Большие Песцовые радости

Секунд десять он не понимал, что произошло, поэтому ничего не предпринял ни для новой атаки, ни для своего спасения. А потом стало уже поздно. Потеряв сознание, он свалился на пол и задергался. Я добавил иллюзией пятен разных форм и цветов на видимых участках его тела и густую вонючую пену изо рта, а затем, подбавив в голос паники, громко спросил у Грекова:

— Это же Живетьев? Похоже, правду говорят, что они экспериментируют с опасными инфекциями. Неужели пришел сюда умирать, чтобы заразить как можно больше людей?

Слова мои прозвучали в полной тишине, а сказал я достаточно громко, чтобы меня услышали, после чего началась паника. На помощь к умирающему никто не бросился, напротив, народ рванул подальше от него с громкими визгами и истеричными воплями. У Живетьева шансов выжить не осталось вообще. Разве что неподалеку находился кто-то для подстраховки?

Но судя по тому, как шустро все улепетывали, даже съемку делали на ходу, с подстраховкой как-то не сложилось: рядом с Живетьевым остались только мы с Грековым.

— Умно придумал, — одобрил мой спутник. — Закрой его чем-нибудь непрозрачным.

Из чего-нибудь непрозрачного самым подходящим оставался Строительный туман, которым я и накрыл бесславно подохшего Арсения Ромуальдовича.

— Как видите, обошелся он без материала, блокирующего магию, — заметил я.

— Поэтому нападение и не получилось, — ответил Греков, прижимавший к уху телефон и нетерпеливо постукивающий ногой по полу. — Не был бы идиотом — подстраховался бы. Но Живетьевы слишком уверены в своей исключительности. Были.

— Еще пока не были, — ответил я. — Там и без этого трупа людей хватает.

— Боюсь, они сегодня все умрут от неизвестной инфекции, — ответил Греков. — Иначе в следующий раз придет еще кто-нибудь и опять использует целительское заклинание для покушения. А у моих людей даже жилетки нет на такой случай.

— У меня не десять рук, — огрызнулся я.

— Не десять, — согласился Греков. — Но о своей охране нужно подумать.

Ему наконец ответили, и Греков разразился длинной матерной тирадой. Как я понял, за поместьем Живетьева должны были наблюдать и сообщать, когда основные фигуранты из него выдвигались. А уж выезд нынешнего главы клана незамеченным пройти никак не мог. И тем не менее прошел.

— У него должны быть при себе хорошие артефакты, — заметил я. — Если никто не видел, как он выехал из дома, то что-то вроде невидимости должно быть.

— Думаешь? Твоя правда. Здесь он не стал использовать, слишком много людей — врезался бы в кого, привлек внимание к себе раньше, чем рассчитывал. Сейчас приедут за телом, точно узнаем.

А еще он появился здесь, планируя покушение именно на меня, потому что тайно выбирался из поместья не для того, чтобы побродить по магазинам с вещами Древних. Этого я Грекову говорить не стал, он и без меня понимал, тем более что вариантов откуда поступила информация о поездке, на самом деле хватало: от той же Беспаловой до продавца магазина, позвонившего при моем появлении. И это я еще не учитываю плетения-маячки, которые передают сигнал, когда в поле их действия попадает определенная аура. Был ли образец моей ауры у Живетьевых? Однозначно был. Арина Ивановна не из тех, кто упускает такие мелочи.

«А труп, опять же, не допросить, — расстроился Песец. — Была бы некромантия…»

«Ее уже развивают», — напомнил я.

«Пока разовьют до достаточной степени, этот тип разложится и ничего не скажет».

«Дух вызовут, если эта информация будет еще актуальной».

«Может, голову в стазис отправить на всякий случай?..»

Я передал идею Грекову, тот задумался ненадолго, потом кивнул. Но предупредил, что резать будут не раньше, чем увезут с глаз посторонней публики, которая такое действие не упустит и выложит в сеть.

Как оказалось, не упустили и более раннее. Видео падения и окрашивания Живетьева оказалось очень выразительным. Я чуть сам не поверил, что Арсений Ромуальдович чем-то заражен. И комментарии были соответственные. О том, что требуется карантин как мне, так и моему сопровождающему. Нас жалели, как слишком близко стоящих к трупу, и спорили, как скоро появятся первые признаки заболевания и есть ли у меня шансы его пережить.

Группа, приехавшая забирать труп, выглядела полностью защищенной от любых биологических угроз. Живетьева запаковали в черный непрозрачный пакет, после чего отпала необходимость поддерживать иллюзию. Пол в том месте, где лежало тело, тоже чем-то залили, причем таким, что там было уже не разобрать, остались ли пятна или нет. И были ли они вообще. По нам с Грековым тоже прошлись каким-то обеззараживающим заклинанием.

Появление целителя из имперских послужило финальной частью этого балагана. Он просканировал нас обоих, для чего пришлось раздеться, затем заставил выпить по два зелья, в которых даже Песец не углядел ничего опасного.

Греков, притворяясь озабоченным, расспрашивал целителя о том, насколько вероятна передача нам от Живетьева опасного заболевания. Тот отвечал, что минимальная: и он лично провел все положенные профилактические мероприятия, и контакта не было, и обеззаразили все.

К концу разговора подтянулись и репортеры, для которых страх заполучить серьезную болячку оказался куда менее существенным, чем обычное человеческое любопытство. Да и целитель весьма уверенно говорил, что никто не должен был пострадать.

— Вы стояли слишком далеко, чтобы на вас могло что-то попасть, — пояснял он нам. — Вообще, странная инфекция, я с такой раньше не встречался.

— Не могла она быть разработанной Живетьевыми? — уточнил Греков. — Я распорядился оцепить их поместье на случай, если там болен не один представитель семьи.

Уточнял он громко, в расчете на посторонние уши, и уши эти заинтересованно подступали все ближе и ближе, а один представитель журналистской братии даже рискнул спросить:

— Не могло ли это быть местью Арсения Ромуальдовича?

— Какой местью? — повернулся к нему Греков с видом «вы там вообще, что ли, с ума посходили?». — Подобраться к нам поближе и красочно умереть, в расчете, что мы не выдержим этого зрелища и умрем за компанию? Да у него наверняка уже болезнь мозги повредила. Он же ни одного слова не сказал, так и умер непонятно отчего.

— Разберемся, — важно сказал целитель. — Все необходимые анализы будут сделаны.

Вот только делать их будут точно не имперские службы…

Глава 27

Самое смешное, что императорские службы затребовали от нас с Грековым карантина. А все потому, что грековские подчиненные до Живетьевых добрались раньше и полностью ликвидировали опасность заражения. Даже здание успели сжечь, пока императорские службы прочухались. Вот так: императора нет — и все эти подразделения функционируют самостоятельно, и их не особо напрягает, что действуют они с опозданием. Ругать-то некому. Этакое безвластие получилось, которое госструктурам оказалось на руку.