Борода из ваты – пули из серебра. Том 1
Шрифт:
«Чё за?.. Перед кем он так выкаблучивается?»
Фома выглянул еще раз и увидел.
Глава 9
Злая и обиженная нечистая сила
1.
Женька танцевал. Он забыл про ночь, про годы, про смерть, наркотики, алкоголь, деревенских гулящих девок, про первый неудачный секс на берегу озера с Янкой, которая высмеяла его, про школу где его первоклассником лупили в раздевалке, а потом он лупил первоклассников сам. Про директора, усатого быка Матвеича, который смотрел на него с усталостью и с нескрываемым отвращением. Про замученных
Он танцевал «Яблочко» как учила его Мария Федоровна (кажется так звали эту полненькую учительницу музыки), танцевал самозабвенно и забыв обо всем на свете. Танцевал в свете прожекторов, танцевал под жужжание камер и взгляды осветителей. Жаль, что сегодня зритель был только один.
* * *
Лютый видел тщетные попытки Фомы спрятаться и внутренне улыбался. Он думает, что боец. Пытается передвигаться бесшумно, пытается разглядеть их через дыру в стене, пытается понять, но эти его вытаращенные глаза — смешно. Лютый накапливал холод, пускал ледяные ручьи по венам и одновременно контролировал смешного танцора. Невероятно везёт этому дурацкому алкашу. Он уже давно должен был умереть, но все ещё здесь и все ещё рядом с Лютым. Наверное это судьба подогнала ему подарок. Вроде талисмана. Вроде первого патрона, который носят с собой снайперы. Вроде зарубки на стволе или мягкой игрушки, которую носишь с собой во внутреннем кармане на счастье. Талисман.
Лютый хотел его убить и пойти за «писающим мальчиком», но не смог. Да, он был зол, он был обижен на заманившего его в ловушку человека, но убить не поднималась рука. Это влияние Снежки, да и сам он за годы изменился, стал добрее и теплее. Люди, они ведь по сути хорошие, просто часто прогибаются под жизненные обстоятельства или других людей — плохих. Вот как этот деревенский дурачок, был же хорошим мальчиком и за годы жизни изменился. Да, испортился, но разве стоит его из-за этого убивать? По крайней мере пусть хоть немного на стороне Добра побудет.
* * *
Женька танцевал перед лысым упырём. Фома ущипнул себя за руку, боль чувствуется. Что происходит? Это не глюки, не морок. Он ничего не ел и не пил — не мог сожрать наркоту. Это по настоящему. Женька сбрендил, развязал Нечистого и танцует перед ним. Тот спокойно сидит, опираясь широкой спиной о столб и хлопает. Никто не боится, что Фома вернётся, что у Фомы заряженное ружье. Это ловушка или сон? Другого не дано.
Фома выглянул в окно ещё раз и отпрянул, кажется старый посмотрел в его сторону. Черт, что он делает? Зачем убегает? Эти нечистые могут быть очень быстрыми, зачем он дал ему шанс? Фома уже не скрываясь выглянул в окно, положив ствол на широкий подоконник.
— Стоять, бля! Руки вверх подняли, бля!
Женька остановился и обернулся. Фома чуть не подавился слюной, наполнившей рот — у танцора были пустые глаза. Безжизненные, безразличные и тупые глаза. Черт, у его утонувшего мотоцикла фары больше жизни выражали.
— Ты чё не слышал, бля! Чертов зомби, бля! Подними руки я сказал!
Он сыпал ругательствами как пулями из автомата. Руки тряслись то ли от страха, то ли от мощного впрыска адреналина в кровь, в ушах лопались пузыри и стучали барабаны. Хорошо, что ружье лежит на цементе, хотя все равно ствол ходит из стороны в сторону.
— Ты чё
не слышал? Быстро руки поднял, так чтобы я видел и нож подальше отбросил! А ты не двигайся! Малейшее движение и получишь серебряную пулю в лоб.Вообще стрелял он не очень хорошо и деда видел плохо, но иногда хороший понт дает плюсы к убеждению. Черт, как же все за секунду стало плохо, вот тебе и отошел в кустики. Какого хрена вообще Женька творит?
Дед сидел неподвижно, хлопать перестал и руки на колени положил. Женька посмотрел на него и тот кивнул. Послушно руки медленно пошли вверх!
— А если бы он тебе не разрешил то что? Кинулся бы на меня? Что с тобой вообще, друг?
Он не знал, почему кричал это предателю. А тот вдруг начал танцевать.
* * *
Есть на свете цветок алый-алый
Яркий, пламенный, будто заря
Самый солнечный и небывалый
Он мечтою зовется не зря
Может там за седьмым перевалом
Вспыхнет свежий, как ветра глоток
Самый сказочный и небывалый
Самый волшебный цветок
Самый сказочный и небывалый
Самый волшебный цветок
Хорошая песня звучала в голове у Женьки. Шикарная песня. Прямиком из детства. Бьет по всем нервным окончаниям сразу. Как не закружиться под такую прелесть?
«Ты чего творишь! Остановись!»
Он кружил и кружил в танце, напевая себе под нос простые, как стакан молока, слова.
Вспоминая о радостном чуде
Вдаль шагая по звонкой росе
Тот цветок ищут многие люди
Но, конечно, находят не все
Может там за седьмым перевалом
Вспыхнет свежий, как ветра глоток
Самый сказочный и небывалый
Самый волшебный цветок
Самый сказочный и небывалый
Самый волшебный цветок
«Не подходи ближе или я буду стрелять! Не подходи или я выстрелю! Ни шагу ближе, ты! Руки опусти!»
Ля-ля-ля! Кто-то толкнул его в бок, и Жека взлетел, как Нуриев, только великий танцор не падал, а Женька не устоял и свалился на бок. Ударил гром, скоро будет дождь. Нужно бежать домой к маме иначе накажут.
«Женька! Прости, ты как! Я не хотел!»
Женька поднялся и увидел друга в окне. У друга была ружбайка. «Класс, — подумал Женька — Надо глянуть на ружбайку, а потом домой».
«Не подходи! Стой где стоял!»
«О, мой ножик лежит. Выронил, когда упал. Может Фомка захочет поменяться, на день хотя бы. Он мне даст пострелять из ружбайки, а я ему крутой ножик».
«Не поднимай его! Не поднимай, бля!»
Почему не поднимать? Это мой ножик. Батя выпорет, если потеряю. Бах! Да что такое? Кто толкается? Хряк с разбегу дал под дых? Так почему я его не слышал? Всё этот Фомка-крикун.
* * *
Фома выстрелил второй раз и безумец упал, не дотянувшись до ножика. Он лёг на спину и вытянулся широко раздвинув ноги и расставив руки, обтекаемый кровавой лужей как чёрной тучей. Ноги припадочно дергались, односельчанин был еще жив и пытался подняться — рука тянулась туда где блестел брошенный всеми нож. Орудие убийства. Убийство. Фома опять убил, мало ему было прошлого раза — тогда он как раз пользовался ножом, пьяная драка. И вот опять.