Босс для Ледышки

Андрей усмехнулся и кивнул:

— Вы пока багет принесите. Он в кладовой, в специальном отсеке справа.

Она нахмурилась:

— Там, надеюсь, никакие кодовые замки, шифры и пароли не понадобятся?

— Нет, — Андрей поставил салат на середину стола, — только скан роговицы левого глаза.

— Умора, — мрачно прокомментировала Миронова и отправилась за «добычей».

***

А они вполне могли бы сосуществовать без постоянных перепалок и вербальных дуэлей, подумалось Андрею, когда они в молчании поглощали ужин. Салат, кстати, получился обалденный — Миронова добралась до шкафчика со специями и как-то так поколдовала над их смесью, что от салата его теперь было за уши не оттащить.

Интересно, где по шкале странности от одного до десяти оказалась бы его просьба поделиться рецептом? Он бы его своей маман подсунул, чтобы опробовала.

А пока Андрей без зазрения совести расправлялся с салатом, вскипел чайник, и Евгения Станиславовна кинулась заваривать чай, будто это он был у неё в гостях, а не наоборот.

Отправляя в раковину грязную посуду, Андрей следил, как она обдаёт кипятком заварочный чайник и изучает содержимое украшенной листьями жестяной банки с надписью «Tea».

— Что, вы и тут эксперт? — он приподнял бровь. — И как у нас обстоят дела с чаем? Одобряете?

Миронова с непоколебимо серьёзным видом кивнула и приступила к завариванию.

Но окончание дня складывалось подозрительно мирным, чтобы от осознания этого факта не насторожиться. Просто им обоим был необходим перерыв на восполнение энергетических ресурсов, только и всего.

Потому что уже за чаем Миронова оживилась, переключившись в режим активного планирования.

— Время позднее, Андрей Владимирович, поэтому давайте решим, что мы будем делать дальше.

— Спать?

— Предлагаете прямо сейчас отправиться в постель? — строго переспросила она, потом вдруг моргнула и уставилась в одну точку, будто осознала, что сболтнула нечто исключительно неприличное. — В смысле… я… в смысле, не мы с вами…

Он ничего не мог с собой поделать, он завороженно наблюдал, как из-под пушистого воротника по стройной шее вверх поднимается волна густого румянца. Да он бы и не подумал, что она сказала нечто из ряда вон выходящее. Понятно же, что она имела в виду… не это.

Евгения упёрлась локтями в столешницу и буквально рухнула лицом в раскрытые ладони, пробормотав оттуда едва различимое:

— Простите, бога ради.

— Евгения Станиславовна, — он изо всех сил старался вытравить из голоса даже намёк на улыбку, — мне кажется, вы недооцениваете мои умственные способности. Если вы посчитали, что я восприму ваши слова как приглашение…

Она вдруг так яростно замотала головой, что он замолчал.

— Нет, простите. Я… очень устала. Мысли путаются. Я иногда болтаю что-то, и мозг за языком не поспевает. Просто всё это… я очень переживаю. Как быть с бумагами. Как быть с отъездом. Как быть с Катериной.

Андрей невольно напрягся, пальцы сами собой сжались на ручке кружки:

— А как с ней быть?

Миронова вскинула голову и вот теперь уже точно посмотрела на него, как на умственно отсталого:

— Да как я в глаза ей смотреть буду? Что она обо мне подумает?!

Он, пожалуй, многое бы отдал за то, чтобы узнать, чего она сейчас не договаривает.

— А что она подумает? — он прищурился.

— Я вас, конечно, не подслушивала…

— Да, я помню, вы мне это сказали.

— Но…

— Но?

— Но и так было слышно! — щёки у неё были уже не розовыми, красными. — Вы ведь рассказали ей, что я тут, верно? И вдруг она будет… ну, начнёт переживать. Думать всякое. Это же ужас какой-то. Я только сейчас осознала, какой это ужас. Мне и так хватило…

И она осеклась, замолчала, тут же ушла в глухую оборону.

Испугалась, что всё это звучит так, будто она жалуется?..

Ему хотелось рассмеяться, но вовсе не потому что он находил ситуацию смешной или забавной, а от горькой иронии. Слышала бы она их телефонный разговор полностью… сколько жалоб ему пришлось выслушать, сколько упрёков и сколько нытья.

Слышала бы она — и поняла бы: Катя понятия не имеет, что в коттедже он не один.

И прямо сейчас размышлять над тем, как разрулить эту запутанную ситуацию, он не собирался.

Время на это у него ещё будет. Есть и куда более насущные вопросы.

— Евгения Станиславовна, вы зря беспокоитесь. Катерина скорбела исключительно по сорванной поездке.

В серых глазах мелькнуло сомнение.

— Правда? — отозвалась она слабым голосом.

— Крест даю, — торжественно поклялся он.

Нет, серьёзно, сейчас совсем не время развивать эту тему. Время спать. Силы им завтра понадобятся.

Поэтому, пока она не успела погрузиться в сомнения или, что хуже, в попытки выяснить, как всё-таки отнеслась к новостям о её приезде сюда Катерина, Андрей анонсировал то, что наверняка переключило бы её внимание.

— Допивайте свой чай и пойдёмте.

— Куда? — она послушно подняла свою кружку, чтобы сделать глоток.

— Будем выбирать вам постель, — будничным тоном ответил он. И наградой ему за стопроцентно эффективный обходной манёвр стал характерный звук — Миронова поперхнулась чаем.

— Вы в порядке?

— Абсолютно, — сдавлено отозвалась она и сползла со стула с таким видом, будто отправлялась на собственную казнь.

Глава 22

Андрей Владимирович Волков оказался джентльменом, отдав в моё распоряжение верхний этаж. Я попыталась возразить, но без особого успеха — он пригрозил своим статусом начальника и правом приказывать. Я возразила, что мы не в офисе, а он предложил мне помолчать.

Вот и поговорили.

Я таскалась за ним следом, пока он с олимпийским спокойствием объяснял, где что лежит и как чем пользоваться. Видимо, посчитал, что из-за моего настороженного отношения к здешней технике подробное руководство по эксплуатации не помешает.

Я не возражала. Меньше всего мне хотелось бы сломать здесь какую-нибудь дорогостоящую вещицу и потом для восполнения материального ущерба взваливать на себя ещё один неподъёмный кредит.

Волков попросил отдать ему подписанные документы — собирался как-то решать вопрос с партнёрами лично. Само собой, я повиновалась. Хотела я того или нет — всё возможное, чтобы исправить ситуацию, я уже сделала.