Богу

«Ты мне прислала два цветка…»

Ты мне прислала два цветка С родимой стороны: Сорвала их твоя рука, — Тобой они полны. Один веселый: чист и бел, И жив он был чуть-чуть, И он безмолвно мне пропел: «Твоя… когда-нибудь!» Другой — печальный: синь и мал, И рос в глухой степи, И тихо мне без слов сказал: «Терпи… пока — терпи!» Я буду ждать! но если ты Убьёшь мою зарю, Сожгу я лживые цветы И с ними сам сгорю. Пока ещё ты далека, Мечты мои грустны; Но верит сердце в два цветка С родимой стороны!

«Млечный Путь был так ясен, а звёзды так чётко…»

Млечный Путь был так ясен, а звёзды так чётко Вниз глядели с далёких-далёких небес; Над горами, как призрак, седая решётка Из серебряной мглы. — Я вошёл в тёмный лес. Там колдующий мрак был суров и могилен, Что-то злое и вещее глухо тая; Некрещеным ребёнком кричал жуткий филин, Средь истлевшей листвы шевелилась змея. Над далёким безбрежным немым океаном Дорогих мне тоскующих русских полей То же небо раскинулось блещущим станом, А в лесу над рекою поёт соловей… Здесь один я! Тоска, словно злые тенёта, Душит сердце, и больше не хочется жить, — Там, мне чудится, ждёт меня в сумраке кто-то, Чтоб понять, пожалеть, приласкать, полюбить…

«Вчера я видел журавля…»

Вчера я видел журавля, Летел он серым парусом; Сегодня милая земля Покрылась белым гарусом. Мой сад из яблонь, груш и слив Сверкает нынче блёстками; Не стало видно сжатых нив Под нежными полосками. Сегодня в бисере окно, Целую тихо стекла я; Крылечко всё занесено; В саду листва поблёклая. Сегодня — зимняя пора… Но светлым разве стану я? — Тоска сегодня, как вчера, Зияет черной раною.

«О, моя скорбь, перестань!..»

О, моя скорбь, перестань! Глохнет душа и не верит. Времени серую ткань Сердце, как маятник, мерит. Между кровавых гвоздик Медленно вянут левкои. В душу мне холод проник, Бог меня ранил тоскою. Образ неведомо чей Ночью до боли мне снится: Смотрит печаль из очей Сквозь золотые ресницы. Призраки прошлого лгут! Глохнет душа и не верит. Марево тусклых минут Сердце, как маятник, мерит.

«Ветер стукнул ветхой ставней…»

Ветер стукнул ветхой ставней; Сон умчался, и далёк он. Я томлюсь от муки давней, Я гляжу на тёмный локон. Кошка дремлет и мурлычет, Хвостик серый, в пятнах лапка. Жизнь со Смертью так граничит, Сердце глохнет зябко-зябко. Розы вянут под часами, Спит рояль, и спят картины; Спит камин, — уснуло пламя… Помню, помню миг единый. Где ты, где ты и жива ли? Образ милый, как далёк он! Нет разлуки! Бог — в печали! Я гляжу на тёмный локон. Тихо-тихо в старом доме; Меркнут свечи… запах гари. Чей портрет вон в том альбоме? Всё сгорело в злом кошмаре. Были сказки… были люди… Думал ярко, верил свято… Мысль о Боге, крик о чуде — Всё изжито… всё измято… Да, конец мой близок, явен: Нет дороги, песни спеты… Вопли ветра… хохот ставен… Тёмный локон… Крошка, где ты?..

«Всё сгорело в удушливом дыме…»

Всё сгорело в удушливом дыме. Я с презреньем на солнце взгляну И не буду я вместе с живыми: Надоело томиться в плену. Вы меня никогда не любили; Я люблю ли, не ведаю сам. Не ищите меня и в могиле: Нет покоя таким мертвецам. Буду тенью без сердца, без речи, Паутиной окутаю мир, Берегитесь тогда со мной встречи: Ничего не прощает вампир! Вы смеётесь… Пока мне не веря, Не боитесь и шепчете: «Ложь!» Но тогда не помогут ни двери, Ни слеза, ни молитва, ни нож… Я приду то в костюме паяца, То монахом, то просто, как гость, Чтоб за всё, наконец, расквитаться: За капризы, за ложь и за злость… Что? уж лучше бы смерть поскорее? — Сам порву вашу черную нить… В преисподней найти вас сумею: Мало Вечности мне, чтобы мстить!

«Люблю я грусть осенних кратких дней…»

Люблю я грусть осенних кратких дней И мёртвый лист, и блёкнущие хвои: Тогда душа становится полней, Чем ноля ширь, чем небо голубое. Люблю печаль осеннего дождя И ветра плач, и птиц полночных стоны: Тогда тоска впивается в меня, И я гляжу в испуге на иконы. Люблю кошмар осенних злых ночей. И горечь слёз, и памяти укоры: Тогда во мне безумнее, грозней Горят твои таинственные взоры. Люблю, томлюсь и падаю без сил. Зову… кого? зову… зачем? — Не надо: Я так страдал и так тебя любил, Что мне навек лишь в осени отрада.

«Вдоль стен старинные эстампы…»

Вдоль стен старинные эстампы И бледный грезящий фарфор. С колодой карт у грустной лампы Веду безмолвный разговор. Конца нет призрачным минутам, И жутко бродит тусклый взгляд: Пасьянс, как жизнь, нелепо спутан, А карты правду говорят. Король… опять не вышла дама… Я знаю, — к этому привык: Зачем так злобно, так упрямо Не лжёт их медленный язык! Опять исчезли все фигуры: Всё — двойки, тройки невпопад, И снова туз пиковый хмуро Испортил сразу целый ряд. Куёт судьба мне круг порочный, Скучна она, как этот зал… Смешаю карты я нарочно, Как всё в душе моей смешал!

«В чужом краю, где небо голубое…»

В чужом краю, где небо голубое, Я всё гляжу на гаснущий восток, Томлюсь в тоске, покинутый тобою И жду (как жду!) твоих заветных строк. Хоть ты ушла, но разве я поверю, Что не живешь ты мыслью обо мне; И я стою пред запертою дверью, И я всё жду в каком-то полусне. Проходят дни, а ночи дышат адом, И медлит солнце в комнату войти, А твой портрет своим печальным взглядом Мне говорит, что ты — на полпути. Гляжу в окно, и, мнится, предо мною Родного неба синяя кайма, И ты на даче утренней порою Целуешь край желанного письма.

«У камина с потухшей сигарою…»

У камина с потухшей сигарою Я встречаю сам друг Новый Год; Вспоминается прошлое, старое: То, что умерло, снова живёт. Что-то светится, что-то разбужено… Плачу горько, сурово, без слёз. Где ты, счастье мое? где, жемчужина? Кто тебя безвозвратно унёс? Детство ранено; юности не было; Что такое родительский кров? Жизнь моя суетилась и бегала По холодным камням городов. Все желанья, мечты — перепутаны, Что предсказано, то не пришло, А любовь обманула минутами, Пошутив так нелепо и зло. Ты любила, чтоб кончить изменою: Помню яд этих розовых губ… Никуда теперь сердца не дену я И томлюсь: не живой и не труп. Жуткий ветер гудит так неистово; Все оставили: люди и Бог! — Кто ж нальёт мне вина золотистого, Чтоб со Смертью я чокнуться мог?..

«Эй, старуха, погадай-ка…»

Эй, старуха, погадай-ка, Хоть устал я от чудес! И трещит, как балалайка: «Путь далёкий, интерес, Две болезни, деньги, ссора, Девка бросила тебя, Да опять вернется скоро, И тоскуя и любя… Э, да с виду только стар ты… Знаешь, в умном дураке…» — «Ладно, брось, цыганка, карты: На, — гадай мне по руке». «То же, то же: путь, забота, — Ты счастливый, барин, слышь: Больно любишь ты кого-то, Что бежать? — не убежишь… Ждёт тебя большое дело! Знаешь, ум — для дурака…» — «Ну, довольно, — надоело: Лгут и карты, и рука!»