Большие Надежды
Шрифт:
– Почему? – оглянулась Флор и увидела лёгкую улыбку.
– Она напоминает мне об одной… знакомой.
Флор посмотрела на ярко-синее небо с одним единственным белым облаком на горизонте и вдруг поняла, что почти может представить и запах нагретой солнцем травы, и порывы сухого, жаркого ветра, и даже шорох стоявшего вдалеке леса. Это было так удивительно, что она невольно подалась вперёд, но тут её осторожно взяли за локоть.
– Пойдёмте. Картины – это, конечно, прекрасно, но я привёл вас сюда не для этого.
С этими словами Алекс развернулся и стремительно зашагал дальше по коридору. Ну а Флор, бросив заинтригованный взгляд на нарисованное небо, поспешила следом. Интересно, кем была Алексу эта… знакомая?
Они остановились
Возможно, виной тому, что у Флор закружилась голова, был странный напиток. А может, усталость этого вечера. Но, скорее, тот пряный и тонкий аромат настоящих цветов, что вырвался из плотного сумрака и закружился вокруг, стоило ей сделать шаг в наполненное влажным воздухом помещение. Раздался едва слышный щелчок, и тёплый свет озарил настоящее царство природы, вынудив переливчато зачирикать разбуженных птиц. Из груди Флор вырвался восторженный вздох.
– Мне показалось, вам здесь понравится, – прозвучал рядом тихий голос Алекса.
– Это продолжение игры, или вы сейчас серьёзны? – машинально спросила она, не в силах насмотреться на ровные ряды тонких деревьев, что уходили в глубь утопавшей в зелени тропки. Где-то журчала вода.
– А кто сказал, что я не был серьёзен тогда? – шепнули Флор на ухо, и она улыбнулась. – Ну так что, я прав?
Она замерла. Застыла на мгновение, а потом резко повернулась, не в силах выразить то восхищение и благоговение при виде подобного чуда. Этот сад действительно был самым настоящим волшебством, от которого у Флор задрожали руки и навернулись слёзы! Она открыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Просто смотрела на Алекса, который стоял, прислонившись к двери и скрестив на груди руки. Его чёрный китель почти сливался с охапкой раскинувшихся рядом плотных тёмно-зелёных листьев, а на лицо падала тень, но Флор знала, что он улыбался.
– Идите, – проговорил он из своей темноты. – Я же знаю, как вам не терпится.
– Откуда? – выдохнула Флор, на что Алекс пожал плечами, или ей так показалось, потому что он будто ещё больше скрылся во мраке.
– Вы сама здесь, как один из цветов, – пришёл едва слышный ответ, и щёки Флор вспыхнули от столь неожиданного откровения.
Но, не зная, что можно на это сказать, и совершенно растерявшись, она просто кивнула и торопливо направилась в глубь Оранжереи.
Флор шла, однако то и дело останавливалась, чтобы осторожно коснуться больших тяжёлых белых соцветий, что росли вдоль всей тропинки. И стоило ей только дотронуться, как они немедленно роняли свои лепестки на тёмный гравий дорожки и усыпали песок под ногами, словно далёкими звёздами. Сок их бутонов был липким и сладким, а аромат – лёгким, но пряным, как тот самый напиток. Где-то в ветвях осторожно переговаривались певчие птицы, но из-за густой листвы их было не видно. Флор чувствовала, будто находится в ожившей сказке; в том мире, который ни разу не видела, но уже так сильно любила. Это была мечта, которая вдруг стала реальной. И она брела через этот мифический лес, чувствуя, как царапают кожу ладоней острые края узких листьев; как цепляют подол длинного платья невидимые в темноте ветви, словно хотели её задержать; как скрипит под ногами утоптанный гравий. Здесь сладко пахло землёй, влагой и жизнью.
Она остановилась, когда дорожка неожиданно вывела её к небольшому фонтану. Оранжерея не была такой уж большой, но здесь нашлось место даже для такой красоты. И в свете искусственных ламп блеск воды, что торопливо стекал с одного яруса на другой, казался чудным и призрачным. Не задумываясь, что именно делает, Флор машинально подставила исцарапанные листьями руки под тонкую холодную
струйку и почувствовала, как успокаивается раздражённая кожа. Она ни о чём не жалела. Это было прекрасно. И в этот момент, когда Флоранс задумчиво смотрела, как стекает по пальцам вода, за спиной замерли чьи-то шаги.– Здесь сумрачно даже днём, – проговорил неожиданно очутившийся рядом Алекс. – Хоть Оранжерея и находится почти на самой вершине, а Щит не отражает солнечный свет, деревья здесь будто пожирают его.
– Вам не нравится это место, – заметила Флор и стряхнула с рук холодные капли. – Почему?
– Не вижу в нём смысла.
– Это красота. У красоты нет и не может быть смысла, кроме самой красоты. Разве не так?
За спиной Флор ненадолго повисло молчание, а потом она вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к шее, плечу, руке…
– Возможно, – прошелестело так близко, словно голос прозвучал у неё в голове.
Флор ощутила, как щекочет чужое дыхание, а потом что-то тёплое коснулось кусочка покрытой мурашками кожи в том месте, где заканчивался кружевной ворот платья. Дыхание сорвалось, и в этот момент мужские руки крепко, но осторожно сжали напряжённые плечи.
– Что… Что вы делаете? – Флор вцепилась в борт каменной чаши, в инстинктивной попытке обрести хоть немного опоры, но тут над ухом раздался едва слышный смешок, и руки предательски задрожали.
– Позволяю себе лишнего, – пробормотал Алекс и сжал её плечи немного сильнее. – Мне кажется, это очевидно.
И Флор хотела бы возразить, сказать, что не стоит… что она, вообще, против! Но в этот момент мужские губы сначала коснулись виска, обожгли дыханием скулу, а потом впились в шею прямо сквозь плотное кружево. Но она ощутила и едва слышно вздохнула, когда Алекс попытался дёрнуть в сторону жёсткий ворот, а потом зарычал, поняв, что тот не поддаётся. Вышитые цветы больно царапнули тонкую кожу, оставляя на той грубый след, но следом за этой болью пришла череда поцелуев.
– Прости… прости, – услышала Флор.
Последовал торопливый шорох, тихо упали на гравий перчатки, а в следующий миг стало легче дышать. Удавка, которую будто надели на шею, исчезла, и воздух Оранжереи коснулся обнажённой спины. Ну а следом пришло осторожное касание горячей руки, и Флор ощутила его так ясно, что застыла и, кажется, не могла даже вздохнуть.
Кончиками пальцев Алекс медленно скользил вниз от самой шеи, где ещё чувствовалась саднящая боль, и медленно очерчивал каждый из позвонков. Его дыхание было настолько глубоким, что Флор в нём потерялась, чувствуя, как с каждым вздохом где-то в груди растёт напряжение. Оно напоминало приятную боль или предчувствие, и, когда вслед за пальцами кожи опять коснулись сухие губы, стало понятно – вот оно. И эти тянущие ощущения нарастали вместе со смелостью поцелуев, которые теперь больше напоминали укусы, пока руки Алекса торопливо стягивали с плеча Флор уже наполовину расстёгнутое платье. Боже, а она ведь и не заметила!..
– Я уже люблю и ненавижу его, – прошептал Алекс, утыкаясь носом ей в шею. И Флор чувствовала, как он улыбался, отчего невольно улыбнулась в ответ. – Отдал бы всё на свете, чтобы сорвать его прочь, но ты в нём так хороша…
Она всхлипнула, когда Алекс принялся вновь покрывать поцелуями её плечи, спину и даже затылок, согревая дыханием шрам от клейма. Казалось, его губы везде. Острые зубы были готовы в любой момент прикусить разгорячённую кожу, а руки с каждой секундой всё сильнее и крепче сжимали талию Флор. Но в тот миг, когда Алекс действительно впился в интуитивно открытую для него шею, раздался стон. Громкий. Неприличный. Такой постыдно откровенный, что оба застыли. Он звенел в ушах, и лишь через несколько мучительно долгих секунд Флор вдруг поняла – это она! Это её голос. Её желание. Её почти что признание!.. Она испуганно дёрнулась, но руку, что запоздало взметнулась к приоткрытому рту, немедленно перехватили и прижали к груди, где неистово билось сердце. Казалось, оно сейчас выскочит прочь.