Большое путешествие

Офицеры господина Орлоффа переговаривались между собой, не столько почтительно, сколько безразлично относясь к гостям. Один из мужчин подошел к краю палатки и начал мочиться на сухой песок.

Слуги наполнили еще два стакана. Минчо взяла свой стакан, а Декайпер демонстративно отвернулась и пошла к пилону, стоявшему в пятидесяти метрах от них. Лицо господина Орлоффа потемнело в жестокой гримасе, прежде чем он сказал: — Может быть, вы сами хотите взять колонну, Несслер? Мне кажется, здесь хватит на всех.

Несслер опустил стакан, из которого только что пил. — Боюсь, что доставка домой чего-то такого огромного обойдется мне в половину состояния. Мои наследники и так будут достаточно обеспокоены суммой, которую их сумасшедший предок потратил, чтобы воссоздать копии артефактов Альфаны из их изображений.

Один из членов Мелунгеонского экипажа, одетый в тунику и штаны в знак своего более высокого статуса, правда, он был босиком, подошел к Орлоффу. Поймав его взгляд, он отдал пренебрежительный Мелунгеонский эквивалент приветствия.

— Соизвольте выслушать, сэр, — сказал подошедший член команды. — Есть проблема. Мы не можем освободить колонну.

Орлофф издал звук отвращения. — Мозгов не больше, чем у обезьян, — ответил он. — Давай разберемся с ними, Несслер, а потом поговорим о картах.

Он зашагал к яме, оттолкнув рабочего в сторону, словно пнул собаку, оказавшуюся у него на пути. Минчо и Несслер обменялись ничего не выражающими взглядами и последовали за ним. Остальные офицеры Мелунгеона последовали за ними, хотя Минчо заметила, что все игроки в карты положили свои деньги в карманы, прежде чем покинуть стол.

Землекопы вынули грунт у основания пилона на расстояние трех метров, обнажив природное основание. Хотя большая часть кристаллической шахты была скрыта за антигравитационными кольцами, верхушка, находящаяся в сорока метрах сверху, поймала солнце и направила его вниз через основание. Свет ослепительными радугами разливался по яме и тем, кто в ней трудился.

— Похоже, что Альфанцы не устанавливали свои пилоны на скальную породу, Лорд Орлофф, — сказала госпожа Декайпер с бесстрастной ясностью. — Они сплавили их со скалой. Осмелюсь предположить, что ваши батраки будут здесь долбить гранит, как вы думаете?

Орлофф разразился серией ругательств, которые были одновременно богохульными и отвратительными. Минчо старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, а ее глаза были сосредоточены на пилоне. Было бы невежливо дать господину Орлоффу знать, что она о нем думает. Здесь и так было достаточно невоспитанного поведения.

Ей было интересно, как Альфанам удалось выполнить закрепление пилонов. Кристалл стекал вниз, в плотную скалу, но гранитные полосы тянулись и вверх, к основанию пилона. Зона контакта выглядела так, будто были перемешаны в смесь цветные сиропы, а затем заморожены.

В резком перепаде настроения, как солнце после дождя, Орлофф положил свою большую руку на плечи Несслера и повел Мантикорца обратно в палатку. — Ну, мне, в таком случае, придется забрать кое-какое оборудование с корабля, но завтра будет достаточно времени для этого. Может, сыграем по-дружески в покер?

Орлофф указал на одного из слуг и сказал: — Новые карты в честь нашего гостя! Его указательный палец метнулся от мужчины к богато украшенному деревянному сундуку, на котором виднелись следы тяжелого путешествия.

— И кто-нибудь из вас, собак, пусть принесет еще спиртного! — добавил он с ревом. Дружелюбным, почти льстивым голосом он обратился к Несслеру: — Это Мушкетон. Вы когда-нибудь пробовали такое раньше? Это наш национальный напиток Мелунгеона, — бренди, дистиллированное из вина мускатного винограда, который наши предки привезли с Земли.

Минчо чуть-чуть отхлебнула из бокала, надеясь избежать дальнейшего контакта с жидкостью, находящейся внутри. Приторная сладость Мушкетона пыталась скрыть содержание алкоголя, достаточного, чтобы содрать краску. Она вылила оставшееся содержимое на корни колючего куста.

— Я думаю, что на сегодня мне, в моем стакане достаточно, — мягко сказал Несслер. Хозяин палатки подвел его к карточному столу так же бесцеремонно, как полицейский ведет пьяного. Слуга протянул Орлоффу плоский футлярчик из сундука. — А что касается карт...

Орлофф открыл футляр, и Минчо почувствовала, как ее лицо напряглось. Внутри были две колоды карт с пятнистыми узорами на рубашке карт: одна неопределенно-голубая, другая столь же нейтрально-зеленая. Они были сделаны из тонкого синтетического материала, а не из бумаги, и выглядели нетронутыми.

Вместе с ними в кармане футляра лежала пенковая трубка, стержень которой был сделан из черного композиционного материала. Здесь же была затейливо вырезанная белая чаша из пористого камня, явно ранее неиспользуемая.

— ...Думаю, с этим придется подождать до следующего раза, — продолжил Несслер. Мышцы Минчо расслабились, хотя внутри она все еще чувствовала холодок.

Несслер вывернулся из рук Орлоффа; казалось, это движение было сделано только для того, чтобы дать ему возможность сделать жест в сторону ряда пилонов. — Мы бы хотели осмотреть оставшуюся часть этого участка при дневном свете. Завтра мы вернемся с нашим съемочным оборудованием, чтобы сделать его запись, особенно этот пилон, и, возможно, у нас будет время для карт.

Он протянул слуге свою кружку, все еще полную, поклонился Мелунгеонскому капитану и сказал: — Всего доброго, сэр. Затем он повернулся на каблуках, прежде чем тот успел ответить.

Орлофф стоял, слегка нахмурившись. Он вынул трубку из футляра и повертел ее в своих сильных пальцах. — Да, хорошо, до завтра, — крикнул он Несслеру и Минчо. Госпожа Декайпер уже сидела в аэрокаре, шипя от ярости из-за Мелунгеонского святотатства.

* * *

Следующий пилон находился почти в полукилометре от них, на достаточном расстоянии, чтобы освободить их отряд от присутствия Мелунгеонцев. Несслер приземлился, как и прежде, с подветренной стороны, хотя песок, брызнувший из-под аэрокара, не причинил бы существенного вреда кристаллической колонне.

У Минчо перехватило дыхание. Теперь, когда ее сознание обработало информацию, на которую она инстинктивно отреагировала при первом ее получении, она почувствовала, что злится больше, а не меньше.

— Несслер, — сказала она, прерывая поток недовольства Декайпер, — ни при каких обстоятельствах не играйте с этим человеком в карты. Колода, которую он вытащил, имеет крапление. Карты передают свои значения. Орлофф улавливает сигналы щелчками через стержень своей курительной трубки.

Несслер поднял бровь, выходя из аэрокара. — Жульничество в картах вполне соответствует характеру этого человека, не так ли? Я, ах... Я рад, что вы узнали эту атрибутику. Я бы так не смог.