Больные

– Спасибо, Сантос. Я наивно полагала, что ты и твоя группа…вы поменялись. Но вы снова убегаете. Ничего нового, – пробормотала Эстебан, не уделяя никакого внимания тому факту, что её лоб буквально упирается в дуло ружья.

– Зачем? – Сантоса потрясывало от той волны ярости, что зарождалась в нём, он нервно покачивал головой, кусая губы, руки, держащие оружие уже ходили ходуном.

«И его ещё тянет на разговоры? Смешной человек», – игривая мысль промелькнула в голове у мексиканки.

– Естественный отбор, – кратко ответила она.

Его зрачки бегали, суматошно цепляясь за то, что происходило у его цели за спиной: окружающее пространство было усеяно телами его собственных людей, построенное им сообщество рухнуло в течение всего нескольких минут, а первопричина была всего одна – человек, которого он просто побоялся убить ещё в самом начале.

Эстебан совершила резкий выпад, борясь с затормаживающим действием наркотика во всю силу. Она сделала попытку выбить ружьё из рук мужчины, тем самым выставив вперёд свою руку с пистолетом, но Сантос был достаточно силён и рассержен, чтобы позволить ей сделать это.

Благодаря определённой доле беспечности, она не боялась атаковать, даже не обладая какой-то физической силой для осуществления своих целей. Она не боялась оружия, направленного в свою сторону, она не боялась прямых угроз. Но она знала, что человек напротив находится в запредельной степени отчаяния, и это заставляло действовать её ещё более агрессивно.

Однако Сантос сам выбил пистолет из её рук. Он ударил Вивьен прикладом по лицу, свалив её на землю. Из носа девушки тут же ручьём полилась тёплая кровь, но в силу ещё действующего морфина, она совершенно не почувствовала боли, её лицо казалось ей резиновым. Но удар спиной о жёсткую поверхность выбил из лёгких весь имеющийся воздух, к тому же, накопившаяся в носу кровь мешала свободно дышать.

Мужчина смотрел на неё, разрываемый собственной яростью изнутри. Он не хотел медлить, и единственным его желанием было – поскорее выстрелить, лишив жизни это чудовищное создание, не достойное права называться человеком. А ведь эти глаза до сих пор не видели в нём угрозы, даже лицезрея перед собой дуло двустволки. Она не смотрела на оружие – она смотрела на него.

Палец Сантоса на спусковом крючке. Всего секунда…

За ним появляется высокая фигура. Человек действует быстро, с силой вогнав нож с зазубренным лезвием в шею мексиканца и одновременно перехватив его ружьё. Выстрела не было. Сантос не успел осуществить свою волю, упав на колени. Он смотрел на девушку перед собой до тех пор, пока его глаза ещё способны были видеть, и этот взгляд был наполнен глубочайшим отчаянием и горьким чувством несправедливости. Мужчина сделал попытку протянуть к ней руку, но ослабшие мышцы не позволили ему совершить задуманное. С рекой крови, пустившейся вниз по его телу к земле, стремительно утекали и остатки его жизни.

Нож покинул плоть с характерным неприятным звуком, и Сантос свалился на землю, расслабив скрюченные в попытке ухватиться за существование, пальцы. Ноги в тяжёлых армейских ботинках перешагнули его безжизненное тело, и только тогда Вивьен перевела ошарашенный взгляд с трупа на его убийцу.

– Спасибо, – промямлила она, рукавом камуфляжной куртки вытирая кровь, ещё льющуюся из носа.

Трой подал ей руку, помогая подняться. Он выглядел обеспокоенным и даже каким-то взвинченным. Он молча оглядел девушку, выискивая возможные повреждения, едва коснувшись её лица он аккуратно повертел её головой, изучая разбитый нос. Следя за его немного прерывистыми действиями, Вивьен вдруг осознала, что вокруг относительно тихо. Нет ни выстрелов, ни криков. Её слух смог различить только какие-то сдавленные стоны и, кажется, даже хрипение ходячих, подбирающихся откуда-то издалека.

– Я в порядке, – заверила Отто девушка, отводя его руку от своего лица, её больше беспокоило, что случилось с ним.

Ответ на этот вопрос был проиллюстрирован тем, что происходило вокруг. Эстебан стоило только прошерстить взглядом окружение, чтобы понять причину такого яркого беспокойства на лице своего друга. Среди мёртвых тел убитых ими членов группы-мишени были и тела ополченцев: кто-то уже не шевелился, остальные, в скрюченном положении катались по земле, извергая на песок кровавую рвоту. Их лица искажала гримаса невыносимой боли, и эти сдавленные стоны принадлежали как раз им. У одного из фургонов в ряд сидело шестеро детей разного возраста. Самые старшие – сёстры подростки, которым было где-то в районе четырнадцати-шестнадцати лет, прижимали к себе юных членов группы, старательно закрывая им глаза и пряча их от всего ужаса происходящего, их – мальчишек и девчонок ещё дошкольного возраста.

Рядом с ними стоял Брайтс, отчаянно пытавшийся скрыть растерянность, завладевшую выражением его лица. Он то и дело переводил взгляд с детей на своих товарищей, катавшихся по земле в агонии неизвестного происхождения, его кулаки сжимались и разжимались, плечи вздымались с высокой амплитудой от совершаемых им глубоких вздохов.

Ещё трое разведчиков перебегали от одного пострадавшего к другому, не зная, чем им можно помочь.

– Что с ополчением? – спросила Вивьен, абсолютно дезориентированная ситуацией.

Трой не ответил. Он не знал. Он обходил своих подчинённых, прощупывая пульс у каждого и с ужасом осознавал, что большинство из его людей – мертвы.

– Нужно сваливать отсюда! – на лице Джонсона отражалась паника, он кое-как сумел помочь подняться бледному, словно мел, Дугласу, и потащил его к машине, в которой некогда ехала с семьёй Мария.

Вивьен начинала ощущать, как её тело медленно наливается свинцовой тяжестью. Невесомость испарялась, утекала вместе с потоками воздуха, каждая клеточка принималась снова ощущать пространство, в мышцах мелкими покалываниями распространялись неприятные ощущения.

Еле шевеля ногами, она подбрела к едва шевелящемуся Нику и протянула ему руку. Нужно было действительно делать ноги отсюда.

– Босс, что с детьми? – спросил Брайтс напряжённо.

Трой отстранил пальцы от сонной артерии Говарда, которая не отдавалась признаками наличия пульса, и перевёл тяжёлый взгляд на своего подчинённого:

– Грузи в машину.

– Что? – опешила Вивьен, поморщившись от нахлынувшей боли в ноге при попытке поднять Ника. – Повезём их на ранчо?

– Предлагаешь их убить? – еле шевеля губами, спросил Кларк, поднимая на неё тусклый и уставший взгляд.

Уголок его губ слегка дрогнул в попытке улыбнуться. Парень был уверен, что она так бы и сделала, но его радовало обстоятельство, что, похоже, Трой Отто был ещё не совсем потерян для общества, раз принял такое решение.

– Однозначно! – подтвердила его предположения Эстебан, не сводя возмущённого взгляда с руководителя операции.

Джонсон тем временем усадил почти бессознательного Дугласа на переднее сиденье, скинув с него мёртвое тело Марии и вытащив из машины водителя с простреленной головой – её мужа. Затем ополченец остановился у раскрытой двери пассажирского сиденья и замер. Он почти не мог пошевелиться – леденящий ужас заполонил всё его естество, завладев даже самыми отдалёнными уголками его разума.

Его руки дрожали, он едва смог выпрямить их, чтобы дотянуться до мёртвого обмякшего тела десятилетней девочки. Вытащив её из машины, он аккуратно положил её на землю и с ещё большим выражением потерянности принялся выгружать и её старшего брата.

Со стороны живых детей, прижавшихся спинами к борту фургона, послышались громкие всхлипы. Самая старшая девочка, прижимавшая к себе трясущегося мальчишку, кусала до крови губы, сдерживая наступающую истерику.

– Поживее, Джонсон! – раздражённо поторапливала мужчину Вивьен, понимая, что держать Ника становится уже невыносимо.