Богдан Хмельницкий

смертью, жаловались на самого короля, который в своих подлинных гранатах делал

такия же ошибки, и требовали казни шляхтича Окуня за то, что в Варшаве дурно

отозвался о царе.

Паны отвечали наотрез: здравый рассудок воспрещает казнить людей смертною

казнью без вины, тем более, что ошибка в титулах происходит не от коварства, а от

недоразумений и неведения.

«С нашей стороны,—прибавили они,—мы требуем прежде казни тех дворян

московских, которые пропускали беглых Козаков в Московское Государство, а равно

запрещение патриарху посвящать в Польшу попов грекороссийской церкви».

После обоюдных несогласий, боярин наконец заговорил в первый раз о

Хмельницком.

«Великий государь, его царское величество—говорил боярин,—для православной

христианской веры и святых Божиих церквей сделает брату своему, королевскому

величеству, таковую поступку, что велит отдать вины людям, которые объявились в

прописке в государевом именовании, если король и паны рады успокоить междоусобие

с Черкассами, возвратят православным церкви, которые были оборочены под унию, не

будут впредь делать никакого притеснения православным и помирятся с ними по

Зборовскому договору» 2).

«Унии, —отвечали паны,—король не может истребить без нарушения присяги; под

Зборовом он никогда не обещал, чтоб люди одной русской веры, а не униты жили в

Польше; это то же, еслиб мы требовали истребить в Московском Государстве

старинную греческую веру; но король позволяет жить в своем государстве христианам

всех вероисповеданий и утвердил права духовенства, как римско-католического, так и

греческого, следуя примеру предшественников. Причиною междоусобий и мятежей

отнюдь не греческая вера, которая в Польше никогда не была гонима, а запрещение

козакам делать самовольства, грабежи и обиды в соседних странах, без чего козаки не

могут жить. Речь-Посполитая не может уже мириться с Хмельницким ни по

Зборовскому, ни по Белоцерковскому договору, а помирится с ним тогда, когда козаки

останутся на прежних основаниях до междоусобия. Впрочем, если царь берет на себя

посредничество в примирении короля с непокорными козаками, то будет ли его

величество отвечать за Хмельницкого в его повиновении, потому что он уже готовится

принять турецкое подданство? Король предпринял идти с войсками на Козаков: если

они положат оружие и покорятся, то король дарует им прощение, а в противном случае

пусть московский двор поможет нам наказать этого мятежника как общего врага».

Бояре не принимали отговорок и требовали немедленно мира с козаками. Паны

наотрез отказались. Войско выступало в поход при глазахъ

г) Рукоп. И. П. Б. разнояз. № 63. г) Поли. собр. зак. Росс. Имя., I, 298.

526

посредников. Тогда боярин потребовал отпуска и, идя уже к карете, сказал панам

последнее слово:

«Так как великий государь, его царское величество, для православной христианской

веры и святых Божиих церквей, желая успокоить междоусобие, хотел простить таких

людей, которые за оскорбление чести государя достойны были смерти, но король Ян

Казимир и паны рады поставили это ни во что, поэтому великий государь, его царское

величество, не будет терпеть такого бесчестия и не станет к вам посылать своих

послов, а велит о всех ваших неправдах и о нарушении вечного договора писать во все

окрестные государства к государям христианским и бусурманским, и за православную

веру, и за святые Божии церкви, и за свою честь будет стоять, сколько подаст ему

помощи милосердый Богъ» ').

Поляков оскорбляло то, что московский царь напоминал им о религии. Они догда

говорили: никакое государство не имеет права вмешиваться в наши дела. Хорошее

любопытство'—знать, чтб делается в чужом доме! 2).

После этого польское войско двинулось к Галичу. «Мы шли,—говорит участник

этого похода,—лесами и вертепами, потеряли довольно лошадей и людей; обломки

покинутых возов остались памятниками этого похода».

Поляки заложили обоз между Галичем и Вогуславцем, близ памятника

Хмельницкому, одержавшему победу над татарами. Там они стояли около двух недель

и в это время послали Донгофа с пятью тысячами на помощь Кондрацкому и

Клодзинскому 3).

Поляки не знали, куда и с каким намерением отошел Хмельницкий и были в

нерешимости, куда им следовать: в Молдавию ли, куда призывали их союзники, или в

Украину? Ляндскоронский настаивал, чтоб король шел в Украину и поспешил

уничтожить мятеж, пока Хмельницкий находится в неблагоприятном положении. Не

таково было мнение Любомирского, опытного советника, постоянного соперника

короля. Он доказывал, что поляки обязаны теперь помогать союзникам; что, уничтожив

Тимофея, они еще более ослабят Хмельницкого, а сами усилятся, и тем успешнее могут

подавить восстание. Король не знал, чтб ему предпринять и приказал двинуться на

Подоль, намереваясь поступить по обстоятельствам. Опять поляки совершали трудный

путь по теснинам и дурным переправам и стали обозом, сначала под Гусятином, а

потом перешли к Каменцу. Поляки стали на таком пункте, чтоб преградить

украинскому гетману дорогу, если он пойдет на помощь к сыну. Ян Казимир из обоза

триумфально въезжал в Каменец; звон колоколов, стрельба из пушек, праздничное

убранство цехов, веселая музыка и крики: «виватъ»—все ободряло поляков.

беспрестанно к ним прибывали новые силы. Паны приезжали в обоз со своими

командами; пан польный писарь привел 600 человек, пан подчаший—700, коронный

маршалъ—несколько сот; все это были воины красиво вооруженные; воеводства