Богиня и Белый Странник

– Конечно, господин Росс…

– И не зови меня так. А теперь марш домой, ну же, отец будет беспокоиться.

– Д… да…

Девушка послушно шагнула к двери. Потом вдруг развернулась и рывком прижалась к Россу. Тот шатнулся от неожиданности, затем ласково погладил Малию по спине. Оторвавшись от него, юная послушница Ошаны безмолвно выскочила за дверь.

– Что-то ты слишком приветливый с этой девчонкой, – заметила Люта. – Ты что, хочешь стать её нянькой, что ли?

– Где одна, там и две.

Росс походя попытался цапнуть Люту за щёчку, но та раздражённо отмахнулась. С сердитым фырчаньем девушка двинулась к лестнице наверх.

– Я хочу отдохнуть!

– Хочешь сказать, что ты решила жить здесь?

Люта замерла с приподнятой ногой. Потом обернулась и спустилась на одну ступеньку.

– Это… вовсе не так, – произнесла она ровным голосом, легко выдавая своё волнение. – Если ты скажешь мне уйти…

Богиню огня первого порядка прервал неподдельно усталый вздох.

– Как же ты всё-таки балбеска.

Росс забрал со стола брошенный там мешок с экзотическим небесным сыром.

– Знаешь, учитывая то, как мы познакомились, а потом оказались здесь, думаю, нам лучше держаться вместе. В смысле, кому ещё мы нужны? – Парень развёл руками: – Так что если ты хочешь здесь жить, то милости прошу.

Люта помолчала секунду. Потом спустилась вниз, и, смерив Росса подозрительным взглядом, выразительно протянула:

– Нооо?..

– Какая догадливая, – заметил тот. – Но если хочешь здесь жить, то веди себя… соответственно.

– Это как же? – возмутилась девчонка.

– Ну ты знаешь. – Росс сделал неопределённый жест. – Так, будто это и твой дом тоже.

Люта безмолвно отвела глаза. Росс двинулся к двери, когда она его окликнула:

– Почему тебя это так волнует?

Он обернулся к Люте.

– Ты же не хотел здесь быть, – ровно произнесла девушка. – Ты же хотел… остаться мёртвым.

Росс промолчал.

– Ты… не хочешь вернуться? – несмело спросила Люта. – Вернуться обратно… Домой.

Россини смерил девушку взглядом. Не удивительно, что у бедной девочки все ещё не было владений. Как он и ожидал – Люта ничего не понимала.

Но он кажется, понимал. Этот Единый. Он понимал, что Росс умер один раз.

Когда Росс думал о прошлой жизни, его мысли… были холодными. Чужими даже. Он думал о родных и друзьях, думал, что произошло после его исчезновения. И каждый раз он возвращался к словам Единого.

– Пусть мёртвые остаются мёртвыми, Люта, – бесстрастно произнёс Россини. – Никто не вправе решать иначе. Даже я.

Потому что Дюранте Россини был мёртв. Может, он умер под колёсами, а может, ему всё-таки удалось заколоться тогда, под куполом украшенной светом далёких галактик тьмы. Но прежний Росс был мёртв, и со стороны Путешественника-барда цепляться за прошлое было бы, как воровать чей-то труп.

Богиня огня первого порядка растеряно застыла на месте.

– Но что… – она тряхнула головой. – В этом нет и капли смысла!

Росс рассеянно развел руками, взмахнув мешком с сыром.

– Ни в чём нет ни капли смысла, рыжик. Знаешь, что? Если ты хочешь жить здесь, то давай я познакомлю тебя с соседями, идём. Я тебе по дороге расскажу, как здесь полагается привечать на новоселье…

Полчаса спустя напряжённо сжавшаяся Люта сидела за столом в доме третьего поколения фермеров Куто. Вокруг девушки витал гомон местного гостеприимства:

– Ну надо же, как только дела обернулись, в наших краях такая могущественная чародейка! Совсем как в старые времена, когда, говорят, на перекрёстке к Бритлу, это деревенька на восток от города, так вот, там стояла башня чародея. Могучий, говорят, был, из самой Коллегии магов, в Столице он обучался. А вы, госпожа, часом, не из южных провинций?

Столь ослепительно высокие гости, как чародейка десятого ранга, взбудоражили Шалу безмерно.

– Не… нет, – пролепетала ошарашенная информационной атакой Люта.

– А вот я слыхала что с южных провинций, бывает, женщины приходят, с волосами ну вот прям как ваши, госпожа чародейка, как закатное солнце горят! Вот я и подумала что…

Люта вдруг удивлённо ойкнула и нервно заглянула под стол – переполняемый дружелюбием Трик пристроил голову ей на колено и подобострастно заскулил.

Сидящий до того с каменным лицом, Росс решил, что богиня уже достигла кондиции, и приподнялся:

– Ладно, я должен поговорить с Мильтеном. Где твой непутёвый, Шала?

Женщина ответила кокетливым смехом и махнула рукой куда-то в сторону:

– Да на поле он, где ж ему быть. Смотрит, чтобы лодыри грядки как следует подгорнули…

– Ну я тогда…

Люта, отчаянно вывернувшись, схватила Росса за рукав и шёпотом взмолилась:

– Даже не вздумай просто меня бросить! Я же понятия не имею!..

– Шала, знаешь, моя спутница родом из дальних краёв, – довольно сообщил Росс, мягко, но непреклонно высвобождаясь. – Почему бы тебе не угостить её чем-нибудь из твоего лучшего?

– Ох, ну конечно же! – вскинулась женщина. – У такой могучей волшебницы, поди, и времени на кухню не остаётся, все силы на чародейство уходят! Не беспокойтесь, госпожа Люта, я сейчас такое подам – глазам не поверите!..

Оставив бывшее божество наедине с её отсутствием социальных навыков, Росс переговорил с фермером. Где-то в городе находилась лавка, откуда Мильтен раздобыл свой вонючий крысоманительный сыр – туда-то Росс и планировал наведаться.

Мильтен назвал лавку «диковинной барахолкой», но вывеска гласила «Лавка Чудесных и Редких предметов господина Кассини» витиеватым курсивом. Небольшой домик с серыми стенами и тёмно-синей черепицей таился недалеко от западных ворот, в темном, но сравнительно безопасном переулке – в конце стояла башня, где сменялись патрули стражи.

Когда Росс открыл дверь, над его головой немедленно что-то ухнуло. Парень поспешно проскочил внутрь, в странно пахнущий полумрак, – и едва не налетел на груду каких-то кожаных сумок.

– Не нужно тревожиться, это просто мой призрачный филин.

Глухой мужской голос раздался откуда-то со стороны. Росс оглянулся – стены помещения покрывали полки, забитые феерическим бардаком из разномастных предметов. Здесь было всё, от разномастного оружия до пёстрой посуды, от пыльных цветных мешочков до выцветших гобеленов, от старых башмаков до подозрительных железных устройств. Прямо напротив двери находился короткий прилавок – единственная свободная поверхность.