Босс для Ледышки

Ведь наверняка же всё едва не стряслось… случайно. Ну конечно, случайно! Под влиянием момента.

Я тихонько застонала, сползла с кровати на пол, подтянула колени к себе, спрятала в них лицо и покачалась из стороны в сторону.

Дурацкая детская привычка, но почему-то всегда помогала. Сейчас — не особо.

Я шмыгнула носом и только тогда поняла, что глаза уже на мокром месте.

Ну вот. Докатилась. Реву уже по любому, малейшему поводу.

Нет, нет, так нельзя. Всё развивалось слишком стремительно, непредсказуемо, слишком опасно. Это пора прекращать. Иначе грядёт катастрофа.

Сегодня мы затормозили буквально на краю, у самой пропасти. Я, покалеченная прошлыми и не ищущая новых отношений, и он, несвободный, недоступный и тот, которому я вот уж никак не ровня.

И слёзы покатились по моему лицу с удвоенной силой. Потому что я помнила, чего мне стоило его остановить. Потому что почти призналась себе, что могу не отыскать в себе сил повторить этот подвиг.

Глава 28

Я честно попыталась заснуть. Считала овец, выравнивала дыхание и что-то там ещё, но все мои попытки заканчивались тем, что я погружалась в лёгкую дремоту, и сон со сверхъестественной настырностью пытался завершить события новогодней ночи, не случившиеся в реальности.

Пары раз мне хватило. Выскочив из кровати с лупящим о рёбра сердцем, я сдалась и ушла в ванную в надежде, что хотя бы тёплая вода меня немного убаюкает. А уже к рассвету торчала на кухне и пила крепкий кофе, проверяя и перепроверяя в телефоне новостные сводки. По нашей ситуации ничего не нашла. Но сегодня почти наверняка позвонят из фирмы — может, у них хоть какие-то новости появились.

Снег сегодня не шёл, но в коттедже было слегка зябковато — видимо, температура снаружи основательно понизилась.

Я уже хотела заглянуть в своё приложение «Погода», когда за спиной раздалось хрипловатое:

— Доброе утро.

И я только чудом не опрокинула на себя кружку с остатками ещё горячего кофе. Сердце кувыркнулось, и меня окатило жаром, но я каким-то образом умудрилась сохранить внешнее спокойствие.

— Доброе, — кивнула и осторожно, чтобы не поперхнуться, отпила из кружки.

Волков появился в поле моего зрения — в джинсах и футболке. Мой взгляд, будто приклеенный, задержался на рельефных мускулах плеч, пробежался вниз до самых запястий, потом вверх — к его хмурому лицу. Чёрт знает, как растрёпанные волосы и небритость делали Волкова ещё привлекательнее, но факт оставался фактом.

И вчера этот мужчина собирался меня поцеловать…

Боже, Миронова, что ты творишь?!

Я буквально силой заставила себя оторвать от него взгляд и уткнуться в кружку. Мне пора отсюда уезжать. Срочно. Сейчас.

Волков гремел посудой — доставал кружку и сахар для своей порции кофе. Я хлебала свой так, будто две недели просидела без воды.

— Снег прекратился, — не оборачиваясь, проинформировал он.

— Да. Уже не идёт, — вряд ли я соображала, что отвечала. Но хоть что-то, только бы не молчать.

— Если до обеда не позвонят, я их сам наберу. Узнаю, как там дела на перевале и вообще, — Волков обернулся, поставил свою кружку на столешницу, опустился на стул напротив меня.

— Я проверяла новости и ничего не нашла по обстановке.

Волков пожал плечами, мол, ничего удивительного.

— Праздники, — кратко озвучил он свою мысль.

— Ага, — ещё короче прокомментировала я.

Пауза не затянулась надолго. Он отхлебнул из своей кружки, и я всем телом почувствовала на себе его внимательный взгляд, но отчаянно делала вид, что ничего не замечаю.

— Я не знаю, ожидаете ли вы от меня извинений, — начал Волков, и мне захотелось вскочить из-за стола и вылететь из кухни. — Но я не думаю, что это будет правильно. Как минимум по двум причинам.

— Вот как? — выдавила я из себя и сжала в руках кружку, чувствуя, как всё внутри завибрировало от напряжения. — Поделитесь?

Волков сделал новый глоток, с преувеличенной осторожностью опустил свою кружку на стол:

— Во-первых, я не сделал ничего такого, о чём теперь сожалею. А во-вторых, просить у женщины прощения за поцелуй… хм… несостоявшийся поцелуй — это всё равно что оскорбить.

— Звучит… прямо по-рыцарски, — пробормотала я, не сразу сообразив, что произнесла это вслух.

Волков посмурнел:

— Иронизируете?

— Н-нет. Нет, — кажется, я умудрилась задеть его эго. Он ведь наверняка говорил искренне.

— Впрочем, спорить бессмысленно, — отозвался он. — Уж точно не со знатоком по рыцарским поступкам.

А вот это была ирония. Я уставилась на него, вмиг растеряв всю свою робость.

— Расшифруете?

Синие глаза встретили мой взгляд — впервые со вчерашнего вечера.

— Да нечего тут расшифровывать. Я о вашем подвиге в прошлом году.

Он это серьёзно? Это что, какая-то месть за вчерашнее?

— Я теряюсь в догадках, Андрей Владимирович, вы меня похвалить или оскорбить решили?

Я с готовностью неслась навстречу новой склоке — она давала возможность выпустить на волю скопившиеся внутри эмоции, которые захлёстывали с головой. Вытащить их из себя и пустить в расход как угодно, пусть даже в очередной ссоре. Наплевать.

Он вздохнул и качнул головой:

— И в чём вам здесь померещилось оскорбление?

— Хотя бы в том, что вы мне опять этот чёртов корпоратив припоминаете. Он на мне уже как клеймо. И вообще, с каких пор рыцарство — это проблема?

— С тех самых пор, когда оно всё запутало и усложнило, — его голос звучал глухо и тяжело, своими словами он будто припечатывал меня к месту.

— Н-не уверена, что понимаю…

— Конечно, вы не понимаете, — с непонятной горечью усмехнулся Волков. — Откуда бы вам понимать…

— Ладно, пусть не понимаю, — раздула ноздри я. — Но вы вообще-то не так уж далеко от меня ушли.

— Поясните.

— А разве вы поступили не по-рыцарски? Оставили меня на должности. Даже премии не лишили. Почему вы это сделали?

Волков, склонившийся было над своей кружкой, снова поднял на меня глаза. Посмотрел в упор:

— А вы сами не догадываетесь?

Я сглотнула, смалодушничала и отвела взгляд. Зря, зря, зря я его об этом спросила. Волны жара так и захлёстывали меня до самой макушки. Он не может этого иметь в виду. Просто не может. Такое в голове не укладывалось. Даже если сейчас он на что-то и намекал, то… никак не тогда. Не мог он тогда что-то такое ко мне испытывать. Просто не мог!