Большой бамбук

Сказать, что человек, шедший во главе колонны, был огромен, значит, ничего не сказать. Глядя на него, можно было подумать, он принадлежит не к человеческому роду, а к особому виду живых существ. Каждая группа мышц — карикатура на человеческие. Плечи — накачанные бугры мускулов.

Его звали Костолом.

Что в принципе соответствовало действительности, потому что когда-то он играл в футбол. Краснорубашечным новичком второго школьного дивизиона. Костолом был из тех, кого любят тренеры. Благородство ему было неведомо. Его специализацией были колени противников, но он также обожал участвовать в свалках на поле, когда бьют по ногам и ломают пальцы. Если чья-то рука оказывалась внутри его шлема, он откусывал мизинец под корень. Была только одна проблема: он совершал это в отношении игроков своей же команды в предсезонных драках за мяч. Тренеры обычно смотрели на художества Костолома сквозь пальцы, ведь он был подобен призовому жеребцу, которого невозможно приучить к поводьям. Быстрый, сильный, но непригодный для верховой езды. Одно время слонялся по автозаправкам, прежде чем попасть в банду, промышлявшую самогоном, контрабандными сигаретами и игральными автоматами. К ним никто не цеплялся, потому что они нередко оказывали услуги алабамской мафии.

Алабамская мафия — это не мафия в привычном смысле слова, не организованная преступная группировка. Скорее группа людей, занимавшаяся тем, что тщательно подбирала политиков и выбивала для себя подряды в сельских округах штата, избегая при этом какой-либо огласки. Если за ней и водились криминальные грешки — так только постоянные нарушения при наборе игроков в школьные футбольные команды.

И все равно с ними предпочитали не связываться. Они не церемонились с теми, кто хотел их поиметь, как они сами поимели других. Кому хочется, чтобы из него сделали дурака в афере с нефтью.

Семь охотников продолжали подниматься вверх по горной тропе до тех пор, пока не вышли на ровное пространство. Костолом остановился и поднял сжатую в кулак руку, призывая своих спутников умолкнуть. Те припали к земле и расчехлили «ремингтоны». Молчаливое дыхание. Редкий шорох. Через телескопический прицел один из бандитов взял на мушку матерого оленя. Шесть отростков, может быть, восемь — трудно сказать. Мешают кусты.

— Слишком далеко, как пить дать промажу.

— Это точно, с такого расстояния если и попадешь, то в молоко.

Винтовочный выстрел эхом прокатился вдоль горного склона. Пуля попала оленю в заднюю часть туши. Выстрел был бессмысленный, от такого лесной великан лишь станет прихрамывать. Однако в том-то и заключалось намерение Костолома. Он передал ружье мужчине, стоявшему рядом с ним. Асам нырнул в лес.

Человек с двумя винтовками в руках выпустил через внушительную щербину во рту струю коричневой жижи.

— Сейчас начнется веселье.

Веселье было не чем иным, как обычной легендой. Хромающий олень не так быстр, как его собратья, но все равно двигается гораздо стремительнее, чем человек, во всяком случае проворнее, чем многие люди.

Оставшиеся на месте охотники уселись на два поваленных ствола и принялись передавать друг другу пачку жевательного табака «Ред мэн».

Зазвонил сотовый.

— Алло… понимаю… понимаю… уходим прямо сейчас.

Телефон захлопнули.

— Кто это? — поинтересовался сосед у говорившего по телефону.

— Нам с Бьюфордом нужно срочно вернуться, — ответил тот и, встав, закинул винтовку на плечо. — Сегодня вечером вылетаем из Бирмингема.

— Куда?

— В Лос-Анджелес.

Два человека в камуфляже зашагали вниз по склону горы.

Прошло полчаса.

В кустах раздался громкий треск, словно сквозь них напролом продирался некий великан. Охотники вскочили на ноги. Ломая ветки, на тропу вышел Костолом. На плечах — матерый олень со сломанной шеей. Дотащить такого не под силу даже двоим. Костолом бросил ношу на землю.

Охотник с двумя ружьями покачал головой.

— Черт побери!.. — Он протянул «ремингтон» Костолому и повернулся в том направлении, откуда они совсем недавно пришли. — Каждый раз, когда я вижу это, в голове не укладывается, как…

Охотник не договорил — его шею взяла в замок согнутая в локте рука. Костолом одним движением передавил жертве дыхательное горло, после чего приподнял так, что ноги болтались дюйма натри над землей. Несчастный извивался, пытаясь нащупать ногами твердую почву.

Еще один охотник подошел к своему незадачливому собрату, чье лицо уже приняло синюшный оттенок. Сплюнул, затем сунул в рот очередную порцию жевательного табака.

— Небось сейчас твоя голова работает как надо. Сначала я отвечу на самый главный вопрос, который наверняка занимает тебя. Мы проявим к тебе милосердие.

Слабый лучик надежды в глазах.

— Потому что самое поганое — умереть, не зная за что. — Говорящий нос к носу приблизил лицо клипу жертвы. — Так ты говорил, что игральные сломались? Счетчики были взломаны. А сам, гад, самолично снимал навар.

Жертва попыталась оправдаться, но ей не хватало воздуха. Раздался громкий хруст, и лицо оказалось повернуто на сто восемьдесят градусов. Подбородок непроизвольно дернулся вверх. Еще пять секунд — и мышцы расслабились, обретя вечный покой. Голова безвольно упала на грудь. Конечности уже не слушались, но в глазах еще с полминуты теплилась жизнь, пока не иссяк приток крови и кислорода к мозгу. В эти последние секунды он успел понять, что, его тащат вниз по тропе, переброшенным, словно оленья туша, через плечи Костолома.

Глава 25

Авиакомпания «Дельта», рейс № 1654

Два человека с тяжелыми подбородками, одетые в темные костюмы, сидели в задней части салона самолета, вылетевшего рейсом из Атланты. Оба читали спортивные журналы, купленные в аэровокзале Бирмингема. Вскоре самолет приготовился к посадке в аэропорте Лос-Анджелеса. Тот из двоих, кто сидел возле иллюминатора, посмотрел вниз на бульвар Сансет.

Коулмен, пыхтя, вытащил пиво на балкон двести двадцать второго номера. Над бассейном внизу скользнула тень заходившего на посадку самолета. Коулмен снова нырнул в комнату.

— Мы купили не все, что мне нужно, — капризно наморщила носик Элли.

— Знаю, — ответил Серж, расхаживая взад-вперед по ковру. — Но при чем здесь я? Это все любители автографов. Неужели народу больше нечем заняться?

— Мне все надоело, — пожаловалась Элли.

— Хочу на вечернику, — заявил Коулмен.

— Нам всем невмоготу от того, что мы сидим взаперти, — изрек Серж. — Думаете, мне не хочется хотя бы ненадолго вырваться из этих стен? Но сейчас не может быть и речи о том, чтобы выйти наружу. Вы сами видели, что случилось.

— И что нам делать? — спросил Коулмен.

— Задуматься о том, как обеспечить себя на черный день, — ответил Серж и потянулся к одному из пакетов с покупками, сделанными Элли.

— Эй! — взвизгнула та. — Это же мои колготки!

— Мы возьмем только одну пару, — объяснил Серж, разрывая колготки надвое. Затем открыл свой чемодан и вытащил из него цифровую видеокамеру.

— Что ты делаешь? — спросил Коулмен.

— Что обычно малые семьи делают во время отпуска?