Большая книга восточной мудрости
Шрифт:
Император был ошеломлен и просиял от радости. Он поклонился монаху и поблагодарил его. Во внутренних покоях дворца для наставника была приготовлена вегетарианская трапеза. Увидев на императоре цветистые штаны, монах задержал на них взор. Император тут же спросил:
– Преподобному пришлись по душе эти штаны?
С этими словами монах накрыл ступу своим длинным рукавом, поднялся в воздух и исчез.
И тут же снял их и преподнес гостю. А затем даровал монаху титул Государственного Наставник. а «Штаны Дракона». После трапезы император пригласил монаха в сад, в котором возвышалась драгоценная ступа. Увидев
– Государственному Наставнику пришлась по душе эта ступа?
Гость ответил:
– Она удивительна!
Император тут же решил:
– Я хочу поднести ее вам в знак почтения.
Когда хозяин отдавал распоряжения относительно отправки ступы в Чжанчжоу, монах сказал:
– В этом нет нужды, я могу забрать ее сам.
С этими словами монах накрыл ступу своим длинным рукавом, поднялся в воздух и исчез.
Предсказание Хосина
Мастер дзен Хосин много лет прожил в Китае, где изучал чань. Вернувшись на родину, он поселился на северо-востоке Японии, где у него было много учеников. Уже совсем состарившись, он как-то поведал историю, слышанную им в Китае. Вот она:
– Как-то двадцать пятого декабря совсем уже состарившийся Тофуку сказал своим ученикам: «Я не собираюсь жить в следующем году, так что вы, ребята, ведите себя со мной хорошо в этом».
Ученики решили, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, то в оставшиеся дни уходящего года каждый по очереди приглашал его на праздничный обед. В канун Нового года Тофуку заявил: «Вы все были ко мне добры. Я покину вас завтра днем, когда кончится снегопад».
Ученики только посмеялись про себя, решив, что это – старческий бред. Да и ночь была ясной и бесснежной. Однако в полночь вдруг повалил снег, а на следующий день ученики долго нигде не могли найти своего учителя. Когда же они зашли в зал для медитаций, то увидели, что он умер там.
Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам:
– Мастеру дзен нет нужды предсказывать свой уход, но он может это сделать, если захочет.
– А вы сможете? – спросил кто-то.
– Могу, – ответил Хосин, – через семь дней я докажу вам, что могу.
Никто из учеников ему, конечно, не поверил. Большинство даже забыли эту беседу, когда Хосин созвал всех снова.
– Семь дней назад, – начал он, – я объявил, что собираюсь вас оставить. На прощанье принято писать стихотворение, но я – не поэт и не мастер каллиграфии. Пусть один из вас запишет мои последние слова.
Ученики все еще думали, что он шутит, но один из них приготовился писать.
– Готов? – спросил Хосин.
– Да, господин, – ответил ученик.
Тогда Хосин начал:
Из сиянья пришел я —Возвращаюсь в сиянье.Что ж это?До положенных каноном четырех строк недоставало еще одной, и ученик заметил: «Учитель, у нас не хватает строки».
Львиным рыком ответил ему Хосин: «Ха-а!..» – и ушел навсегда.
Просто вымой чашу
Один монах обратился к Чжаочжоу с просьбой:
– Я только что пришел в вашу обитель. Учитель, дайте мне наставление.
Чжаочжоу спросил
его:– А ты уже ел сегодня похлебку?
– Да, ел, учитель, – отвечал монах.
Чжаочжоу сказал:
– Тогда пойди и вымой свою чашу.
В этот момент монах прозрел.
Золотая середина
Император Китая сидел на помосте под навесом и читал книгу. Внизу мастер-колесник ремонтировал его карету. Через некоторое время император отложил книгу, стал с интересом наблюдать за действиями старого мастера, а потом его спросил:
– Почему ты, такой старый, сам ремонтируешь карету? Неужели у тебя нет помощника?
Мастер ответил:
– Твоя правда, государь. Ремеслу-то я своих сыновей научил, а вот свое искусство передать им не сумел. А твоя карета – работа ответственная; тут требуется особое искусство.
Император сказал недовольно:
– Что-то ты мудрено рассуждаешь, старик! Поясни-ка попроще свою мысль.
Старый мастер отвечал:
– Могу я тебя спросить, что ты читаешь? И жив ли тот человек, который написал эту книгу?
Император совсем уже начал сердиться. Видя это, старик сказал:
– Не сердись, пожалуйста, я сейчас поясню свою мысль. Видишь ли, мои сыновья делают хорошие колеса, но они не достигли совершенства в этом деле. Я достиг его, но как им передать мой опыт? Истина посередине…
Если сделать колесо крепким, то оно будет тяжелым и некрасивым. Если постараться сделать его изящным, то оно будет ненадежным. Где та грань, та мера, которой я руководствуюсь? Она внутри меня, я ее постиг. Это и есть искусство, но как его передать кому-либо? В твоей карете колеса должны быть изящными и крепкими одновременно. Вот и приходится мне, старику, самому делать их.
Так и трактат, который ты читаешь. Человек, написавший его много веков назад, достиг высокого понимания, но передать это понимание, я думаю, нет никакой возможности.
Истинное процветание
Один богач попросил Сенгая написать амулет на процветание его семьи, чтобы оно продолжалось от поколения к поколению. Сенгай взял большой лист бумаги и написал:
«Отец умер, сын умер, внук умер».
Богач рассердился:
– Я просил тебя сделать надпись для счастья моей семьи. Зачем ты так глупо шутишь?
– Я и не собирался шутить, – отвечал Сенгай. – Если твой сын умрет раньше тебя, то это сильно тебя огорчит. Если твой внук умрет раньше твоего сына, то это разобьет сердца вам обоим. Если в твоей семье от поколения к поколению все ее члены будут умирать в том порядке, в котором я предложил, то это и будет естественным ходом жизни. Я называю это истинным процветанием.
Жизнь не может ждать
Мастер Ма-цзы, стремясь продемонстрировать своим ученикам состояние медитации, сказал:
– Если вы произнесете хоть слово, то я назначу вам тридцать ударов моей палкой, но если вы не произнесете ни слова, то получите то же самое – тридцать ударов палкой. Теперь говорите, говорите!
Один из учеников быстро вышел вперед и собрался было просто поклониться Мастеру, но получил удар.
Ученик запротестовал:
– Я не произнес ни единого слова, да вы и не позволили мне произнести ни слова. За что же удар?
Мастер засмеялся и сказал:
– Если я буду ждать тебя, твою речь, твое молчание, то будет слишком поздно. Жизнь ждать не может.