Боксер: назад в СССР
Шрифт:
— Газве, — прокартавил я, забыв вытащить капу. — Тьфу. Говорю, разве у твоей мамки нет запасов в кладовой?
— Нет… — вздохнул Сеня и погрустнел ещё больше. — Как думаешь, ее теперь уволят?
Уволить не уволят, но если сухофруктов больше нет, то вышло вдвойне нехорошо. Выходит, я из-за своей капы подставил женщину. Что ж, раз накосячил, то надо исправлять. Не сегодня, правда, сегодня и так дел выше крыши. А вот завтра можно подумать на этот счет.
— Когда ей компот нужен? Не в курсе? — уточнил я, засовывая капу в карман.
— Сегодня на обед был уже компот,
Ну раз на завтра, то у меня еще есть время выкрутиться.
— Давай так, бандит. Я что нибудь придумаю.
— Да что ты придумаешь?.. — Толстяк махнул рукой.
Теперь я пожал плечами:
— Запомни, безвыходных ситуаций не бывает.
— Так Мюнхаузен говорил, но он был большой врун…
— Я не барон и я не врун. Не ной. Что-нибудь придумаю…
На этом разошлись. Удрученный Сеня развернулся и зашагал прочь. У меня было расписание, и просто так шарахаться по лагерю нельзя. Не исключаю, что Тамара уже обнаружила мое отсутствие, хотя прошло-то всего минут десять.
Я двинулся к беседкам. Беседок было несколько, все крытые, с длинными деревянными скамьями и такими же длинными столиками. В каждой беседке помещался один отряд. Все отряды, кроме легкоатлетов, были на своих местах. Нас же, как самый большой отряд, Тамара только рассаживала. Так что я вовремя.
— Так, семь, восемь, — она считала воспитанников по головам. — А где наш Михаил?
— Вот он, — сообщил я из-за спины старшей пионервожатой.
Тамара резво развернулась и поймала меня взглядом:
— Садись давай!
Я присел, снова оказавшись рядом со Шмелем. Похоже, он меня ждал. Стоило мне присесть, как Дима затараторил.
— Короче, сказал пацанам, что ты вечером нам страшную историю расскажешь.
— С чего бы вдруг? — я спешно пристраивал капу в карман, чтобы не выпала, и немного отвлёкся.
На столе лежали вырванные из тетради листки в клетку и карандаши. Некоторые уже вовсю строчили письма родителям.
— Ну так ты ежа-матерщинника видел! А Васек, — Шмель кивнул на пухлого паренька в конце стола, тот, высунув язык, старательно выводил каракули, — сказал, что однажды вызывал пиковую даму. Прикинь!
— Ясно. Разберемся. Тебе что сказано? Писать? Так вот пиши, — я похлопал по листку бумаги ладонью. — Как день прошёл, да что на обед давали.
Шмель начал писать, а я посмотрел на свой лист. Я-то писать никому не собирался. Что писать? Как я приехал? Может, в следующий раз и напишу… Хотя тут дело такое, я знать не знаю, какой у Миши почерк. Что если он будет другой?
Поразмыслив, я остался сидеть, не притрагиваясь к листку.
— Тамара Ипполитовна, а можно в туалет?
Руку поднял паренек, сидевший слева от Шмеля.
— Потерпеть не можешь? — поморщившись, выдала она.
— Неа.
— Давай, одна нога там, другая здесь.
Паренек выбежал из беседки и вприпрыжку, походкой кузнечика, припустил в сторону туалета. Ребята закончили свои письма, сложили в конверты, запечатали, облизав клейкую полоску, и Тамара принялась их собирать. Я так и остался сидеть. Во-первых, нечего давать,
передо мной пустой лист. А во-вторых, даже если бы и было, куда письмо посылать? На деревню дедушке? Своего адреса я не знал.— Михаил! — окликнула меня Тамара. — Чего спишь? Письмо давай!
— Я…
Я не успел придумать оправдание, почему не написал письма, как старшая пионервожатая схватила письмо Васьки, оказавшееся рядом.
— Ладно, сделаем скидку на то, что ты сегодня болен, — сказала она. — Я сама подпишу конверт и отправлю.
— Вообще-то…
Я хотел сказать, что мне и отправлять нечего, но Тамара не дала договорить.
— Вообще-то у нас сейчас игра в городки! Если ты собираешься играть, а я по глазам вижу, что собираешься, то давай догоняй ребят. Ждать никто не будет!
И она, сунув лист в конверт, облизала клейкую полосу и сунула «мое» письмо за пазуху. Ну ничего, почитает мама письмо Васька… все равно сразу будет понятно, что отправитель адресом ошибся. В общем, не буду заморачиваться. А в городки — с удовольствием сыграю. Сто лет не играл.
Глава 12
Этот — в гольф. Тот повержен бриджем.
Царь просаживал в «дурачки»…
…Под распарившимся Парижем
Ленин
режется
в городки!
Старые добрые «городки». Игру я хорошо помнил со времён собственного детства. И правила у нее, как помнилось, были довольно просты и универсальны. С определенного расстояния следовало попасть палкой-дрыном по заранее сложенным фигурам. Эти фигурки, расположенные в небольших очерченных квадратах, и были теми самыми «городками», ровно как из мультфильма «Ну, погоди!».
Сегодня все фигуры оказались заранее сложены чей-то заботливой рукой, поэтому нам оставалось лишь получить биты — довольно внушительные палки, размером чуть ли не с черенок лопаты.
— Аккуратнее бросаем, за линии не переходите, — давала наставления старшая пионервожатая.
Я взял свою биту, повертел в руках — тяжёлая штука, и правда дрын. Такой если попадешь мимо городка, то мало не покажется. Зашибить можно. Лева со своими корешками, кстати, явно думали примерно о том же. По крайней мере, взяв свою биту, он принялся скалиться в мою сторону и угрожающе постукивать ей по ладони. Недвусмысленное такое предупреждение.
Я, уже по традиции, не стал обращать на этих неправильных пионеров и их угрозы внимания. Ждать встречи и выяснения отношений осталось совсем недолго, вот там и посмотрим.
— Миха, можно к тебе в команду? — попросился Шмель.
Биты выдавали не каждому, и одна такая штука приходилось на команду из нескольких человек.
— Пожалуйста, — я пожал плечами и помахал бродившему неподалеку Сене.
Ребята начали разбиваться на свои команды, а толстяк, который ни с кем особо не общался, мялся чуть в стороне.