Бомба времени

— Я выполнил приказ мертвого Капитана, — сказал он.

— Бомба была установлена в самом сердце империи тьюков, — со страхом сказал старичок. — И прождала там пятьсот лет.

— Теперь у нас нет выбора, — кивнул полковник. — Будет война... И все из-за того, что один человек взорвал бомбу замедленного действия, которая уничтожила целый мир...

Он по-прежнему целился из своего оружия в грудь Йондору. Йондор ждал, глядя ему в глаза.

ПОТОМ ПОЛКОВНИК опустил оружие.

— Но я слышал, что говорил перед смертью Кеулипит, — вздохнул он. — Его планы относительно Человечества несколько отличались от тех, каким привыкли верить наши послы.

— Я знал это, — подавленным голосом отозвался хранитель. — Как только я увидел, что их сектора окружили оставшийся за нами космос, я понял... но боялся признаться в этом самому себе.

— У нас есть законсервированный флот, — мрачно сказал полковник. — Мы встретим их, еще не поздно. — Он повернулся к старичку. — Я придумаю, как прикрыть вас, доктор. А сейчас мы вернемся, мне нужно послать отчет о...

— А что делать с Йондором и его людьми? — спросил хранитель, коснувшись руки полковника.

Полковник взглянул на Йондора.

— Наверное, его нужно расстрелять, — рассмеялся он. — Но я не буду стрелять в него.

— Давайте сражаться вместе? — предложил Йондор.

— Вы? Дикари, одетые чуть ли не в шкуры?

— Мы можем научиться, а нас тысяча восемьсот человек...

Один из людей в форме подошел к полковнику и что-то ему показал. Йондор подошел к ним и протянул руку.

— Теперь это мое.

Полковник глянул на него и молча протянул ему серебряных орлов на кожаном ремешке, снятых с трупа Капитана. Йондор повесил их себе на шею.

— Теперь я Боевой Капитан, — сказал он. — Дайте корабль моему Экипажу.

Полковник поглядел на древние знаки различия звания, затем чуть-чуть улыбнулся, просто дернул уголками губ.

— Ладно, Боевой Капитан. Я посмотрю, как вы воспользуетесь своим шансом.

Йондор почувствовал, что сам улыбается, и поднял руку жестом, каким член Экипажа отдает честь Капитану.

Полковник козырнул ему в ответ.

— Действуйте, — сказал он.

Time bomb, (Amazing Stories, 1965 № 8), пер. Андрей Бурцев

Машина грез

I

КОМНАТА БЫЛА большой, с толстыми коврами на полу и стенами, задрапированными дамасскими тканями, причудливыми подоконниками и большой спиральной люстрой из венецианского стекла, над которой, должно быть, не меньше года трудилась целая семья резчиков. Широкоплечий человек с длинным, торжественным лицом и большим носом, покрытым сеткой лопнувших кровеносных сосудиков, встретил меня у двери, осторожно подал руку и подвел к длинному столу, старательно отполированному и навощенному, за которым сидели в ожидании еще четыре человека...

— Джентльмены, мистер Флорин, — представил меня широкоплечий.

У людей за столом были странно похожие лица, напоминающие камбалу, так что я был просто в восторге от знакомства с ними. А им если и понравилась моя внешность, то они никак это не выразили.

— Мистер Флорин согласился нам помогать... — начал Большой Нос.

— Не совсем так, — тут же перебил я его. — Я согласился вас выслушать.

Я взглянул на пять лиц за столом, и они зачем-то обернулись. Но стула мне никто не предложил.

— Эти господа, — сказал мой хозяин, — персональный штат сенатора. Вы можете полностью доверять их абсолютной предусмотрительности.

— Прекрасно. А в чем мы должны быть предусмотрительными?

Один из сидящих подался вперед, стискивая лежащие на столе руки. Он был маленький, сухонький, с узкими, точно вылепленными из белой глины ноздрями и глазами, как у хищной птицы.

— Мистер Флорин, как вам известно, анархисты и прочие недовольные угрожают нашему обществу, сказал он негромко, словно шепоток совести. — Кандидатура сенатора на пост Мирового Лидера — наша единственная надежда на продолжительный мирный прогресс.

— Возможно. Но причем здесь я?

— Может, вы заметили, — сказал его сосед, пухлый и весь какой-то мягкий, — что в последние дни избирательная кампания сенатора начинает терять импульс динамики.

— Я не интересовался этим в последние дни.

— Были претензии, — сказал первый, с глазами птицы, — что он повторяется, терпит неудачу при ответах на вопросы его противников, что ему недостает динамизма. И эти претензии все ширятся. Последние три месяца мы кормим новостные масс-медиа подтасованными фактами.

Все уставились на меня. В комнате повисла тишина. Я оглядел стол, и мой взгляд остановился на человеке с густыми седыми волосами и бульдожьим ртом.

— Вы хотите сказать, что он умер? — спросил я.

Седовласый медленно, почти с сожалением покачал головой.

— Сенатор, — торжественно произнес он, — сошел с ума.

В этот кульминационный момент тишина стала такой же тяжелой, как полностью загруженная стиральная машина в прачечной. А может, и еще тяжелее. Я огляделся, увидел у стены стул, принес его поближе к столу, сел и поерзал, устраиваясь поудобнее, после чего откашлялся. За окном послышались гудки автомобилей.

— Трудности, которые он преодолевал последние три года, подкосили бы обычного человека в два раза быстрее, — сказал человек-птица. — Но сенатор — борец, и он стойко переносил это давление. Однако, оно все же сказалось на нем. Он везде стал видеть врагов. В конце концов, его навязчивые идеи сложились в устойчивую бредовую систему. Теперь он считает, что все против него.

— Он уверен, — сказал Большой Нос, — что существует заговор с целью его похищения. Он предполагает, что враги намереваются промыть ему мозги и сделать своей марионеткой. Соответственно, он решил, что должен бежать.

— Трагично, — сказал я, — но это не совсем моя сфера. Вам нужен мозгоправ, а не сыщик.

— Самые лучшие нейропсихологи и психиатры страны пытались вернуть сенатора к реальности, мистер Флорин, — сказал Большой Нос. — Но у них ничего не получилось. Поэтому мы решили привести реальность к сенатору...

— НАШ ПЛАН в этом и состоит, — сказал человек-птица, подавшись вперед, и на его лице появилось даже нечто вроде выражения, — Сенатор полон решимости рискнуть пойти в Город инкогнито, чтобы отыскать там своих врагов. Отлично. Мы проследим, чтобы его бегство было успешным.