Больше жизни, Хлоя Браун!

Может, он сможет помочь ей ожить. Может, он сможет помочь ей со всеми оставшимися пунктами.

Хлоя прикусила губу, и собственные зубы показались ей слишком острыми для ее рта, как будто она превратилась в хищницу. Она ни черта не видела без очков, но внезапно это стало неважно: у нее были глаза дикого существа, и вся она стала диким существом. Под ее кожей потрескивали электрические разряды, так что она могла делать что угодно – включая заключение новой сделки с самым смелым мужчиной, которого она когда-либо знала. В конце концов, деловые отношения – это безопасно. Если Рэд откажется ей помогать или если попытается, но устанет и оставит ее, потому что она безнадежна, он не разобьет ей сердце, как делали все прочие утомленные бросатели.

Это будет просто означать расторжение сделки.

Но потом Хлоя вспомнила, что, когда эта поездка кончится, она должна будет кое в чем признаться. В том, что она нарушила его право на личную жизнь, что практически преследовала его. Она сильно сомневалась, что после такого сможет рассчитывать на какие-нибудь сделки.

Ведь так?

Пиппа каталась с ним однажды.

Ей не понравилось, но это было не страшно. Рэд прекрасно знал, что определенные развлечения подходят не всем. Его не волновал тот факт, что у его девушки нет татуировок – с чего бы это стало его волновать? – так что и тот факт, что ей не понравилось кататься, не волновал его тоже. Рэд все еще помнил, как она слезла с мотоцикла в тот первый раз, стаскивая с головы шлем, и как блестящие волосы водопадом рассыпались по ее плечам. Он всегда запоминал такие картинки.

Она выплюнула: «Больше никогда, Рэд!» – а когда он рассмеялся – распсиховалась и обозвала его имбецилом с эмоциональной восприимчивостью кучи дерьма. По какой-то причине тогда он подумал, что это просто ссора с пылкой девушкой, а не одностороннее оскорбление, которое вгрызется в него намертво. Может, в этом и состояла его проблема: он смотрел на жестокость как на интересное испытание. И чувствовал себя вознагражденным, когда Пиппа хотела его, благодарным, когда она стояла с ним рядом – демонстрируя свои осанку, и лоск, и легко считываемуюличность– в галереях, где он едва чувствовал себя человеком.

Так что, когда она стала позировать для инстаграма на его мотоцикле, том самом, который так ненавидела, Рэд запретил себе думать, что это странно. Он смотрел, как она постит фотки с подписями, намекающими, что она – этакая крутая байкерша, а потом оставил мотоцикл ей и уселся в ее машину с шофером, как ей хотелось. Все было для показухи. Он сам был аксессуаром – во многих смыслах.

Рэд понятия не имел, почему решил покатать Хлою сегодня. Почему согласился на ее предложение, хотя прекрасно знал, что может заплатить за консультацию деньгами. Предполагалось, что он делает это для собственного удовольствия. Может, возвращается к старым привычкам – видит в жестокости интересное испытание. Но все его нутро восставало против мысли, что Хлоя в самом деле может быть жестока. И кроме того, он не смотрел на нее как на испытание: он смотрел на нее как на приятную занозу в заднице. Да, она пробуждала в нем раздражение, но хуже того, она пробуждала в нем… любопытство. С ней он чувствовал странный заряд энергии – так, как ему давно хотелось, и ему было от этого простохорошо.

А то, как она чувствовала себя, сидя прямо сейчас за его спиной? Это приносило удовлетворение.

Хлоя вопила и стискивала его бедрами – что нравилось Рэду гораздо сильнее, чем должно было. Вопли – потому что они были дикими, неожиданными и полными искрящегося восторга. Бедра – потому что она была мягкая и горячая и прижималась к нему, как будто они – последние оставшиеся на Земле люди. Будто его физическое восхищение ею нуждалось в дополнительном топливе. Рэд всего лишь собирался быстренько проехаться по кварталу, но теперь начинал беспокоиться, что если остановится сейчас – может сделать нечто ужасное, например поцеловать Хлою Браун взасос. И боже, разве тогда не настанет конец всему?

Настанет, сказал себе Рэд. Еще как, на хрен, настанет.

Следующие десять минут он провел сосредотачиваясь на дороге усиленнее, чем в самую первую свою поездку, и заставляя себя успокоиться. К тому времени, как они притормозили на той же самой парковке, с которой началось его фиаско, Рэд уже смог взять под контроль большую часть своего тела. Только внутри него что-то продолжало тлеть при мысли о ней. Хорошо, что она никогда этого не увидит. Ему почти удалось притвориться, что ничего не было.

Рэд заглушил мотор, ударил носком по подножке, стащил с себя шлем и втянул воздух, в котором так отчаянно нуждался. Он чувствовал, что Хлоя позади него возится, как маленький ребенок. Молча подал ей руку, и она отдала ему шлем и соскользнула с мотоцикла. Рэд стоял. Гадал, вдруг, несмотря на тот бодрый вопль, ей не понравилось. Гадал, почему ей вообще захотелось покататься. Открыл рот, чтобы спросить.

И был сбит астероидом, формой подозрительно похожим на Хлою, врезавшимся ему в бок и обхватившим руками.

– Это было потрясающе, – прошептал астероид, формой похожий на Хлою.

Голосом он на Хлою не походил: в этих трех словах не было ни грамма сарказма. И сомнений с высокомерием тоже – только мощноеощущение, что она была полна той ослепительно-яркой, как вспышка молнии, энергии, за которой Рэд всегда гнался и которую поглощал, как будто коснись он ее – и получит удар током. Примерно это и произошло – не из-за исходящей от нее осязаемой радости, но из-за того, как ее грудь прижалась к его руке. Астероидам не полагается иметь таких фантастических сисек.

Рэд неуклюже похлопал ее по плечу и попытался напустить на себя равнодушный вид. После ужина у миссис Конрад Вик дал ему понять, что в дружбе с жильцами нет ничего предосудительного, – но последнее, что Рэду было нужно, это чтобы кто-нибудь забрел на парковку и увидел, как он лапает самую хорошенькую женщину в доме. А учитывая, как ему везет, этот кто-нибудь непременно начал бы разнюхивать, узнал про Клякса и решил, что Хлоя обменивает услуги сексуального характера на привилегии, касающиеся домашних животных. Выходя на тропу войны, жильцы свирепеют, так что в один прекрасный день ей на двери могут намалевать алую букву, которую Рэду придется оттирать хренову вечность.

– Спасибо, – сказала Хлоя.

– Эмм… – охренительно умно ответил он. – Не за что.

Чтобы усилить впечатление очаровательного и интеллектуального человека, он снова похлопал ее по плечу. Шикарно. Просто, блин, шикарно!

Хлоя резко отстранилась, будто осознав, кого обнимала. Каким-то образом за секунду ей удалось отодвинуться на добрых три фута. Эта женщина умела двигаться молниеносно, когда смущалась, – а онасмутилась, опустила взгляд на асфальтобетон и крепко стиснув губы: неловкость плескалась вокруг нее волнами. Теперь Рэд это видел, как будто вдруг узнал ее очень близко.

Как будто надел 3D-очки в кино и наконец разглядел каждую ее грань.

Она смущенно трогала волосы, приглаживая пушистые прядки, выбившиеся из прически. Охренительно милая – не женщина, а пуговичка. Он оторвал от нее взгляд и открыл кофр, из которого достал чехол, – обычно в нем хранились его солнцезащитные очки, но сейчас там лежали очки Хлои. Без них взгляд у нее был мягкий и рассеянный. На какой-то миг Рэд задумался, снимает ли она их во время секса или не желает терять даже этой частички контроля.