Ботинок

– Нужно говорить не "хочите", а "хотите", - непроизвольно вырвалось у Мишеля.

Кристина окинула его надменным взглядом, и ушла, кинув через плечо:

– Чао-какао!

– До свидания, Кристина, - произнес Мишель в уже закрытую калитку и еще тише добавил.
– Доброго тебе сна.

Часть 9. Конечно, дурак.

Едва Мишель остался один, как у него самопроизвольно подкосились ноги. Из последних сил он доковылял до ближайшей скамейки. Усевшись, он, морщась и отдуваясь от боли, скинул ботинки.

– Боже мой, как хорошо!
– простонал он, в блаженстве закатив глаза.

Для встречи с Кристиной и Капой Петровной Мишель за бутылку водки арендовал у артиста Фалина его уникальные ботинки. Для роли Фалину не хватало собственного роста. Ему изготовили ботинки, которые внешне выглядели как обычные, а внутри имели колодку, увеличивавшей рост человека на несколько сантиметров. Идея воспользоваться этими ботинками пришла Мишелю непосредственно перед самым свиданием. Примерить ботинки, как следует, у него не было времени. Пока ждал было терпимо, но когда пошли, появилась боль, которая с каждым шагом боль стала усиливаться и под конец стала невыносимой. Если бы Кристина задержалась хотя бы на одну минуту, ему пришлось бы снять ботинки в ее присутствии.

Мишель методично разминал пальцы ног. Ступни, оживая, приятно покалывали.

Первую встречу с Кристиной трудно назвать удачной, но Мишель был доволен собою. Ему удалось высказать главную мысль о том, что для настоящего мужчины красота и рост - не главное. Авось, Кристина прислушается. Мишель прикрыл глаза.

Провинциальная ночь была тиха, тепла, воздух наполнен стрекотанием кузнечиков, запахом молока и яблок. Где-то, совсем рядом, находилась Кристина - самая притягательная девушка из всех, с кем когда-либо сводила судьба.

– Спи спокойно, моя сладкая, - прошептали губы Мишеля.
– Я охраняю твой покой.

За забором, возле которого расположился Мишель, послышался шорох и женские голоса.

– Привет, соседка, - сказал голос, показавшийся Мишелю знакомым.

Мишель узнал его. Это была "вобла" - подруга, с которой Кристина приходила в клуб.

– Привет, - ответил бархатный голос Кристины.
– Ты чего, соседка, не спишь?

– Уснешь тут, когда такие дела творятся. Что за хмырь тебя провожал?

– А тебе-то не все равно?

– Конечно, не все равно. Ты ведь подруга мне.

Мишель затаил дыхание. С одной стороны - подслушивать нехорошо, с другой стороны -- все вышло случайно. Грех не воспользоваться случаем, выслушать о себе мнение небезразличного тебе человека.

Послышался вздох Кристины.

– Говорить не об чём: привязался дурачок с глазами.

– Вот те раз, а мне твоя ма сказала - москвича подцепила! Москвичкой скоро станешь! Тары-бары, растабары.

– Еще чего! Удавлюсь, а за этого шибздика не пойду. Прикинь, Мишелем зовут.

– Иностранец?

– Да. Такой же, как я балерина Большого театра. У нас в клубе выступает. Начальника из себя корчит. А сам с молотком ходит. Жмется как импотент. Голосок тоненький. Ботинки чудные носит. Он в них выше делается. Больной какой-то!

– Да иди ты!
– - прошептала "вобла".

– Ей-богу, не вру. Ходит, как на ходулях, ноги все время подворачивает.

– Да иди ты!

– Правду говорю. Слова в простоте не скажет. "Мне, говорит, нравится Ваш город". Прикинь!

– Совсем дурак, что ли?

– Конечно, дурак. Чуть со скуки с ним не померла.

– И что дальше?

– Ничего. На кой мне этот урод? У меня Васька есть.

– Ох, ну и дура же ты, Кристинка. Твой Васька неделями от водки не просыхает.

– Зато по-трезвому, как конь на пахоте - не остановишь!

– Ой, какая же ты все-таки недалекая! Счастья своего не понимаешь. Да трахайся ты со своим Васькой, сколько влезет, а замуж за серьезного человека идти надо. Бери москвича и не думай.

– Ты, подруга, видела этого москвича? От одного его вида стошнить может.

– Ну и что? У меня тоже был шибздик. Помнишь?

– Конечно, помню. У него изо рта воняло тухлыми яйцами.

– Ерунда, зато по этому делу ему равных не было. Говорят же : мелкий клоп, злее кусает. Господи, и как же я тосковала, когда он загремел в тюрьму.

– Пошла ты на ... , - грубо выругалась Кристина.
– Скорее, руки на себя наложу, чем дам этому Мишелю.

– Глупая ты все-таки. Пойдем ко мне. Выпить хотца. У меня бутылочка есть. Потолкуем по-взрослому.

– Поздно уже.

– Кончай ерунду молоть.

– Ладно, иду. Только бы ма не узнала.

– Ма твоя к утру домой явится.

– Ты чего такое говоришь? Она же к бабульке направилась, -- удивленно спросила Кристина.

– Ой, не могу с тебя! Дите неразумное! Идем, дите, вино пить.

Послышался треск ломаемых веток и удаляющиеся шаги.

Наступила тишина. Мишель немного выждал, неловко поднялся и прошел несколько шагов. Первый попавшийся на дороге камень напомнил, что он бос. Мишель вернулся, за ботинками и, прихрамывая, поплелся в гостиницу. Там его ждала холодная кровать командированного холостяка. Скорее бы домой, в Москву!

Часть 10. Другая ...

Прошел год с лишним. По большому счету в жизни у Мишеля ничего не изменилось, если не считать того, что у него село зрение, и он вынужден был носить очки. Будто нарочно, усугубляя и без того свой непрезентабельный вид, окуляры он выбрал в толстенной роговой оправе, сделавшие его старше на двадцать лет.

Но даже за этими стеклами его сумела разглядеть хорошая женщина, правда старше его на пять лет. Звали ее Валерией. Валерия была некрасива, но обладала спокойным и покладистым характером. Нервный Мишель с другой бы и не ужился.

Они прожили, не расписываясь, как муж и жена: тихо, спокойно и размеренно - ровно двенадцать месяцев.

И вдруг, как бы ни с того ни с сего, Мишель решил бросить Валерию. Она плакала, но так и не получила ответа на свой законный вопрос.

– Ты встретил другую женщину?
– спрашивала она.

– Не говори глупостей, - отвечал Мишель.

Валерия чувствовала, что Мишель говорит правду. Он действительно уходил не к кому-то, а от нее. От этого было больнее.

– Ты бросаешь меня, как бросают надоевшие перчатки, - изводила себя Валерия.