Богдан Хмельницкий
Шрифт:
стал при Терном Острове 3).
Жданович явился тогда, когда для поляков представлялись новые надежды успеха в
предпринимаемой войне. Ракочи и волохские господари приглашали Яна Казимира с
войском в Молдавию для того, чтоб не впустить туда гетмана, уничтожить Тимофея и
тогда уже идти в Украину. Король готовился выступить. Ждановича не допустили до
короля и призвали пред гетмана Потоцкого.
В казацком прошении сначала излагалось, что после белоцерковского договора не
козаки, а
прочим, сказано: «Просим покорно, чтоб на будущее время его величество король
благоволил сохранить Зборовский договор, данный запорожскому войску; чтоб наши
русские церкви и монастыри, согласно с правами их, оставались неприкосновенными с
своими имениями, а уния была бы уничтожена, как в Польском королевстве, так и
Великом Княжестве Литовском. Если же король и Речь-Посполитая не будут к нам
милостивы, то мы, не желая более кровопролития, иными способами будем
промышлять о своей безопасности» 3). Сам Жданович, согласно тайному приказанию
Хмельницкого, присовокупил от себя, что козаки недовольны Хмельницким за то, что
он хочет отдать их в рабство туркам, и желают остаться в повиновении короля, но с
тем, чтоб король утвердил Зборовский договор и уния была уничтожена. Но требования
уничтожения унии и утверждения Зборовского договора и в устах недовольного
Хмельницким полковника, как и в письме самого Хмельницкого, произвели одинаковое
негодование в собрании панов, так называемом коле рыцарском; сам коронный гетман
схватил булаву и хотел-было ею бить послов.
«Оружием! — кричал он:—оружием я дам вам ответ на ваши глупые п варварские
требования».
Присутствовавшие паны едва удержали его *). Сам король, услышав, понял, что
посольство козацкое есть не что иное, как обыкновенная хитрость Хмельницкого.
После совета призвали козацких послов, и коронный гетман отвечал им так:
*) Diariusz rolra 1653.
– ) Woyna dom. Ч. 3, 93.
3)
Памяти, киевск. конм., Ш, 3, 54—56.
4) Annal. Polon. Clim., 375.^ЛЕТОИИ. Велпчка, I, 136.—Woyna dom. Ч. 3, 98.—
Latop. Jerl., 148.
524
«Не изменнику Хмельницкому, но всему войску запорожскому я отвечаю. Его
величество не только не хотел читать вашего послания, написанного с согласия хитрого
и двоедушного Хмельницкого, но и видеть тебя, полковник. Я просил за вас и старался
—напрасно! ваши преступления и вероломства победили наконец всякое милосердие.
Вам не будет спасения, прежде чем войско запорожское не выдаст самого
Хмельницкого, не разорвет союза с татарами и не задержит чауша, присланного от
Порты 1). Тогда пусть знатнейшие из ваших, Выговский и Богун, являются в наш
лагерь,
надеясь на безопасность. Вы ‘ останетесь заложниками, а один, самый простойиз вас, отнесет ответ.
Это препоручено было какому-то сотнику, по имени Миките 2).
«Если, — говорил Жданович,—воля вашей вельможности такова, что я должен
здесь остаться,— противиться не смею, но скажу, что войско будет до крайности
недовольно таким поступком; оно подумает, что меня уже нет в живых, придет в
ожесточение и также задержит ваших послов, когда случится вам послать. «Посол, как
оселъ», говорит пословица, носит то, що на его зложено,-—з чим мене послано, з тым
назад повернутыся повинен! Иначе вы в сердцах козацких возбудите чрезвычайную к
себе ненависть».
По словам одних, коронный гетман отпустил киевского полковника 3), а другие
говорят, что удержал его, впрочем, обращался с ним вежливо *). Последнее вероятнее,
потому что в 1654 году Жданович находился в неволе у Радзивилла, которому он,
вероятно, был передан из коронного войска 5).
Сам Януш Радзивилл тогда напрасно старался склонить короля и панов к
миролюбию, советовал обойтись с Хмельницким ласково, назначить коммиссаров для
заключения с ним договора; вызвался сам содействовать этому, уверял, что козацкий
гегман согласен примириться, лишь бы видел со стороны Польши прочность такого
примирения, и уверял, что Хмельницкий, доведенный до отчаяния, отдастся
московскому царю; по его замечанию уже видно было, что Москва искала только
предлога поссориться с Речью-Посполитою, чтобы напасть за-одно с козаками. Он
советовал приласкать Хмельницкого, и сыновьям его дать староства. Его советы не
были приняты 6). Уважения к нему не было настолько, чтоб не содействовать врагам его
тестя Лупула; забыто было долговремепное расположение молдавского господаря к
Польше; он был уже в родстве с Хмельницким и этого было достаточно, чтобы
поступать с ним как с врагом Польши.
Польское войско готовилось выступать, как вот, 20-го июля, явился посол Алексея
Михайловича, боярин Репнин-Оболенский с товарищами.
*) Woyna dom. Ч. 3, 94.
2)
Histor. ab. exc. Wlad. IV, 128.
3)
Летоп. Величка, I, 138.
4)
Histor. ab exc. Wlad. IV, 128.
5)
Малоросс. ииерепис. хранящ. в Оруж. пал., 16.
6)
Рук, II. П. В. разнояз. Misc. № 63.
\
525
Аудиенция дана им во Львове 1). Они, попрежнему, привезли требования
относительно пропуска в титуле, показывали более двухсот писем многих польских
дворян с ошибками в титуле московского государя, требовали немедленно казнить их