Ботинок

Силкин неловко переступил ногами и пьяно улыбнулся.

– По-людски, говорите? А по-людски на улице, по холоду таскаться, пока вы тут жрёте и пьёте? На мои, между прочим, денежки, кровью и потом заработанные. Может, мне тоже охота помянуть усопшего. Я ему, как-никак, не чужой.

– Остынь, Павел Оскарович. Садись за стол, раз пришёл, - сказала Капа Петровна.

– Меня не надо приглашать. Я у себя дома: хочу, сяду за стол, хочу - нет.

– Кто это такой?
– спросил Тамиров.

– Я муж её, а ты кто такой?
– произнес Силкин, сделав шаг в сторону Тамирова.

Тамиров поставил недопитую рюмку и вышел из-за стола.

Капа Петровна тоже поднялась.

– Всё, шабаш!
– сказала она, стукнув кулаком по столу.
– Так дело не пойдёт! Драки тут еще не хватало. Знаете, господа-товарищи, - сказала Капа Петровна, голосом, каким говорят, когда долго сдерживаются, а потом всё-таки срываются и выкладывают потаённое.
– Павел Оскарович прав: сколько можно? Помянули, выпили, закусили - и хватит. Расходитесь-ка подобру-поздорову.

Изюмов и Веревкин-Рохальский тут же встали. Они с двух сторон взяли под руки трясшегося от гнева Тамирова и вышли.

– А вы мензурки, чего тут сидите?
– сказала Капа Петровна родителям Мишеля.
– Идите уже. И вот вам мой совет: сюда дорогу забудьте. Так-то лучше будет. Вон хозяин у нас какой строгий. Мало ли чего такому в башку стукнет!

Когда все ушли, Силкин победителем уселся за стол и выпил кряду три рюмки водки. Кристина и Капа Петровна не перечили.

– Вот такие пироги, значит, - сказал Силкин, обтерев губы рукой.
– Надо музыку поставить. Пойдём Кристя (перебрав, Силкин так называл Кристину), потанцуем.

Затею Силкина Капа Петровна категорически не одобрила.

– С ума сошли?
– возмутилась она.
– Поминки, а он танцы затеял!

– Эх, мамаша, - посетовал Силкин.
– Ничего-то Вы не понимаете.

– Какая я тебе мамаша?- возмутилась Капа Петровна.

– Ма, прекрати, - вступила в разговор Кристина.
– Потом всё тебе объясню.

– Чего объяснять и так всё ясно, - ответила Капа Петровна и, оглядев квартиру, тяжело вздохнула.- Облапошили тебя, доча. По-хорошему квартира одной тебе должна остаться, а теперь дели её с этим басурманом.

– Да, если бы не я, вообще бы ничего не было. Ни квартиры, ни машины, ни дачи. И вернулась бы ваша доча с голым задом в свою деревню. Вот соседи бы посмеялись!

Капа Петровна встретилась с холодным взглядом Силкина и, пожалуй, только сейчас, по-настоящему, поняла, что поправить эту несправедливость не удастся и, вообще, в этой квартире капитан Силкин не гость, а самый, что ни на есть хозяин.

Капа Петровна ушла. Она решила немедленно уехать домой, в свой тихий городок С. Там хорошо: дни начинаются с пения петухов и мычания коров, а кончаются в тихой и уютной кровати с огромными пуховыми подушками.

Оставшись одни, Кристина спросила:

– Ты, Паша, с какой радости напился? Не хотел ведь.

– Напьёшься тут, - проворчал Силкин.

– Господи, опять что-нибудь не так?

– Сибиряки совсем обнаглели. За упаковку Мишеля денег потребовали немеренно! Суки! Волки позорные! Послушай, у твоей ма нет денег?

– Сколько нужно?

Силкин назвал сумму, которую потребовали Владивостокские коллеги за гарантированную посадку Мишеля за решетку.

– С ума сойти!- воскликнула Кристина.
– Таких денег, отродясь, у нас не было. Ты ведь говорил, что уже расплатился.

– Говорил, говорил. Мало ли, что говорил. Облом вышел.

– И что же теперь будет? Мишеля выпустят?

– Это вряд ли: дело назад не вернуть. На худой конец, если сорвётся с крючка и объявится в Москве - ничего страшного. Стой на своём: мужа похоронила, а кто ты? Жулик! И иди, пока цел. Ничего не бойся. Все нужные бумаги у нас на руках. Твой Мишель ничего не докажет. Бумажка у нас значит больше челоnbsp;

&века. Такая у нас страна. Родина такая. И ничего он нам не сделает: его нет, понимаешь? Его разорвало на мелкие кусочки во время террористического акта в метрополитене. И его опознали по ботинку, и не просто по ботинку, а по такому ботинку, который спутать с другими ботинками невозможно. На всём свете такой ботинок один. Следовательно, опознание неопровержимо, стопроцентно. Похороны были. Свидетелей полно. Тоже денег немалых стоило. Так что, дуся, не парься - и квартирка, и машинка, и дачка останутся нашими. Живи и радуйся.

– Ой, всё равно на сердце как-то неспокойно.

– Закудахтала! Спать пошли. Мне завтра на службу, будь она неладна.

Часть 37. Говорю - берегитесь!

К следователю его вызвали в неурочный час: во время ужина. Последний раз Мишеля допрашивали две недели назад.

– Садитесь, - предложил старший лейтенант.

Против обыкновения, в голосе милиционера звучали откровенно дружеские нотки. В русских тюрьмах, известно, чем мягче стелют, тем жёстче спать. Мишель насторожился.

– Как дела? Как здоровье?
– спросил старлей.

– Пока не жалуюсь. Скажите прямо - случилось чего? С датой суда определились?

– Суда не будет. Мы во всём разобрались и считаем, что Вы не виновны. Удивлены? Думали, мы тут совсем без совести и чести? Зря. Для нас, между прочим, справедливость превыше всего. Завтра Вас освободят. От имени управления приношу извинения. По-товарищески советую: в Москву не суйтесь. Там есть люди, которые в покое Вас не оставят.

– В Москве у меня нет врагов.

Старлей снисходительно улыбнулся:

– Не торопитесь с выводами. Подумайте, кому могли дорогу перейти. Еще раз говорю - берегитесь. Тот, кто Вас сдал, не отстанет, пока опять в тюрьму не засадит. Вы меня поняли? Но, если решите поехать в Москву, никому не звоните, никого не предупреждайте.

– Жене тоже не звонить?!

– Ей в первую очередь. То, что произошло с Вами, похоже, связано с ней. Навестите родителей, осмотритесь. Ну, счастья и удачи!

***

Мишель стоял у собственной квартиры. Трудно поверить, что прошло полгода, как он отсюда ушёл. Было огромное желание открыть дверь своим ключом, застать Кристину врасплох, но передумал: победила врождённая интеллигентность. Он нажал кнопку звонка. За дверью послышался мужской кашель и голос:

– Сейчас.

Мишель посмотрел на номер, прикреплённый к двери. Всё правильно, квартира его. Дверь открыл мужчина в белой майке и трусах. Мишель сразу узнал в нём бугая.

– Вы ошиблись, - сказал бугай и захлопнул дверь перед лицом Мишеля.

Придя в себя, Мишель вновь нажал на кнопку звонка.

А в это время, в квартире творился натуральный переполох. Силкин прыгал на одной ноге, а другой никак не мог попасть в штанину брюк. Кристина вышагивала перед ним как часовой.

– Что делать? Что делать?
– истерично повторяла она, замирая, и прислушиваясь к звонкам.
– Ты говорил, что он до Москвы не доедет! А он взял и доехал!