Борьба

Сейчас я презирал себя.

Ларк, наверное, тоже.

Насколько она была зла? Насколько сильно я упустил свои шансы все исправить?

Прошла неделя с нашей ночи, проведенной вместе, и именно столько времени мне потребовалось, чтобы понять, что я хочу большего.

Больше ужинов за ее захламленным обеденным столом. Больше вечеров на диване в ее гостиной. Больше ночей в ее постели.

Скорее всего, она больше никогда не заговорит со мной. В этот момент я был готов довольствоваться дружбой. Но я собирался добиваться большего.

Если бы я только мог заставить свои ноги пересечь чертову подъездную дорожку.

— Ронан. — Эмбер помахала рукой перед моим лицом.

Я дернулся и дважды моргнул. Она сидела в кресле для гостей.

Если кто-то и умел выглядеть по-настоящему невозмутимым, так это Эмбер Скотт.

— Извини, — пробормотал я.

Эмбер была не единственной, кому приходилось отвлекать меня от мыслей о Ларк. Гертруда после обеда трижды заставала меня за тем, что я смотрел в пространство.

— Вы что-нибудь слышали? — спросила она.

— Пока нет.

— Серьезно? — Она разочарованно застонала и откинулась на спинку стула. — Почему так долго?

— Прошло четыре дня.

— Пять, включая понедельник, — поправила она.

— Ребенок, в судах много чего происходит. — Может, это и звучит как катастрофа, но я сомневаюсь, что это дело имеет первостепенное значение. — Ты просила свою маму о встрече?

Она уставилась на угол моего стола.

— Я же говорила вам, что она занята.

То же самое оправдание я слышал уже несколько дней. Занятая мама, которая даже не удосужилась поговорить с адвокатом своей дочери.

Это была полная чушь. И, черт возьми, я должен был сообщить Эмбер об этом несколько недель назад. Я должен был прекратить этот судебный процесс еще до того, как он начался. Но вместо этого я использовал это как предлог, чтобы привлечь внимание Ларк. Что, черт возьми, со мной было не так?

— У меня заканчивается время, — отрезала Эмбер.

— Тебе восемнадцать. У тебя нет ничего, кроме времени.

— Учебный год заканчивается через месяц. — Она четко выговаривала каждый слог. Это напомнило мне судью, который стучит молотком в конце долгого судебного дня.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать юристом?

— О чем вы говорите?

— Неважно. — Я отмахнулся. — Держу пари, мы получим ответ на следующей неделе.

— А что, если нет? — Она взмахнула рукой. — Я должна изменить оценку. Сейчас.

— Это не будет концом света.

Ее зеленые глаза вспыхнули.

Когда она впервые пришла в офис, она была молчалива. Мне пришлось уговаривать ее назвать свое имя. Но теперь ей было со мной комфортно. Она была вспыльчивой, эта девчонка. Ее вспыльчивость приводила к моей головной боли.

Если бы она просто рассказала мне, что происходит на самом деле, это, несомненно, облегчило бы мою жизнь.

— Я не смогу произнести прощальную речь, если это не сработает, — сказала она. — И все мое будущее рухнет, если я не получу балл 4.0.

— Эмбер, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты немного мелодраматична?

На этот раз никакого шока. Ее глаза сузились, и, если бы она могла выдыхать огонь из своих ноздрей, я бы превратился в живой факел.

Про речь она еще не упоминала. Возможно, человек, с которым она соревновалась, был придурком, и она отчаянно хотела победить.

— Есть ли какая-нибудь ученица, которую ты пытаешься переплюнуть?

— У Мари Хоук отличные оценки. — Эмбер закатила глаза. — Она принцесса.

— А-а. Значит, тебе нужна оценка получше, чтобы превзойти Мари.

— Ну, я думаю. Но на самом деле дело не в этом. Почему ты упомянул Мари?

— Ты ее упомянула.

— Нет, я этого не делала.

— Да, сделала.

— Нет. Не. Сделала.

Господи, спаси меня. Я закрыл глаза, призывая на помощь все свое терпение.

— Выступление с прощальной речью — это условие для получения стипендии, на которую ты пытаешься претендовать? — Раньше я об этом не слышал, но прошло много времени с тех пор, как я подавал документы на получение стипендии в колледже.

— Нет.

— А какие условия? Кроме среднего балла 4,0?

Эмбер нахмурилась, выпрямляясь.

— Почему это имеет значение? Мне нужно быть идеальной, а это значит, что мисс Хейл придется изменить мою оценку.

Если бы дефляция была олимпийским видом спорта, эта девушка могла бы выиграть золото. Я бы назвал ее подающим надежды юристом, из всех, кого я когда-либо встречал.

— В какой колледж ты собираешься поступать?

— Я, эм, еще не решила. — Она отвела взгляд, обращаясь к моей книжной полке.

— Куда ты подала заявление?

— В университет штата Монтана.

Этим утром, испытывая скуку и отчаянно нуждаясь в том, чтобы заняться чем-нибудь, кроме мыслей о Ларк, я позвонил в оба государственных университета. В каждом из них были солидные программы финансовой помощи и множество возможностей для получения стипендий, которые не требовали идеального среднего балла.

— Ты проверяла какие-нибудь университеты за пределами штата? — Если я задам достаточно вопросов, смогу ли я в конечном итоге докопаться до сути проблемы? Сомнительно. Но я все равно спросил.

— Нет.

— Почему нет?

— Они дорогие. — Она стиснула зубы.

— Ты всегда можешь взять кредит на обучение.

Она фыркнула, вставая со стула и поднимая рюкзак. Со вчерашнего дня он не стал легче. Что за еду она распихала по карманам сегодня?

— Тебе не нужно торопиться, — сказал я, открывая ящик, чтобы достать «Воздушный рис» в блестящей голубой обертке из фольги. — Хочешь?

Эмбер пожала плечами.

Этого было достаточно. Я бросил ей угощение, затем достал из ящика стола еще одно и съел свое, пока она засовывала свое в карман тех же джинсов, которые были на ней в среду. Как и эта рубашка.

Насколько я мог судить, у Эмбер было в общей сложности четыре наряда. Они надевались поочередно. Иногда она меняла джинсы и рубашки, чтобы их сочетать. Но обувь всегда была одинаковой. Как и ее рюкзак. Как и ее пальто. Сегодня он был повязан вокруг ее талии.

— Какие планы на выходные? — спросил я, продолжая жевать.