Болото
Шрифт:
Лаборатория эта, она строилась сверху вниз, под землю, как бы сужающийся конус. Первый этаж самый широкий, чем глубже — тем уже. Там шесть этажей всего, я в вольные времена с отрядом до третьего спускался. И что интересно, ни разу выстрелить даже не пришлось! Ну разве один раз, когда новичок испугался и в собственную тень пальнул. Понимаете? Ни-ко-го! Ни крысы не встретили, ни даже таракана захудалого. Добычи, правда, тоже негусто было — ну, платины двести грамм, что это на семерых?
— А до последнего этажа кто-нибудь спускался?
— А как же. Спускалась одна группа, и не раз. Говорят, актовый зал круглый, ничего интересного.
Дядька Петро замолчал, вынимая пятую за этот вечер сигарету.
— Но
…Мы остановились у врат лаборатории. Более всего эта лаборатория, в которую было вложено в свое время больше денег, чем могла себе позволить одна страна, напоминала вход на станцию метро. Практически, на поверхности и находились одни лишь врата — массивная арка, за которой были широкие мраморные ступени, ведущие вниз. Врата венчала надпись из потускневших позолоченных букв: "cogito ergo sum". Неизвестный шутник отковырял одну из букв, и теперь врата венчало похабное утверждение "co_ito ergo sum".
— Ну… помните, что дядька Петро говорил. В одиночку никуда не отходить, оружие наготове. Пулей вниз, хватаем что надо и обратно.
И мы вошли во тьму.
Глава 15
Неоновый сталкерский фонарик — это довольно тяжелый цилиндр длиной около пятнадцати сантиметров, один из торцов которого вогнут и усеян доброй сотней микролампочек. На одном элементе питания он может работать около года, если, конечно, использовать его по назначению. Полностью герметичный и ударопрочный корпус вкупе с тяжестью позволяет при необходимости использовать фонарик как оружие. Все это, конечно, замечательно, на какой-то идиот забыл снабдить его хотя бы простенькой прищепкой, чтобы можно было освободить руки. Мишку такое положение не устраивало, он взялся за инструмент и при помощи полоски стали и трех термоусадок прикрепил к фонарику две скобы; теперь фонарик можно было очень удобно прикрепить к поясному ремню либо, как поступил я, к оружию.
Вопреки ожиданиям, лаборатория изнутри выглядела совсем не страшно; несколько радиальных коридоров вели от центра к периметру,
по пути пронизывая огромные пустые помещения. То и дело на стенах попадались надписи наподобие "Сталкер! Иди обратно — тут все уже сперли до нас" или проще: "нету ничего!".Мы шли быстрым шагом по коридорам лаборатории, стараясь не касаться заросших мхом ярко-зеленого цвета стен. Яркий, рассеянный свет фонариков, падая на этот мох, заставлял его светиться многократно более ярким светом, но мертвенно-зеленого цвета.
— Стойте! Вот она, лестница. Сашу прикрывайте…
Спустившись на минус второй этаж, я тут же зацепился ногой за обрывок проволоки, и, пытаясь сохранить равновесие, сбил ржавую железную бочку. Бочка покатилась с ужасным грохотом, из нее выскочил какой-то мелкий мутантик и, в невероятном ужасе улепетывая от нас, с треском врезался в стену и затих — очевидно, убился. Мы замерли, ожидая немедленной кары за нарушенную тишину, но больше ничего не произошло и мы непозволительно расслабились.
Минус второй этаж представлял собой какой-то цех, большая часть его оборудования была разобрана. Мы быстро миновали его, и не задерживаясь спустились по выкрошенной бетонной лестнице еще ниже. Минус третий этаж был страшно захламлен, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Игорь посветил фонариком:
— Чего-то я не понимаю… смотрите, диваны, кресла, телевизор разбитый, тряпки какие-то гнилые… обычный бытовой мусор. Странная лаборатория, что здесь изучали?
— Может, это комнаты отдыха были?
— Ах да, наверное.
Минус четвертый этаж. Серые бетонные коридоры, не тронутые плесенью, и решетки, решетки, решетки в них…
— Что за хрень?!
– Толик ошеломленно крутил головой. — Зачем это? Кого здесь запирали?
— Может, животных подопытных… — неуверенно предположила Саша, поежившись.
— Нет… там в клетках унитазы. Здесь людей держали.
Игорь подошел к одной из решеток и подергал прутья.
— Ребята, да не может быть. Лабораторию уже после введения обязательного инфицирования построили, не могло быть столько преступников. Не заморачивайтесь.
— Но клетки-то есть! И там явно люди были.
— Не знаю я… да и не наше это дело. Пойдемте быстрее.
Минус пятый этаж, собственно, и был лабораторией, и кроме того, он был почти не разграблен — лишь кое-где виднелись следы присутствия сталкеров. Мы шли по чистому металлопластиковому коридору, слева и справа были стеклянные окна в полный рост. Толик прильнул к одному из них.
— Ну-ка, посветите… может, зайдем туда? Вдруг что хорошее найдем.
— Давай зайдем. Тем более вроде бы тихо, нет никого.
Дверь открылась мягко, без скрипа, словно была смазана минуту назад. Мы оказались в объемном помещении, где на длинных столах стояли неизвестные приборы, стеклянные колбы с давно высохшим содержимым, истлевшие еще до нашего рождения стопки бумаг и старинные плоские мониторы.
— Давайте-ка посмотрим, что тут может пригодиться. Я с Мишкой эту хреновину раскурочу, а вы пока в ящиках стола пошарьте.
Толик остановился перед странным аппаратом, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Пока он размышлял, Мишка взял металлический офисный стул и с размаху грохнул им по аппарату, так что тот развалился надвое.
Я тем временем один за другим выдвигал ящики стола. Ничего интересного, если не считать маленького спящего шестилапого мутанта, который даже не проснулся, когда я выдвинул ящик, обнаружить мне не удалось. Я вздохнул и принялся за следующий стол.
Выдвинув первый ящик, я увидел лишь бумажную труху. Возможно, прежде это были очень ценные документы, но теперь они не стоили и гроша. Я уже собирался закрыть ящик, как вдруг увидел красный уголок под трухой. Я осторожно вынул красную бумажку.