Богдан Хмельницкий

Иван Луговський близько ляхив, мостывых панив живе;: Буде з ляхами, мостывыми

панами, накладаты;

Буде нас козакив за не-впщо маты».

Тогди-то Хмелныцький стыха словами промовляе:

«Эй козаки, диты, друзи!

Коли вы не хочете Ивана Луговського,

Есть у мене Павел Тетеренко».

— Не хочем мы Павла Тетеренка.—

«Дак скажите, говорить, кого вы жолаете».

711

—

Мы, кажуть, жолаем Евраха Хмелнычеика.—

«Ще-ж, каже, мойму Евраху Хмелныченку Тильки всього дванадцать лит от роду;

Ще вин возрастом мал, розумом не дийшдый».

—

Будем, говорят, поплин його дванадцать парсов сажаты, Будут його

добрыми дилами наущаты.

Буде междо нами козакаш гетьмановаты,

Нам порядки даваты.—

Оттогди-то козаки добре дбалы;

Бунчук, булаву положили,

Еврася Хмелнычеика па гетьманство настановылы;

Тогди из разных пищаль погрималы,

Хмелнычеика гетьманом поздоровлялы.

Оттогди Хмелныцький, як благословеные сынови здав,

Так и в дом одправывся,

И сказав йому:

«Гледы-ж, говорыть, сыну мий!

Як будешь немного Ташлыком рикою гуляты,

На бубны, на цуромки выграваты,

Дак будеш отця живого заставаты;

А як будеш много Ташлыком рикою гуляты,

На бубны, на цуромки выграваты,

Дак не будеш отця живого заставаты.

Тогди-ж то Еврась, гетьман молодый,

Ташлыком рикою довго гуляв,

На бубны, на цуромки выгравав,

До дому приижджав,

И отця живого не заставав.

Тогди-то велив у Штомином дворп,

На высокий гори,

Гроб копаты.

Тогди-ж то козаки штыхами суходил копалы,

Шлыками землю выносыли,

Хмелныцького похороныли;

Из разних пищаль подзвоныли,

По Хмелныцькому похорон счиныли.

Тогди-ж то козаки, поки старую голову Хмелныцького зачували, Поты и Еврася

Хмелнычеика за гетьмана почитали;

А як не стали старой головы Хмелныцького зачуваты,—

Не стали и Еврася Хмелнычеика за гетьмана почитаты;

«Эй, Еврасю Хмелныченку, гетьмане молодый!

Не подобало-б тоби над нами козаками гетьмановаты;

А подобало-б тоби наши козацьки курени подмитаты.

•/

(Метлинсшй, 395).

712

Надпись под гербом Хмельницкого.

(1650).

Старожитности, то тилко як бы обновила,

Же викопомность явно знову ся одкрила:

Клейнот, котрый Хмельницьких дом прыоздобляеть,

В мужности, в правди, в вири моцно утверждает.

Не див, бо Абданк знак есть щодрой поволности,

Крест за фарамент виры Хмельницьких мужности.

Незвитяжоный кролю, в христианском панстви,

Кеды повольность Хмельницьких маеш у подданстви!

(Украинец. Максимов. 1859, стр. 167).

(

Все три тома этого сочинения с приложениями были уже отпечатаны, как появилась

в декабрьской книжбе 1883 года журнала «Русская Мысль» статья г. Дитятина «К

вопросу о Земских соборах XYII столетия», где сообщалось известие, которое нашло

бы себе место в настоящей монографии, еслиб явилось раньше. Г. Дитятин отыскал в

Московском Архиве Министерства Юстиции документы, относящиеся к Земскому

собору, созывавшемуся на 19 февраля 1651 года по вопросу о запороясском гетмане

Богдане Хмельницком и об угрожавшей в скором времени войне с Польшею. Нам не

безизвестно было, что у царя происходило совещание с «освященным соборомъ»

духовных властей, по вопросу о недоразумениях с Польшею, касаясь и просьб

Хмельницкого, — и Бантыш-Каменский, который из всех историков обратил больше

внимания на это совещание, привел отзыв царю одного только духовенства. Совещание

это не имело непосредственно влияния на ход событий в Украине и едва-ли было

известно самому Хмельницкому. По крайней мере мы не видим, чтобы в 1651 году царь

Алексей Михайлович, вследствие бывшего 19 февраля отзыва духовенства, изменил

свою политику в отношении гетмана. Теперь по изысканиям г. Дитятина оказывается,

что то был настоящий Земский собор созванных выборных людей; но мнение,

поданное по предложенному от царя вопросу, приводится все-таки только от одного

духовенства; напротив, в известном Акте Земского собора 1653 года, напечатанном в

Собр. Госуд. Гр. и Договоров и в I т. Поли. Собр. Законов приводятся отзывы только

служилых людей и посадских. Статья г. Дитятина заключает драгоценные сведения для

исследователя устройства Земских соборов в Московском Государстве вообще; но по

отношению специально к истории Богдана Хмельницкого и его эпохи она показывает

только, что в то время, когда Богдан Хмельницкий роптал на Москву за то, что она

мало внимает его просьбам о помощи, на самом деле в Москве совещались о нем всею

Землею. Остается невыясненным: почему в 1651 году, когда собирался Земский собор

— подало голос только одно духовенство, а голоса других сословий мы не находим,

хотя несомненно и они участвовали в соборе. Г. Дитятин справедливо видит в отзыве

духовенства то разрешение царю Алексею Михайловичу, которым угрожал московский

посол Пушкин полякам, выражаясь: «мы соберем наше духовенство и, взявши в руки

мирное докончанье, будем носить его по церквам и свидетельствовать предъ

Богом и пред всеми святыми, что вы не содерясите мирного договора» (см. ч. II, стр.

358 — 359 наст. монографии). Что же касается до предположения г. Дитятина, что

духовенство подало свое мнение ранее и потому на Земском соборе 1653 года не

помещается уже его отзыва вместе с ответом бояр и других чинов людей, то это

предположение требует еще рассмотрения и исследования. Нам все-таки остается