Боксер: назад в СССР
Шрифт:
— Я не про то, — сунув руку в карман, я достал капу, полученную от тренера, и показал толстяку.
— Это че?
— Капа.
— Э… — протянул Сеня, снова не поняв, что за резинку я держу в руке.
Да, от бокса пацан был максимально далек. Пришлось объяснить, для чего капа предназначена.
— А-а, всё-таки боишься, что Лев тебе зубы выбьет? — усмехнулся Сеня. — Че-то мне кажется, что твоя резинка тут не поможет…
Я нахмурился, намекая ему, чтобы не идиотничал, подколов и шепотков мне и так хватает, и тот недовольно добавил:
— Так а от меня чего
— Капу-то нужно сварить.
— Ну и дела. Вот это кулинария.
Он всё ещё смотрел на меня со страхом и недоверием, во взгляде чётко читалось желание, чтобы я поскорее ушёл.
Если поможешь, дам тебе апельсин, идет?
Я прихватил с собой апельсин, без дела лежавший в тумбочке… По меркам пионерлагеря апельсин был настоящим сокровищем. Но поскольку на апельсин в любой момент могла позариться чья-то вполне конкретная «черная рука», я решил использовать актив, пока он не обесценился.
Сеня покосился на апельсин, сглотнул и облизал губы, видимо, предвкушая как это будет вкусно. Но быстро не сдался. Руку к апельсину не потянул.
— Как ее варят? — серьезно спросил он. — Ингредиенты, что ли, нужны?
Я объяснил несложную технологию. Сеня задумался.
— Ладно, мамка поставила варить на вечер компот. Пока не видит, я там твою капу сварю, гони апельсин.
Вот теперь он протянул руку, но я убрал свою.
— Утром стулья, вечером деньги, — улыбнулся я.
— Вообще-то, наоборот! — возмутился Сеня.
— Ничего не знаю, апельсин мой, условия тоже мои.
— Ладно… — Сеня огляделся. — За мной!
Мы проскользнули в святая святых столовой — кухню. Сеня вел себя крайне осторожно и делал все, чтобы остаться незамеченным. Из него определенно получился бы хороший Джеймс Бонд. Решительно взяв меня за руку, толстяк провел меня к плите, где стояла алюминиевая кастрюля необъятных размеров с непонятными буквами и цифрами на боку нарисованными тяп-ляп рыжей краской. И сейчас она медленно закипала.
— Подходит? Можешь сварить здесь, — буркнул он. — Только быстро, мама за картошкой пошла, скоро вернется. Тебе пару минут хватит?
— Вполне, — подтвердил я.
Вода не успела вскипеть, то самое, что мне и нужно.
— Кран где? — уточнил я.
— Зачем ещё? — Сеня с каждой секундой нервничал всё больше.
Он озирался так часто, что я заподозрил, что на две минуты его и не хватит — голова отвалится.
— Капу остудить.
— Вон там, быстрее только, блин, говорю же — матушка меня убьет!
— Не мельтеши, а стакан есть?
— С ума сошёл! В мойке, а там дежурные! — Сенькин шёпот уже с перепуга превратился в сип.
Ясно… я решил не заморачиваться. Опущу капу прямо в кастрюлю. Ну а чего, резина новая, никто и никуда ее не засовывал, поэтому компоту не повредит. Тем более, что Сенина тревога начала уже напрягать.
Сказано — сделано.
Я вытащил капу и подчеркнуто аккуратно сунул в горячую воду. Держать ее там следовало не дольше тридцати секунд, чтобы не испортить. А половины минуты будет вполне достаточно, чтобы резина как следует размякла. Засекши время, я вооружился половником, чтобы с его помощью вытаскивать
капу обратно.В нос ударил запах апельсина. Сеня не стал откладывать дело в долгий ящик и решил фрукт прямо сейчас слопать.
— Открывай холодную воду, — скомандовал я я, когда пришло время капу доставать.
Сеня молча сходил к крану, воду открыл. А я, ловко вытащив капу половником, бросился ее под эту самую воду подставлять. Через пять секунд закрыл кран. Ну все, управился. Взяв капу, я вставил ее в рот, аккуратно прижал пальцами. Зафиксировал. Не скажу, что она встала как влитая, по первой у меня даже появился рвотный рефлекс, но это дело исправимое. Достаточно подрезать у нее кончики.
Сеня наблюдал за моими манипуляциями с любопытством.
Мы почти закончили, когда с другой стороны кухни раздались шаги и оханья. Видимо, мать паренька несла картошку.
— Валим, Миха! А то меня матушка накажет!
Сеня потянул меня за руку. Мы побежали к выходу, но на пути случилось непоправимое. Сеня наступил на шкурку от апельсина, им же самим брошенную. Ну и начал размахивать руками. Я понял, что сейчас пацан распластается по полу, и решил его подстраховать.
Не помогло. Если бегемот падает, то его уже ничто не остановит.
Через секунду мы оба оказались на полу, а падая, Сеня задел кастрюлю с кипятком для компота. Та благополучно грохнулась, хорошо ещё, что не нам на головы. И кипяток волной разлился по полу, чудом нас не ошпарив.
Падая, кастрюля зацепила тарелку с сухофруктами. Тарелка разбилась, а сухофрукты разлетелись по полу, угодив в разлитую воду. Вот такой вот вышел компот.
— Бли-и-и-ин… мне крышка… — обреченно выдавил Сеня, потирая отшибленный зад.
Вообще, имей я в иные вводные, а не тело школьника, то остался бы да помог матери Сени ликвидировать всё это безобразие. Но обстоятельства складывались иначе… за такую инициативу мне попросту прилетит, а возможно, даже выгонят из лагеря. Мамка у Сени, видать, была крайне строгая. Вот тебе и сварил капу на свою голову, буквально.
Поэтому сопротивляться Сене, который тащил меня из кухни прочь, я не стал. Только оглянулся напоследок на устроенный кавардак. Осколки, яблоки, изюм, вода — и кастрюля на боку посреди всего этого. Приношу извинения поварихе заочно и в мысленной форме. Надеюсь, пацаны-дежурные помогут ей прибраться.
Мы выбежали из кухни, а затем и из столовки, остановились за углом.
— Фух, — выдохнул Сеня. — Пронесло!
Он сделал ещё два очень тихих шага и заглянул в кухонное окно, тут же присвистнув.
— Чего там?
— Матушка, похоже, здорово злая.
Я заглянуть через окно не мог при всем желании — роста не хватало.
Сеня перевел взгляд на меня.
— Это все ты со своим апельсином виноват, — обиженно заявил он. — Не знаю, где мама теперь будет брать сухофрукты для компота.
Допустим, что не я перевернул кастрюлю и не я бросал апельсиновую шкурку прямо на пол. Но Сеня прав, если бы я его не подбил, то ничего бы и не было. А за свои поступки всегда надо отвечать. В конце концов, кто из нас взрослый мужик — я или он?