Большие девочки не плачут

Все это было ужасно. Распечатка фамилий участниц и лекарств, которые они принимали, сама по себе оказалась почти бесполезной. Он обнаружил, что самые значительные снижения веса оказались у женщин, которые принимали «пустышку», а у тех, кто сидел на оксиметабулине, вес то снижался, то увеличивался. Он размышлял над тем, не стоит ли незаметно внушить некоторым женщинам мысль о том, чтобы они выдавали данные поближе к ожидаемым, но оставил это, подумав, что не может показать, что ему известно, какое лекарство они принимают.

Решение созрело только тогда, когда он вспомнил, как ему повезло, что эти сведения у него в руках. Результаты программы в компьютере были защищены только одним способом — паролем. Если его взломать, то это будет другой документ. И как всякий документ, он может быть отредактирован. Изменен.

Почему я не подумал об этом раньше? Просто возьму и изменю данные, которые отличаются от ожидаемых. Ничего аморального в этом нет. Всем известно, что лекарство действует. Так почему же все должно рухнуть только из-за кучки ненормальных женщин, которые не могут контролировать то, что кладут себе в рот?

Вот что я сделаю. Внесу-ка я изменения в протокол.

ГЛАВА 18

— Не верю, что я здесь! — произнесла Сюзи в пятый раз за последний час.

Был конец октября, а зима до Греции еще не добралась.

— Ты это уже говорила, — неловко прокомментировал Энди.

Марина окинула его испепеляющим взглядом. Она изобразила улыбку, которую последний раз видела в «Энни», когда та, стоя на краю пирса в Истбурне, пела «Завтра выглянет солнце…». Искренности в улыбке было мало, зато много хороших зубов.

— Я рада, что ты приехала. Мы оба рады, правда, Энди?

— Я уже говорил, что рад. Сколько мне еще радоваться?

Была еще только пятница, и у них впереди целый уикенд. Идея казалась такой замечательной. По крайней мере, Сюзи. Энди хотел провести какое-то время вместе с Мариной. Им было о чем поговорить. Некоторых тем Марина избегала неделями.

— Я никогда не была в Греции, — весело проговорила Сюзи.

— Ты это уже говорила, — еще раз заметил Энди.

Они около часа сидели в таверне, и Сюзи была уже очень пьяна — не веселый, оживленный человек навеселе, а зануда, которая повторяет одно и то же. Да и разговаривала она все громче. К счастью, она была глуха к колкостям, которые отпускал Энди с того времени, как они вылетели из Хитроу. За солнечными очками Сюзи стало появляться мечтательное, слезливое выражение.

Только не это, подумал Энди. Сейчас опять примется рассказывать нам о Кене и детях.

— Интересно, чем сейчас занимаются Кен и дети.

Ни Марине, ни Энди это было неинтересно. Им было интересно в первый раз, когда Сюзи произнесла эту фразу. На этот раз они попросту принялись смотреть в сторону Эгейского моря, при этом каждый думал о своем.

Сюзи, по обыкновению, заводилась, когда речь заходила о детях.

— Забыл ведь дать Элис витамин С, а Фредерику — ушные капли. О Господи, а цветы! Я ведь собиралась подкормить их в конце этой недели! Да они пожелтеют, когда я вернусь! Что делать? А обед? Клянусь, он их толком не накормит. Наверное, сидят сейчас оба в Макдональдсе. Уж я-то знаю, каков Кен, когда меня нет дома. Даже не подумает об уровне холестерина у детей.

— Послушай, Сюзи, но им же только по семь лет.

— Да, но это мои дети! Им достался от меня ленивый обмен веществ. И никогда не рано заводить хорошие привычки. Я прослушала курс по детскому питанию. Там говорилось, что нездоровый уровень холестерина может обнаруживаться у детей с пяти лет. И потом, я слушала на днях лекцию, не помню уже о чем, так врач говорил, что надо тщательно заботиться о том, чтобы у ваших детей не развивался невроз. Да это же минное поле. Просто я хочу, чтобы все было правильно. Мне бы не хотелось, чтобы они стали такой же, как я.

При мысли о том, что в новом тысячелетии в мире взрослых появятся еще две Сюзи, Энди содрогнулся. Ее присутствие утомило его. Она беспрестанно пересказывала то, что было на минувшей неделе, и прокручивала то, что может случиться на следующей. Он представил себе, какое радостное облегчение царит в ее семье без нее. Ничего не надо делать, осмысливать, осуществлять, совершать, можно просто… быть.

Марина взорвалась.

— Сюзи, если ты не возьмешь себя в руки, я сегодня же вечером посажу тебя на обратный самолет. Я пытаюсь тебе сочувствовать, но, право же, то, о чем ты говоришь, вовсе не трагедия.

— Это для тебя не трагедия! — захлебываясь, проговорила Сюзи. — Разве ты можешь понять? У тебя ведь нет детей.

Марина почувствовала себя уязвленной, хотя и понимала, почему Сюзи набросилась на нее. Она и сама была такой же много лет. Сюзи толстела, и это выводило ее из себя. Она обращала свой гнев на кого угодно, но только не на себя. У нее появилось право быть раздраженной. Ее оскорбили, и оскорбили очень сильно.

Кен с двойняшками отправился в Нью-Форест в поход на уикенд, организованный ассоциацией учителей и родителей. Сюзи должна была поехать вместе с ними, и она потратила кучу денег на суперсовременное снаряжение, призванное свести к минимуму неудобства, сопряженные с ночлегом в поле. Она хотела все сделать правильно и подошла к решению этой проблемы единственным известным ей способом — куча денег и масса времени, выделенного из ее и без того сверхплотного графика.

Она скупила все журналы в отделе «Для туристов» в магазине «Смитс». Потом засиделась допоздна, просматривая статьи и объявления, пока с уверенностью не составила список необходимых вещей и предметов роскоши на всякий возможный случай.

Самое печальное то, что она делала все это для того, чтобы не подвести двойняшек. Ей хотелось, чтобы все было организовано лучшим образом, чтобы ее место на вершине материнства оставалось незыблемым. Сюзи ничего не могла с собой поделать, такая уж она есть. Именно с этим добрым намерением, пузырившимся в ее насыщенном углекислотой мозгу, она и приступила к сложнейшей задаче по сбору вещей. И в тот самый ответственный момент, когда, довольная собой, она заполнила еще одну сумку, ей показалось, будто Элис и Фредерик все это время наблюдали за ней.

— В чем дело? — нервно спросила она.

В последнее время они вообще много смотрели на нее, и ее это все больше выводило из себя.

Элис выпала роль говорить от лица обоих.

— Мама, мы с Фредериком хотели спросить — такие брюки ведь не носят в походе?

Сюзи перестала ставить «птички» в своем списке и в смятении посмотрела на двойняшек.

— О чем это вы? Какие еще брюки?

Элис не знала, стоит ли ей нарываться на большие неприятности, и отступила, ожидая яростной реакции на свои следующие слова.

— Эти розовые брюки, в которых, как говорит Сильвия Рутон-Джоунс, ты похожа на мистера Блобби.

Ее мать ураганом вскочила на ноги, и Элис отступила еще на шаг. Сюзи готова была раскаленной лавой излить свой гнев на несчастных двойняшек. Элис решила попытаться успокоить Сюзи, тем самым демонстрируя, что унаследовала от своей матери умение все делать не совсем так, сколько ни старайся.

— Я не думаю, что ты похожа на мистера Блобби. И Фредди так не думает. У мистера Блобби по всему телу пятна, а у тебя они только на лице, и они у тебя красные, тогда как у мистера Блобби желтые, и еще у него нет волос. И руки у тебя не толстые, только все остальное толстое, а мистер Блобби весь толстый…