Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
Шрифт:

27 апреля <10 мая> 1921

Марина

«1. Быть голубкой его орлиной!..»

Быть голубкой его орлиной! Больше матери быть, — Мариной! Вестовым — часовым — гонцом — Знаменосцем — льстецом придворным! Серафимом и псом дозорным Охранять непокойный сон. Сальных карт захватив колоду, Ногу в стремя! — сквозь огнь и воду! Где верхом — где ползком — где вплавь! Тростником — ивняком — болотом, А где конь не берет, — там лётом, Все ветра полонивши в плащ! Черным вихрем летя беззвучным, Не подругою быть — сподручным! Не единою быть — вторым! Близнецом — двойником — крестовым Стройным братом,
огнем костровым,
Ятаганом его кривым.
Гул кремлевских гостей незваных. Если имя твое — Басманов, Отстранись. — Уступи любви! Распахнула платок нагрудный. — Руки настежь! — Чтоб в день свой судный Не в басмановской встал крови.

28 апреля <11 мая> 1921

«2. Трем Самозванцам жена…»

Трем Самозванцам жена, Мнишка надменного дочь, Ты — гордецу своему Не родившая сына… В простоволосости сна В гулкий оконный пролет Ты, гордецу своему Не махнувшая следом… На роковой площади От оплеух и плевков Ты, гордеца своего Не покрывшая телом… В маске дурацкой лежал, С дудкой кровавой во рту. — Ты, гордецу своему Не отершая пота… — Своекорыстная кровь! — Проклята, проклята будь Ты — Лжедимитрию смогшая быть Лжемариной!

28 апреля <11 мая> 1921

Кн. С. М. Волконскому

Стальная выправка хребта И вороненой стали волос. И чудодейственный — слегка — Чуть прикасающийся голос. Какое-то скольженье вдоль — Ввысь — без малейшего нажима… О дух неуловимый — столь Язвящий — сколь неуязвимый! Земли не чующий, ничей, О безучастие, с которым — Сиятельный — лишь тень вещей Следишь высокомерным взором. В миг отрывающийся — весь! В лад дышащий — с одной вселенной! Всегда отсутствующий здесь, Чтоб там присутствовать бессменно.

Май 1921

«Башенный бой…»

Башенный бой Где-то в Кремле. Где на земле, Где — Крепость моя, Кротость моя, Доблесть моя, Святость моя. Башенный бой. Брошенный бой. Где на земле — Мой Дом, Мой — сон, Мой — смех, Мой — свет, Узких подошв — след. Точно рукой Сброшенный в ночь — Бой. — Брошенный мой!

Май 1921

«Уроненные так давно…»

Уроненные так давно Вздымаю руки. В пустое черное окно Пустые руки Бросаю в полуночный бой Часов, — домой Хочу! — Вот так: вниз головой — С башни! — Домой! Не о булыжник площадной: В шепот и шелест… Мне некий Воин молодой Крыло подстелет.

Май 1921

«Всё круче, всё круче…»

Всё круче, всё круче Заламывать руки! Меж нами не версты Земные, — разлуки Небесные реки, лазурные земли, Где друг мой навеки уже — Неотъемлем. Стремит столбовая В серебряных сбруях. Я рук не ломаю! Я только тяну их — Без звука! — Как дерево-машет-рябина В разлуку, Во след журавлиному клину. Стремит журавлиный, Стремит безоглядно. Я спеси не сбавлю! Я в смерти — нарядной Пребуду — твоей быстроте златоперой Последней опорой В потерях простора!

Июнь 1921

«Твои черты…»

Твои….. черты, Запечатленные Кануном. Я буду стариться, а ты Останешься таким же юным.
Твои….. черты,
Обточенные ветром знойным. Я буду горбиться, а ты Останешься таким же стройным.
Волос пол'yденная тень, Склоненная к моим сединам… Ровесник мой год в год, день в день, Мне постепенно станешь сыном… Нам вместе было тридцать шесть, Прелестная мы были пара… И — радугой — благая весть: …….. — не буду старой!

Троицын день 1921

Вестнику

Скрежещут якорные звенья, Вперед, крылатое жилье! Покрепче чем благословенье С тобой — веление мое! Мужайся, корабельщик юный! Вперед в лазоревую рожь! Ты больше нежели Фортуну — Ты сердце Цезаря везешь! Смирит лазоревую ярость Ресниц моих — единый взмах! Дыханием надут твой парус И не нуждается в ветрах! Обветренные руки стиснув, Слежу. — Не верь глазам! — Всё ложь! Доподлинный и рукописный Приказ Монархини везешь. Два слова, звонкие как шпоры, Две птицы в боевом грому. То зов мой — тысяча который? — К единственному одному. В страну, где солнце правосудья Одно для нищих и вельмож — Между рубахою и грудью — Ты сердце Матери везешь.

20 июня <3 июля> 1921

«О всеми ветрами…»

О всеми ветрами Колеблемый лотос! Георгия — робость, Георгия — кротость… Очей непомерных — Широких и влажных — Суровая — детская — смертная важность. Так смертная мука Глядит из тряпья. И вся непомерная Тяжесть копья. Не тот — высочайший, С усмешкою гордой: Кротчайший Георгий, Тишайший Георгий, Горчайший — свеча моих бдений — Георгий, Кротчайший — с глазами оленя — Георгий! (Трепещущей своре Простивший олень). — Которому пробил Георгиев день. О лотос мой! Лебедь мой! Лебедь! Олень мой! Ты — все мои бденья И все сновиденья! Пасхальный тропарь мой! Последний алтын мой! Ты, больше чем Царь мой, И больше, чем сын мой! Лазурное око мое — В вышину! Ты блудную снова Вознесший жену. — Так слушай же!..

1 <14> июля 1921

(Не докончено за письмом.)

«В сокровищницу…»

В сокровищницу Полунощных глубин Недрогнувшую Опускаю ладонь. Меж водорослей — Ни приметы его! Сокровища нету В морях — моего! В заоблачную Песнопенную высь — Двумолнием Осмелеваюсь — и вот Мне жаворонок Обронил с высоты — Что з'a морем ты, Не за облаком ты!

2 <15> июля 1921

«Жив и здоров!..»

Жив и здоров! Громче громов — Как топором — Радость! Нет, топором Мало: быком Под обухом Счастья! Оглушена, Устрашена. Что же взамен — Вырвут? И от колен Вплоть до корней Вставших волос — Ужас. Стало быть жив? Веки смежив, Дышишь, зовут — Слышишь? Вывез корабль? О мой журавль Младший — во всей Стае! Мертв — и воскрес?! Вздоху в обрез, Камнем с небес, Ломом По голове, — Нет, по эфес Шпагою в грудь — Радость!
Поделиться с друзьями: