Большие Песцовые радости

— Смотря о какой.

— Присмотреть за Бизуновым. Перед академией меня караулят журналисты, но в мое отсутствие не откажутся пообщаться и с одногруппниками, а Романа в присутствии Фурсовой наверняка понесет.

— Это да, — Темников вздохнул. — При ней у него мозги напрочь отшибает, совсем как от спиртного, только отрезвляющее зелье не действует. Присмотрю, чтобы не общался. А девочек попрошу, чтобы Фурсову раньше увели.

Относительно ее я был совершенно спокоен: она точно лишнего не ляпнет, как бы ни была на меня обижена, а вот Бизунов… У него как тормоза отказывают, то сразу включается воображение, которое оказывается на редкость развитым…

Возвращался тем же манером: в невидимости, огибая журналистов по широкой дуге. Общаться ни с кем из них желания не было. Хотя особо ушлые уже даже слали сообщения в личку с вопросами про интервью. Пришлось личку закрыть для всех, кроме тех, с кем я общаюсь по своему желанию. То есть не только друзья, но и тот же Греков, приславший сообщение о прибытии в Дальград части контейнеров.

Использовать их я все равно буду не раньше, чем разберут завалы. Этим занимались до сих пор в надежде найти живых, хотя уже несколько именитых целителей подтвердили, что выживших после взрыва не осталось.

Гнев обрушился на родственников Евгении Павловны, которые боялись выйти из своего особняка в собственном княжестве. Впрочем, реликвии они были лишены еще до этого трагического события, а теперь встанет еще и вопрос о лишении княжества.

Примерно так же относились и к Живетьевым, которые были вынуждены даже закрыть часть лечебниц, потому что именно на обычных целителей выливали то, что не могли донести до главы клана. Арсений Ромуальдович интервью давал охотно, но во всех утверждал, что вины на нем нет, с великой княгиней он не встречался и вообще ни в чем невиновен. При взгляде на этого благообразного седого мужчину с честным лицом и проницательными глазами поневоле возникало убеждение в его правоте. Может и вывернется…

Дома меня уже ждали не только Олег, но и Ольга, которая уже добыла образец для заявки на регистрацию артефакторного патента. Как оказалось, с ней нужно предъявлять еще и действующий прототип.

— Ты не будешь возражать, если я привлеку дизайнера к разработке внешнего вида артефакта? Да, она моя подруга, но у нее множество успешных проектов. Она умеет подобрать то, что вызывает интерес у покупателя.

— Не буду. Но должен предупредить, что не на всякую форму ляжет схема. Особенно если там будет много металла.

— Основу можно взять ту же, что и у тебя, а оформление силиконом сделать. Я узнавала, он не взаимодействует ни с чем в артефакторике.

— Сделаем прототип — посмотрим, — уклончиво ответил я. — Я не такой уж большой специалист в этом вопросе, поэтому не могу с уверенностью утверждать об инертности любого материала.

«Пусть образец принесет — тестанем».

— Образец материала я бы все-таки хотел увидеть, — пересказал я слова симбионта тем, кто не мог его слышать. — Тогда приблизительно сможем понять, повлияет ли изменение формы.

— Хорошо, образец привезу. По дизайнеру ты согласен?

— Согласен, но повторю, не факт, что ее работа пойдет в дело. Артефакторика довольно сложна в этом вопросе, там все со всем взаимодействует.

— Проверим, — кивнула она. — Главное — твое принципиальное согласие запустить процесс, а дальше разберемся.

— Даю принципиальное согласие. Хотя я был уверен, что вы с Олегом будете заниматься свадьбой, а на остальное не хватит ни времени, ни сил.

— Мы решили, что у нас будет скромное торжество в кругу семьи. Только родственники, — сказал Олег. — Кроме Владислава. Его у меня желания видеть нет.

— Мне кажется, видеть его нет желания даже у дяди Володи, — заметил я. — И вообще, если тупость можно объяснить излишним влиянием магии, то гнилость натуры — уже нет.

— В Алку пошел, — резюмировал Олег.

После ареста тети Аллы он отношения к ней не изменил, само упоминание имени бывшей родственницы выводило его из себя, и он сразу начинал ругаться.

Я оставил его в гостиной вместе с Ольгой, а сам поднялся в лабораторию посмотреть, что там с коконом — времени прошло достаточно для растворения клея. Разве что внутри могло что-то остаться.

Открыв крышку, я убедился, что какая-то реакция точно прошла: кокон потерял форму и опал бесформенной грудой на дно емкости. Зелье, которым я заливал, сильно потеряло в прозрачности, поэтому разглядеть, что там с шелком, было практически невозможно.

«Его еще промывать и сушить, — напомнил Песец. — А разматывают пусть уже на фабрике. Нам главное — получить нужный материал и убрать из него посторонние предметы».

Приподняв содержимое щипцами, я убедился, что оно уже действительно распалось на отдельные волокна. Пришлось доставать вторую емкость таких же размеров и переваливать остатки кокона в нее. Их я залил тем же промывающим зельем, что использовал для меха камнеплюев, а сам испарил содержимое первого корыта. Осторожно испарил, потому что при перекладывании изнаночного шелка на дне нащупал несколько твердых предметов. Когда вода удалилась, под слоем осадка я обнаружил несколько артефактов и транспортировочный контейнер.

Глава 13

И артефакты, и транспортировочный контейнер были современными, но если артефакты интереса не представляли, то транспортировочный контейнер был новейшим, последних моделей, с полным экранированием, которое использовалось, когда перевозилось что-то опасное. А значит, открывать надо было осторожно, и первоначально продумать, как это сделать, чтобы никто не пострадал.

«Теоретически могли переносить не что-то опасное, а что-то такое, чего нельзя никому показывать, — предположил Песец. У него даже нос от любопытства вытянулся. — Или что сильно фонит, как те же реликвии. Как я понимаю, с такими контейнерами в самолет не пускают?»

«Ни в самолет, ни в поезд. Предлагаешь глянуть, что там?»

«Предлагаю сначала закончить с обработкой шелка, а уж потом думать, стоит ли вскрывать. И если стоит — как это сделать с минимальными рисками».

«Вряд ли там что-то ворованное, — все же засомневался я. — Иначе было бы известно о крупной недавней краже».

«А то та же Живетьева вопила на всех углах, что ее обокрали».

«Шелагины бы со мной поделились такой проблемой. А уж Греков — наверняка, — не согласился я. — Он любит решать сложные проблемы за мой счет».

«А с чего ты взял, что украли у Шелагиных? До этого Прокола близко от двух границ. Кроме того, совершенно необязательно в паучьем логове висели трупы тех, кто прошли через шелагинский Прокол. Они могли идти из Дальграда и не только под Горинск, но и в совершенно другое место. Изнаночные пауки на охоту уходят далеко от логова. Единственное, что можно сказать точно: трупы относительно свежие».

Мы разговаривали, параллельно я размышлял и промывал шелк, для чего его еще несколько раз приходилось заливать разнообразными растворами. На выходе получил кипу тонюсенького поблескивающего волокна, которое еще требовало распутывания, но я просто отправил его сушиться — распутывать и сматывать будут на фабрике, у них там для этого есть все условия.