Богу

«О, камни вы! о, звери вы!..»

О, камни вы! о, звери вы! — Любовь из сердца гоните: Скорей заплачет дерево, Чем вы слезу пророните… Вы тусклы, точно олово! — Ни в бой вступить, ни в храм идти; Ни праздника веселого, Ни подвига, ни памяти… И вас рукой железною, Во имя Бога вражьего Распнут над красной бездною, И вы сгниёте заживо!..

«Я знаю, ненависть — злой грех…»

Я знаю, ненависть — злой грех Своих врагов простил давно я. Забыл я всё, забыл я всех, И в сердце умерло былое. Но как простить чужих врагов, Чьи руки губят братьев милых? Для них не знаю светлых слов, Любить их, Боже, я не в силах! Я знаю, меч — начало зла, Мне для себя его не надо: Хоть мало сил судьба дала, Но имя Божье мне ограда. Но если гибнут брат, сестра, И Смерть стоит у их порога, Тогда пусть будет сталь остра: Моя любовь мне ближе Бога!

«Жуткая осень. Конец октября…»

Жуткая осень. Конец октября. Ночь непробудная. Медлит заря. Месяц кровавый в недвижной реке. Песни и крики, и пляс в кабаке. Голь разгулялася. Брань. Самогон. В дыме табачном не видно икон. — «Попили кровушки нашей! теперь… Мести, расплаты потребовал звёрь: Дай ему крови, — ты сам виноват, Сытый, безжалостный Авеля брат! Мстит за отцов он, за жён и невест, Мстит, сам не зная, за попранный крест. — «Мы вам покажем, растак вашу мать, Как на войну мужика посылать! Что мы — бараны аль стадо овец? Ладно, вот будет победный конец… За нос водили, что малых детей, — Знаем, чем пахнет от барских затей. Выкуси… хватит!» — На волка похож! — Дай ему сердце за чёрную ложь. Сам ты ковал ему эти мечи; Выкормил зверя, теперь — получи… — «Адом пужали вы тёмный народ… Будете помнить семнадцатый год! Мы вам пропишем: не хуже, чай, вас!» — Слышишь в их вопле Божественный глас? Людям и небу ты лгал свыше сил, В сердце народном ты Бога убил, — Жизнью заплатишь за мрак и за гнёт, Твой же потомок тебя проклянёт! — «С бабами нашими любите спать? Будет и бабам теперь благодать: Пусть-ка попляшут в господских шелках, Барские кольца на ихних руках! Девкам картинки дадим, зеркала, Шляпки да зонтики… Наша взяла!» — Вот она кара земного пути! Сердце пустое, скорее плати. Грабь, что награблено, злое от зла, Вечное жуткое: наша взяла… Грех и безумие, стыд и позор, — Время и Дьявол вам точат топор! Бог не откликнется, — лжива мольба: Деспоту — участь его же раба. Хладное сердце тяжело свинца; Злое от злого, и — так без конца… — Голь разгулялась!.. Брань. Самогон. В дыме табачном не видно икон. Стонет за окнами тягостный мрак Ветром охрипшим и воем собак. Ночь непробудная. Медлит заря. Жуткая осень. Конец октября.

«Разве сны кристальней…»

Разве сны кристальней Только в чёрной спальне? Разве могут сниться Только злые лица? Разве перемена То же, что измена? Разве маска грима То же, что и схима? Разве винограда Иноку не надо? Разве блеск жемчужин Нищему не нужен? Разве: дорогое, Значит: никакое? Разве: не забуду, Значит: лживым буду?.. — Хоть вопросы — шутка, Но ответить — жутко!

«Как печаль твоего поцелуя…»

Как печаль твоего поцелуя, Эта ласка осеннего дня. — Не грустить по тебе не могу я: Всё терзает и ранит меня. Как признанье моё без ответа, Взор осеннего неба погас. — Я люблю и страдаю за это: Красота и любовь — не для нас. Как душа твоя грустно-немая, Этот милый осенний покой. — Только прошлому жадно внимая, Я живу своей Божьей тоской. Как осенние ночи в туманах И как поздний цветок в ноябре, Я тужу в заколдованных странах По тебе, как по светлой заре…

«Ты знаешь, в жутких ураганах…»

Ты знаешь, в жутких ураганах Таится ласковый покой, А в жгучих язвах, в чёрных ранах Есть радость жизни неземной. Ты знаешь, в крике злобном грома Живёт святая тишина, А боль последнего надлома Забвенья мудрого полна. Ты знаешь, в гаснущих закатах Алеет пламенный восход, А в днях, безумной скорбью взятых, Незримо зреет счастья плод. Ты знаешь, замкнутые двери Свободу вечную несут, А все страданья, все потери Нас прямо к Богу приведут. Ты знаешь, кладбища граница Уходит в неба синеву, А то, что здесь нам только снится, Мы там увидим наяву!..

«Вчера в театре в синей ложе…»

Вчера в театре в синей ложе, Когда сплетались звуки-тени, Была на призрак ты похожа, Который жаждет всепрощенья. Как жемчуг бледный, были щёки, Глаза — потухшие светила, А сердце слышало упрёки, И ты сама себя судила. Больною совестью повторен Малейший миг в бреду кошмара. И мрак души был глух и чёрен, Как преступление и кара. О вечной жизни тени-звуки Рыдали в мареве театра, — О том, что в мире нет разлуки, Что нет «вчера», не будет «завтра».

«Покоя нет в самоубийстве!..»

В.Ш.

Покоя нет в самоубийстве! Лукаво лжёт холодный труп. Упали сорванные листья, Но свеж и зелен крепкий дуб. Беги проклятого магнита, Которым Смерть тебя влечет: Пускай душа твоя разбита, И с прошлым счастьем кончен счёт; Пускай… Отживши всё земное, Душа не может быть мертва. Блаженство вечного покоя — Любовь и вещие слова! И лжёт себе самоубийца, И лжёт уставшим Сатана: Земное горе только снится; Где Бог, — там мир и тишина!

«Была ль судьба твоя, забава ли…»

Была ль судьба твоя, забава ли. Но с детских лет уже греша, Мечтала ты о грозном Дьяволе, Чья Богом проклята душа. Когда тоску земли изведала, Когда устал твой мерный шаг, Ему себя ты властно предала: Владел тобой проклятый враг… Горело сердце чёрной силою, Безумной страстью маков зла. О, сколько слез и горя, милая. Себе к миру принесла! Но всё давно сгорело дымами. Настала в сердце тишина, И ты святыми херувимами Была, так мудро спасена. И ты теперь навек избавлена, Твой долгий путь и чист, и прям: Тебе лицо святое явлено, И нет возврата прошлым дням. Не знаю, рок то был, забава ли. Иль страсти призрачная ложь, Но силы нет в смущенном Дьяволе, И ты за Господом идёшь…

«Я честно выдержал искус…»

Я честно выдержал искус. Разлуку принял смело. — Итак, я больше не вернусь: Ты этого хотела? Теперь уж: «вы», — сгорело: «ты» В огне моей печали… Да, счастье в муках суеты Вы встретите едва ли! Я вижу грустное чело. Я вижу взор угасший: Лишь в прошлом будет вам светло. «Так надо»? — Дело ваше. Всё было жертвой? — но кому? Чего вы ой хотели? — Ведь вами брошены во тьму Два сердца… так… без цели. А путь земной так чист и прост, Когда душа согрета! Хотели неба, ярких звёзд? — В любви довольно света. Упрямо вы искали мук, В любви горела злоба! Земное счастье, милый друг, Небесным стать могло бы… О, если б был я вам врагом, Меня любить смогли вы; К чему мучительный надлом И жуткие надрывы? Назад былого не вернуть, Судьба не в нашей силе: Поймёте вы когда-нибудь, Как вы любовь убили. Любовь убитая жива В страданьях, в острой боли: Мои вы вспомните слова, — Теперь вам до того ли! Сомненья, точно пауки, Нам ткали паутину… Итак, теперь мы — далеки, Итак, я вас покину!.. Погас во мне источник слёз, Печаль моя не светит. Что будет? — тягостный вопрос: Пускай вам Бог ответит. С иконы тёмной Иисус Христос взирает кроткий… Я шлю вам нитку лунных бус; Примите: это — чётки. Последний дар! совсем они, Как слёзы эти бусы, Как даром прожитые дни И тяжкие искусы. Светает. Серая заря. Луна во мгле маячит. Молитву скорбную творя, Глядите, кто-то плачет… Когда и как конец найду, Всё будет вам известно. Я верю вашему суду: Страдайте долго, честно… О, если б слёзы этих бус У сердца вечно рдели!.. — Итак, я больше не вернусь: Вы этого хотели?..

«Тоскливые очи искали…»

Тоскливые очи искали. Любовь разрывала мне грудь. Кто послан мне Богом? — не та ли Разделит мой тягостный путь? Как радостно светит улыбка! Взор — милых старинных картин… Увы, это снова — ошибка, И снова я, снова — один… Тоскливые очи искали. Скажи мне, колдунья, не ты ль Развеешь земные печали И с ними — житейскую пыль? В ней — мудрая вещая сила И сердце — без скорби и ран: Казалось, душа полюбила, Но снова — всё тот же обман! Деревья. Поля. — Не она ли? — Ребёнок… как небо чиста… По в сердце все струны молчали, И снова дорога пуста! Тоскливые очи искали, Изведали муку земли, Погасли они от печали, Но здесь никого не нашли. А небо на землю смотрело, Как будто желая взглянуть На бедное слабое тело, На бедный, безрадостный путь…