Боричев Ток, 10

— Мы работаем! — заверила Оля.

— Мы ходим… — Нина осеклась под Олиным взглядом. Ой! Чуть было не проболталась. Пусть Валеркины заслуги не приписывают репетитору.

— Но эта история с сочинением. Про медбежиху. До сих пор не поймем, что на него нашло, — доверительно поведала Оля.

Теперь-то уж ясно, что это был несчастный случай. Оля усмехнулась. Слегка. Дала понять, что снисходительно относится к промаху племянника. Своей усмешкой она как будто приглашала Веру Ивановну разделить ее иронию и тоже улыбнуться. А потом благополучно забыть эту дурацкую историю и планомерно двигаться дальше. К вершинам науки.

— Я сама ничего понять не богла, — развела руками учительница. — Главное, все объяснила. Три раза. Сказала же: медбежонок. Четко и ясно. А он что понаписал? Медбежонок! Ужас!

— Вы простужены? — посочувствовала Оля, но в глазах ее запрыгали веселые чертики.

— Небножко. У бедя насморк. Уже целый месяц. Скоро пройдет.

— Конечно, пройдет, — обнадежила Оля. — Выздоравливайте! До свидания!

И побежала на работу. Весело, почти вприпрыжку. Нина смотрела ей вслед. Ну точь-в-точь девчонка!

Кабы я была царица

Знаете, почему про майского жука,учат зимой? Чтобы мечтать о весне. О первомайской демонстрации. Оля обещала белое платье сшить. Точнее, перешить из бабушкиного довоенного. Оно ей мало. У водников продаются золотые пуговицы и пряжка для ремешка. Только ремешок придется заказать в мастерской на углу. Оля металлические дырочки пробивать не умеет. У нее нет специальной пробивательной машинки. Интересно, к демонстрации жуки уже вылезут? Хорошо бы успели. Они бы тогда летали и жужжали наравне с самолетами на военном параде.

А потом сразу наступит лето. В мае жарко. Многие девочки отрезают рукава у старой формы. Не жалко: на локтях материя протирается, а за лето все вырастают и надо покупать новую. Века никогда не разрешает резать рукава. Потому что они крепкие. Их защитили сатиновые нарукавники. Как будто. Приходится хитрить. Возвращаться домой в уродских нарукавниках, словно они не лежали весь день в портфеле, скатанные в комочек.

Тело майского жука покрыто хитиновым покровом. Везет! У него-то ничего не протирается… Скорей бы закончилась школа. Летом приедет мама и заберет их с Валеркой на Сахалин. А на Сахалине майские жуки есть? Вряд ли. Там вьюги и бураны.

Уже вечер. Майский жук в голову не лезет. За черными окнами идет снег. Снежинки мягко шуршат по стеклу, просятся в дом погреться. Дома тепло. Печку не топят, потому что рабочие всю осень громыхали и таскали грязь. Ставили чугунные батареи. Удобно. Дрова не покупать, пильщиков не искать, по холоду в сарай не бегать. Но грустно, что нет больше веселых язычков пламени в гудящей печке. Зато оранжевый шелковый абажур с кистями — как майское солнце. Яркий и немножко греет. Освещает страницу учебника. На рисунке — кровеносная система жука. Она незамкнутая. Бедный жук!

Все заняты делом. Бабушка Лиза довязывает скатерть. Рисунок похож на жуков. Они выползают из-под порхающего крючка и немедленно обвязываются резным кружочком. Чтобы не улетели. До мая еще далеко.

Бабушка Века штопает чулки. Сдвигает очки на нос, щурится. Чулочная пятка туго натянута на деревянный грибочек. Иголка ныряет в дыркины края, продевает нитку. Крепко, а то расползется. Нина тоже штопать умеет. Надо дырку плотно закрыть параллельно уложенными нитками. Потом переплести их поперек через одну. В шахматном порядке. Как лукошко. Только у Веки гораздо аккуратнее получается. Штопка почти не видна.

Лена вышивает крестиком даму и кавалера. Дама в шляпке с цветами. Лицо вышло обиженное. Лена нитки сильно стянула. Получилось, что дама на кавалера дуется. Может, он тоже сердитым окажется? Пока неизвестно. У него головы еще нет. Вышивать — легко. По картинке-то всякий сможет. Хотя пяльцы иногда подводят. Одно кольцо из другого выпадает. Но Лена крепко держит.

Голда просто так сидит на своем любимом стуле у двери. Как всегда, зашла на минуточку. А когда человек заходит на минуточку, он с собой рукоделие не берет.

Нервная система жука образована брюшной цепочкой… Вот. У некоторых мозги в животе. Им уроки учить не надо. Летай себе, цветочки нюхай. Тут еще Валерик мешает сосредоточиться. Сидит за столом напротив и звонко читает:

— Кабы я была царица, — Говорит одна девица, — То на весь крещеный мир Приготовила б я пир.

— Завтра думаю жаркое поставить, — говорит Лена. — А на первое не знаю. Может, суп с клецками?

— Я вчера варила, — сообщает бабушка Века. — Поели…

— Кабы я была царица, — Говорит ее сестрица, — То на весь бы мир одна Наткала я полотна.

Что такое «наткалая»?

— Это два слова. «Наткала» и «я», — откликается Нина.

— А что такое «наткала»? — не унимается Валерик. — Как его натыкают, это полотно? Шпалами?

— Да это же не железная дорога, балда! Материя такая. Из нее скатерти шьют. Читай!

Валерик вздыхает и послушно бормочет:

— Кабы я была царица, — Третья молвила сестрица, — Я б для батюшки царя Родила богатыря.

А как богатырей родют? — заинтересовался Валерик.

— Это сказка! — строго сказала Нина. — Не задавай глупых вопросов.

— А кабы ты была царица, чего бы делала? — спросил Валерик и сам ответил: — Облопалась мороженым, там всякими пирожными, конфетами.

Нина снисходительно посмотрела на брата. Мал еще. Как будто дело в конфетах. Конфет она и так купит, когда вырастет. Если не варить скучные супы, не жарить никому не нужные котлеты, тогда денег хватит точно. Для этого совершенно не обязательно быть царицей.

— Если б я был царь, то купил велосипед, — напомнил Валерик на всякий случай.

Могут забыть, хотя обещали. Летом. А на самом деле он не такой дурак, чтобы ограничиться велосипедом. У него были бы танки, самолеты, пушки. И ружье! А бабушкам он бы устроил счастливую жизнь. Только неизвестно, что им надо.