Богу

«Словно Дьявол незримый качает с отравой большое кадило…»

Словно Дьявол незримый качает с отравой большое кадило, И бежит от него прямо в душу туман отвратительно — жёлтый… Я сегодня поутру тяжелые четки с письмом получила: Отчего ты убил наше солнце? Куда, дорогой мой, ушёл ты? Знаю, жутко виновна пред Богом и вами: любить не сумела. Разве вы были правы во всём? — отвечайте мне — прямо и смело: Кто сомнения тяжкие грубо взвалил мне на слабые плечи? Кто терзал меня еловом холодным и сжёг мои грёзы, как свечи? Может-быть, вам был нужен еще один маленький дьявольский опыт? — Он удался вполне вам, — ликуйте, гордитесь, — почти что без хлопот! — Нет, любила, люблю, но пути своего никогда я не брошу: Пусть холодные бусы, любви твоей дар, облегчат мою ношу… Бог простит нам! — Друг другу земные обиды, поверь, мы простили… Я тебя разлюбить не сумею… Кто в этом поможет: не ты ли? — О,живи, дорогой, для великого светлого Божьего дела… Как бы в эту минуту тебя приласкать… целовать я хотела! Путь мой — долгий: до кельи? до яда? до липких объятий бульвара? На меня пусть одну, по заслугам, падет Бога, Дьявола ль кара! Ах, писать никогда не умела… И слёзы бегут торопливо… Жёлтый душный туман. Боже мой, неужели навеки ушли вы? Р. S. Синий маленький крестик я, помните, как-то давно вам прислала? — Если рвете, себя и меня не жалея, все прошлые нити, Может, он вам противен иль давит он грудь вам хотя б очень мало, — Бедный крестик тогда вы сломайте и просто, безмолвно верните…

«Ты прислала синий крестик…»

Ты прислала синий крестик, Я — из слёз холодных четки: Мы уже не будем вместе, Путь остался нам короткий… Ты умрёшь от светлой боли, Я погибну в синей дали: Боже мой, не оттого ли Мы друг другу их послали? Мы сочтёмся — и по чести За могильною решеткой: Я верну с улыбкой крестик, Ты, смеясь, мне кинешь четки…

«Знаю каждую в мире я ныне страну…»

Знаю каждую в мире я ныне страну, Человек до конца мной изучен, И как вольная птица в проклятом плену, Я от жизни устал. Я измучен. Я кого-то любил, я чего-то желал В безысходном порыве к чему-то: Путь земного скитанья и жалок, и мал, А солгавшая Вечность — минута! Что такое печаль незалеченных ран? — Сердце верит, молчит только разум! И влекомый в пространства невидимых стран Захотел быть и стал водолазом. Мой немеркнущий взор вдохновенно проник До великих глубин океана, И раскрылся его мне последний тайник В полумгле водяного тумана. Ни забвенье людей в бесконечной тиши, Ни сиянье волшебных жемчужин, — Ничего не пленяло сгоравшей души: Этот мир был ей тоже не нужен. Я поднялся на землю, где видел я зло, Где конца нет тоске и заботам. В голубые пространства меня унесло: Захотел быть и стал я пилотом. Я сумел через скучную звездную сеть К новым солнцам, к неведомым лунам Чародеем по воле своей долететь… О, безумье! — не лучше вверху нам!.. Бесконечность миров — бесконечность тоски, Будто скучные, скучные числа! — И разбил я внизу свой корабль на куски… О, мой путь — без конца и без смысла! Ни вверху, ни внизу! — Бедный разум убит, Сердце сдавлено каменным страхом… И ушёл от себя я в изгнание, — в скит: Волей Божьею стал я монахом. Как спокойно течёт по равнине вода, Не смущенная пылкой волною, День за прожитым днём, а за годом года Тихо гаснут за белой стеною. Правда, слышу подчас океана я гул, Вижу светлые грозные дали, Но умею велеть, чтобы сразу уснул Голос грешной тоски и печали. Правда, вспомню подчас чью-то нежную грудь, И потянет опять к поцелую, Но чтоб вялую душу к молитве вернуть, Я презренное тело бичую. И приходит вся жизнь в этом Божьем скиту; Как на дне неземного колодца… Но последние дни я с тревогою жду, Что гроза в мое сердце вернется. Вдруг безумье свободы меня осенит, И увидя в молитве гримасу, Я с презреньем оставлю солгавший мне скит И сожгу ненавистную рясу? Чья тогда мне, скитальцу, поможет рука? Где найду и для неба я крылья? — О, томительный плен! О печаль и тоска! О, позор рокового бессилья!

«Ты мгновенным метеором…»

Ты мгновенным метеором Путь мой пересек И с не сказанным укором Скрылся не навек. Я одна па перекрёстке Призрачных орбит, А в душе — былого блёстки: Их она хранит. Сердце смутно ждёт возврата Схлынувшей волны. Знаю: в чём-то виновата Жутко, без вины. Всё равно мне, — я не скоро Богу дам отчёт, А дорога метеора. Путь мой пресечёт. И когда столкнёмся оба. Чтоб упасть во тьму. Небо будет вместо гроба Двум, как одному. Отчего-то две орбиты Здесь нам суждены… О, Господь, мой грех прости ты Жуткий, без вины!

«Клубок великих дум распутай…»

Клубок великих дум распутай, Больное сердце оживи, Чтоб Вечность алою минутой Зажглась в немеркнущей любви. Земное пусть проходит рядом, — Забудь его неверный сон: Гляди, как ласков синий ладан. И нежен сумрак близ икон. Молитвы Господу слагав, По миру призраком броды, Чтоб жизнь открылася другая, И солнце вспыхнуло в груди. Хоть светлым ангелом тогда ты Войдёшь в неведомый чертог, Но всё равно: земной утраты Вернуть не в силах даже Бог…

«От бездны к бездне суждено нам…»

От бездны к бездне суждено нам Держать куда-то долгий путь. Внимай бестрепетным законам, Людская трепетная грудь! Пусть верно служат телу ноги, Душе — два пламенных крыла, И ярко светит мысль о Боге В потёмках призрачного зла! Измерить бездну — труд напрасный! Не знай того, что впереди… Над всем взлетая, будь бесстрастной И — дальше! — или… упади!

«Там — ряд бойцов распятых…»

Там — ряд бойцов распятых; Там брата режет брат… Нет в мире виноватых? О, каждый виноват: Убитый и убийца, Обманутый и лжец, И всякий, кто родится; А прав — один Творец. И в том, что тот повешен, Тому не верит Бог, — Во всём я тоже грешен: Я знал и не помог. Что ты, что он, что я ли, Увы, — не всё равно ль: Виновны все в печали, Виновны все за боль. И тянется сурово Одна сплошная нить: Пускай не будет злого, Иначе — стыдно жить!

«Звёзды чётко горят маяками…»

Звёзды чётко горят маяками (Солнца нет, уж успело зайти.): Бог зажёг их Своими руками Для скитальцев земного пути… В сердце — бурное вещее пламя (Солнце жизни — давно позади.): Бог целует своими устами, И рождается песня в груди…

«В детстве (был еще я мал.)…»

В детстве (был еще я мал.) Бог всю правду мне сказал; В сердце, лаской не согретом, Я услышал: «Будь поэтом!» Жизнь, ты средство! Бог, Ты — цель! О, звени, моя свирель…

«Что молчит моя тетрадь…»

Что молчит моя тетрадь, Вы виновны сами: Надо чем-то торговать, — Трудно жить псалмами. Страшен будней злой клинок В мареве излучин; Вянет скромный мой венок, А базар так скучен!.. Чернь завистлива и зла, Судит праздность строго: А для мирного угла Надо так немного!.. Жить, как надо, не могу: Жизнь всю жизнь мне гадит… В том же мучился кругу Мой духовный прадед. Вам, конечно, всё — пустяк, Миленькие братцы? — Гаснет в чёрной тьме маяк: Можете смеяться…

«Кто выше и горя земного…»

Кто выше и горя земного, Кому и в страданьях отрада, Тот всё понимает без слова, Тому всё так ясно без взгляда. О, много на совести пятен, Но сердце любить не устанет: Исчезнувший миг безвозвратен, Но будущий день не обманет… Кто; здесь изменит нам, себе ли Тот станет трупом меж людей. Того убьёт его же зелье В потоке призраков и дней. Кто пролил кровь свою, врага ли, Тот будет проклят там и тут: Душа у мрёт в немой печали, Сама свершив свой чёрный суд. Кто страстью пламенно ужален, Тот будет иноком святым: Он сам воскреснет меж развалин, И станет прошлое, как дым. Кто дерзко заповедь нарушит И злого тленья сбросит гнёт, — Иль сердце совестью задушит, Иль Вечность в цепи закуёт. Кто, споря с Богом, вырвет знамя И смерть найдет в святом бою, — Того нетленными руками Обнимут ангелы в Раю!

«Начни с конца, забудь начало…»

Начни с конца, забудь начало. Сожги средину; всех прости, Кого ошибкой повстречала На сером, призрачном пути. До сердца памяти нет дела, И в ней всегда таится ложь. — Исчезло? Кончено? Сгорело? Навеки умерло? — Так что ж! Внемли таинственным загадкам И сердцу вещему внемли, Познать сумей мгновеньем кратким Всю скорбь, все радости земли. Не в снах, не в чёрном пистолете Нам жизнь ответит на вопрос: Отгадку знают только дети, А правду всю сказал Христос..