Борода из ваты – пули из серебра. Том 1
Шрифт:
Вот урод, ему нужно вниз смотреть, а не наверх. Не туда где райские кущи, а вниз к котлам, адскому пламени и чертям, размазывающих грешников по сковородкам. Там самое место этому некроманту.
Лысый вдруг запищал идиотским голоском и рухнул лицом вниз прямо на труп. Расставив руки как труп. Закрыв собой труп. Труп на труп. Картина Дали, бля — «Снежные гомосеки».
Он лежал полуголый на раздетом трупе и не шевелился. Его поза повторяла позу Женьки, а точнее он лежал на нем, рука к руке, нога к ноге и морда к морде. А потом он задымился.
— Твою мать! — закричал истерично Фома. — Я этого не выдержу, блядь! Чё за херня!
Он продолжал выкрикивать бессвязные ругательства, бесполезные словосочетания, а из-под
«Вас что там приваривают, бля! Отпусти, Женьку, бля! Я милицию сейчас вызову бля! И отдел контроля, бля! »
Как будто услышав лысый дернулся, перевалился на бок и упал на спину, открывая Женькино тело.
3.
Лепка прошла успешно. Давно не занимался дед художествами и сомнения были в том, что получится нормальный ангел, но сила нечистой крови не подводит, если делать с головой. Конечно он посмеялся над придурошным мужиком изображая гребаного вуду, но по сути делал все правильно. Надрезы на теле снеговика символизировали отход человеческой сущности, раны на его теле изображали безвозмездную передачу нечистой крови. Старая как мир традиция лепки снежных ангелов или как их называли раньше «снеговики». Снежка любила старый термин, но дед предпочитал новый — здесь они как будто один раз поменялись душами или характерами. Обычно дед был консервативен, а Снежка продвинутая, но тут они споткнулись.
«Ангелы, — презрительно фыркала она — Ми-ми-ми. Какая прелесть. Фу, дедуня, на тебя это не похоже».
«Ты видела снеговиков? — фыркал он в ответ, обжигаясь горячим чаем — Ты же любишь людей, любишь их реальность и жизнь, а как выглядят кругляки с морковкой не знаешь? Так я тебе расскажу, но только один раз. Три вылепленных из снега круга, большой, средний и маленький ставят один на другой изображая типа фигуру. Вместо глаз лепят камни, вместо носа морковку, рот иногда упускают, оставляя снеговика немым и по бокам две ветки втыкают, изображая ручки. Меду верхним и средним шаром обвязывают человечий шарф, типа на шею. На голове шляпу, цилиндр, немецкую каску — что придумается. Вот как они видят снеговика! Ты видела его не раз. Вот это и есть ми-ми-ми и противно, так что не трогай моих ангелов».
«Когда я вижу твоих ангелов, то первая мысль бежать подальше, это не ангелы. Это демоны, дедушка.»
«Ну и точно не снеговики. Хватит спорить».
И он прекращал спорить с внучкой. Все равно она победит. А потом Война закончилась и потребность в Ангелах (снеговиках!) отпала, они думали, что навсегда. Воистину «никогда не говори никогда».
4.
Мёртвый Женька дернулся и Фома закричал. Он всякое видел в своей дрянной жизни и приходилось делать тоже разное, но конвульсии мертвецов после смерти — он слышал только в байках об этом. Теперь он видел, как мертвец выгнулся дугой, будто его разрывали изнутри. Секунду, но голова и зад уперлась в землю, а тело рвалось вверх, как ракета на старте. Потом он упал назад и замер. Фома понял, что эту ночь он не переживет, если не убьют то сойдет с ума и тогда мертвец сел.
Он сидел полуголый с разрезанной грудью и смотрел на Фому.
«Нет», — прошептал Фома и пополз назад на жопе, как тупая собака — Нет'.
Фома не кричал, он шептал. Он шептал потому что боялся разбудить зло. Лысый лежал неподвижно рядом с мертвецом, которого поднял, и Фома не верил, что дед сдох. Нет, не с его счастьем. Нет, сер. Нельзя кричать, нельзя шуметь, иначе он тоже поднимется, как поднялся упырь.
У мертвеца не было глаз, так показалось ему сначала. Нет, зрачки черные как уголь, ни пятнышка белого, темнота и мрак. И взгляд тупой, безжизненный, как грязный пол. Мертвец начал медленно подниматься, опираясь рукой о землю. Фома попытался встать, так быстро и так бесшумно как только мог, но ноги,
всегда служившие ему — не удержали дрожавшее тело. Он упал. Мертвец тоже с конечностями не сильно дружил, но у него прогресс шёл быстрее. Он уже стоял на своих двоих, стоял раком, держась одной рукой за грязную деревянную подпорку: ноги у него дрожали, но мертвец держался и косился на Фому. Дед лежал мешком и вставать не собирался.Мертвец посмотрел на Фому и выпрямился, отпустив опору. Его шатало как на палубе пиратского корабля, но он стоял и смотрел на Фому. Потом он сделал первый шаг.
Все это не заняло и трёх минут, а казалось, что они барахтаются полночи. Затрещала еле слышно гнилая доска деревянного покрытия, но Фома услышал оглушающий треск. Он попытался встать ещё раз, но ноги не слушались, а мертвец шагал неуверенно, медленно, но приближался к нему. «МММ» — застонал дед и это было последней каплей — Фома пополз. Руки, старые добрые руки, не подводили, он хватался за выступающие края досок и подтягивался, вонзал пальцы в любые расщелины как самый странный на свете скалолаз и подтягивался. Он не чувствовал боли, хотя уже сломал пару ногтей и кровь сочилась из царапин смешиваясь с пылью и высохшим много лет назад навозом. Он полз упорно, как ползёт солдат из-под обстрела, как ползет санитар, волоча на себе раненого, как ползет сбитая машиной собака, волоча за собой кишки на последнем издыхании, а мертвец шёл за ним, еле переставляя ноги.
5.
Любое магическое действие забирает уйму энергии, а уж лепка практически убивает и делает тебя беспомощным, как черепаху перевернутую вверх ногами. Сейчас было ещё хуже. После стольких лет бездействия взять и без подготовки слепить ангела — это он конечно зря начал. Старый дурак — решил, что он может, как раньше. Теперь деревенскому упырю достаточно взять ствол и застрелить его беспомощного, раздавить как таракана, растворить в серебряной кислоте, как в ванной растворяют трупы и он сможет только подмигнуть ему в ответ. Спасибо за внимание, я пошёл.
Одна только надежда — свежеслепленый ангел. Он должен помочь, защитить. Дед не мог повернуть голову, слишком обессилел, но прекрасно слышал, как Ангел поднимался. Шуршал где-то справа, тяжело дышал и скрипел подошвами, а потом пошёл. Это плохо, рано ему еще самому что-то соображать и самостоятельно действовать. Только под руководством хозяина, иначе это плохо закончится.
Раньше ангелы проходили обучение не меньше трех дней, пока хозяева восстанавливались в палатках под присмотром ведунов. Потом привыкали к хозяину и только тогда делали первые самостоятельные вылазки, но времена изменились. Как бы не наделал его ангел делов.
«МММ» — застонал дед и попробовал пошевелиться. Без толку. Тело не слушалось, силы вычерпаны под ноль, а там что-то происходит. Что-то не хорошее.
6.
Фома полз, приближаясь к выходу. Он уже видел луну в дверном проеме и слышал свист ветра, гонявшего пыль снаружи. Скоро дождь. Где-то там его жена и дети. Она уже разобралась со «своими мертвецами» и может быть давно спит, не зная, что нужно звать племянников и браться за топоры чтобы порубить в куски восставшего из могилы соседа. Паника холодными пальцами вцепилась в горло человечка и придушила, а он не видел окружающей реальности из-за лопающихся красных шариков в глазах. Инсульт? Ну приехали.
7.
Плохой человек хочет навредить хозяину. Плохой человек скрывает это, но от Ангелов не скроешься. Вот она злоба — пульсирует у него в голове ядовитым красным шариком. Шарик нужно раздавить, и плохие мысли уйдут, но для этого плохого человека нужно догнать. Ходить не получается. Ноги не слушаются и нет силы в руках. Плохой человек ползёт, вытирая животом грязь, он быстрый как змея, и скоро шипя, уйдет за горизонт — нельзя позволить.
«МММ»
«Кто это? Кто гудит в голове? Почему не говоришь? Кто ты есть? Что ты хочешь мне сказать? »