Большой флот Страны Советов
Шрифт:
Галлер и его помощники полностью игнорировали то обстоятельство, что для полуразрушенной советской экономики, производившей к тому же в огромных количествах танки, артиллерийские орудия, боевые самолёты, занятой созданием ядерной бомбы, строительство более чем двух тысяч новых кораблей и катеров (свыше 200 единиц в год!) являлось совершенно нереальной задачей.
Эсминец Тихоокеанского флота «Резвый»
Впрочем, последнее слово в принятии любых правительственных решений в те времена принадлежало только одному человеку. Им был «вождь прогрессивного
Предложения Галлера представили Сталину, и теперь решающее слово должен был сказать вождь, имевший свой собственный взгляд на флот. В связи с этим следует отметить три обстоятельства.
Во-первых, генералиссимус считал себя авторитетом в вопросах строительства и боевого применения военно-морского флота. Как мы знаем, он добросовестно изучил книжку инженера Крылова (которого в благодарность за это рекомендовал избрать действительным членом Академии Наук СССР; разумеется, рекомендация генералиссимуса была исполнена «точно и в срок»). Поэтому на фоне своих соратников, абсолютно не разбиравшихся во флотских делах, он выглядел просто гигантом мысли. Соответственно, могли существовать только две точки зрения на проблемы военного флота: одна товарища Сталина, и вторая — ошибочная.
Во-вторых, осенью 1945 года Сталину было уже 67 лет. Между тем, как отмечено в предисловии, любой человек после 50—55 лет не способен усваивать новые идеи, противоречащие ранее сформировавшимся у него взглядам, убеждениям, представлениям. Военное мышление Сталина сформировалось на основе опыта Первой мировой и Гражданской войн, дальше этого он не пошёл. Поэтому не стоит удивляться его пристрастию к крупным артиллерийским кораблям. Опыт Второй мировой войны, наглядно доказавшей, что хозяевами океана стали ударные соединения авианосцев и больших подводных лодок, не произвёл на Сталина особого впечатления.
В-третьих, Сталин считал, что «нет таких крепостей, которые не сумели бы взять большевики». Иначе говоря, он всегда думал, что экономику можно насиловать в любое время и любым способом, словно дешёвую проститутку. Именно поэтому его собственные экономические планы всегда поражали масштабностью. Тот факт, что они неизбежно завершались провалом, Сталин явно считал случайным и несущественным обстоятельством.
Решающее значение в определении основных характеристик новой судостроительной программы сыграло совещание у Сталина, состоявшееся 27 сентября 1945 года, в котором также участвовали столь «выдающиеся интеллектуалы» как Л. П. Берия, Г. М. Маленков и Н. А. Булганин. Наркомат ВМФ представляли адмиралы Н. Г. Кузнецов, Л. М. Галлер, С. П. Ставицкий, наркомат судостроительной промышленности — нарком И. И. Носенко.
Как и все другие подобные мероприятия, это заседание в основном свелось к длинному монологу генералиссимуса, изредка перемежаемому робкими попытками адмиралов и судостроителей вставить словечко. Впрочем, на их мнение особого внимания никто не обращал. Позже Н. Г. Кузнецов написал в своих мемуарах:
«Решения Сталина зависели не от твоего убеждения и даже очевидной правильности предложения, а от его не поддающегося учёту настроения, от возникших на данный момент его мыслей. Поэтому, докладывая, я никогда не был уверен, что моё предложение будет принято и с его стороны не возникнет какого-нибудь совсем противоположного предложения. При этом, естественно, как я уже сказал, весьма отрицательно влияли «дружные» голоса его соратников, сливавшиеся в хор и поддерживавшие любое предложение Сталина. По флотским вопросам это выглядело просто смешно, ибо не только мало кто вникал в них, но и не всегда был даже знаком с их существом».
Наступив на горло собственной розовой мечте, Сталин высказался за то, чтобы сократить число линейных кораблей, ограничившись достройкой линкора «Советский Союз» (заложенного 31 июля 1938 года) и строительством в следующей пятилетке ещё двух по изменённому проекту. Он заявил:
«Я бы на вашем месте число линкоров сократил ещё, а число тяжёлых крейсеров,
наоборот, увеличил бы. Я больше за тяжёлые крейсера. Нам нужно несколько штук тяжёлых крейсеров. Хорошо бы в Чёрном море иметь два тяжёлых крейсера с 12-дюймовыми пушками. Тогда турки дрожали бы ещё больше, чем сейчас». [72]72
«Адмирал Кузнецов». М., 2000, с. 267.
Однако Сталину не понравились тяжёлые крейсеры с 220-мм орудиями, которые предлагал строить наркомат ВМФ. Он посчитал, что подобное вооружение недостаточно для решения возлагавшихся на них боевых задач, поэтому надо вооружить их значительно более мощными 305-мм пушками, тем самым усилив огневые возможности этих кораблей. Он также высказался против строительства крейсеров со 180-мм орудиями, предпочтя им лёгкие крейсеры с орудиями калибра 152-мм.
Небольшая дискуссия развернулась вокруг вопроса о строительстве авианосцев. Нарком ВМФ Кузнецов ещё с довоенных времен был ярым сторонником создания подобных кораблей, способных значительно усилить боевой потенциал флота, и настойчиво проталкивал свои предложения. Но вождь думал иначе:
«На данном этапе мы можем обойтись без них, так как на Чёрном море и Балтике они не нужны, а на Дальнем Востоке мы теперь имеем Курильские острова и Сахалин».
Сталин по-прежнему отдавал предпочтение морской авиации берегового базирования, считая, что со своих «непотопляемых» наземных аэродромов она «достанет» до объектов противника в Японии и на Аляске, сумеет противостоять боевым кораблям Тихоокеанского флота США.
Но всё же настойчивые просьбы моряков разрешить строительство авианосцев дали результат. Вождь смилостивился и решил: «построим две штуки «малых» для Северного флота». Сразу отметим, что это решение так и осталось на бумаге, до их строительства дело не дошло.
Сталин категорически отверг план постройки больших эскадренных миноносцев (с шестью 130-мм универсальными орудиями), видимо, считая их абсолютно бесполезными для действий на коммуникациях противника. Им он предпочёл лёгкие крейсеры, имеющие большую огневую мощь (12 шестидюймовых орудий), высокую скорость (более 30 узлов) и значительную дальность плавания (как минимум, 10 тысяч миль).
Спор возник вокруг вопроса о строительстве подводных лодок. Несмотря на то, что недавно закончившаяся война убедительно продемонстрировала огромную роль подводного флота в боевых действиях на море, Сталина мучили сомнения: «нужно ли столько лодок вообще и, особенно, нужны ли большие лодки?» Опыт прошедшей войны и здесь ничему не научил генералиссимуса — он по-прежнему отдавал предпочтение линкорам и крейсерам, как главному средству борьбы на морских коммуникациях.
Успешные действия германских субмарин в Атлантике и американских на Тихом океане не произвели на него особого впечатления. Напротив, малоэффективные, сопровождавшиеся большими потерями действия советских подводных лодок вызвали разочарование вождя в этом важнейшем средстве вооружённой борьбы на море. Только клятвенные заверения Кузнецова в том, что строительство подводных лодок ни в коей мере не помешает строительству надводных кораблей (поскольку субмарины планировалось строить в основном на Волге, в Сормово — пригороде Горького), привели к тому, что Сталин дал «добро» на их производство. Но при этом он значительно урезал количество больших подводных лодок — со 168 (предлагавшихся моряками) до 40.
Цифры по средним и малым подводным лодкам остались без изменений, хотя вот их-то как раз надо было сокращать. Позже адмирал Кузнецов в своих мемуарах сетовал, что одной из самых крупных ошибок в первой послевоенной программе судостроении явилось строительство большой серии (50 единиц) малых подводных лодок серии M-XV. Впрочем, 215 средних лодок проекта 613, построенных в 1949—57 гг. по образцу немецких лодок XXI серии, тоже нельзя было отнести к числу шедевров судостроения.
Особое внимание в своей программной речи Сталин уделил Черноморскому флоту. Он заявил: