Боярышня Дуняша

доверенная женщина будущей сватьи и показывала подмётное письмецо к дочери от

неизвестной соперницы. Княжна хотела узнать, кто ей перешёл дорогу.

Боярыня очень удивилась словам посланницы, ведь Матрёна сама отстранилась от Петруши

и тем самым рассорила две семьи. А когда Евпраксия Елизаровна посмотрела письмишко, ещё

больше удивилась… А потом повеселела и сейчас, глядя на девчонок Дорониных, убедилась в

своих подозрениях. Вот только сравнит буквицы, чтобы точно знать, за кого молиться, а после

можно к свадебке готовиться.

Маша стала частой гостьей в кремле и немного освоилась там, а Дуняша оставалась дома с

Милославой, но подолгу сидеть и вышивать она не могла. В очередной раз сбежав от мамы, Дуня решительно взялась за обучение беспутного Митьки и тоскующей по непонятно чему

Аксиньи. Митька давно ждал, что придумает для него боярышня, а здоровенная Аксинья даже

не догадывалась, что её тяжелые вздохи давно привлекли внимание Дуняши. И вот, боярышня

начала учить их валять шерсть.

По её замыслу Аксинья должна была валять валенки, а тощий Митька шить игрушки.

Девочка терпеливо объясняла основы работы с шерстью, показывала конечный результат и

наблюдала, как получается у её учеников и есть ли у них энтузиазм. И вдруг, несколько дней

спустя:

— Прости, боярыня, — бухнулся на колени Митька, — не могу я этим заниматься, —

признался он и втянул голову в плечи.

— Да ты даже не прочувствовал, — удивилась Дуня. — Это же не просто работа, а для

души! Надо посидеть, придумать, разработать модель и создать…

— Бам! — Митька стукнулся лбом об пол, заставляя боярышню подскочить и нервно

нарезать круги вокруг него.

— Бам! — повалилась на колени, валявшая валенки Аксинья и завыла, что она бы душу

отдала, чтобы делать такие славные вещички, которые поручили бестолочи Митьке.

Дуняша смотрели на этих двоих, широко открыв глаза. Оказалось, что Митьке понравилось

валять однотипные валенки и ни о чём не думать, а богатырше Аксинье возиться с мелкими

деталями и придумывать что-то новенькое.

Выслушав их, Дуня расстроилась, но неволить своих учеников не стала. Честь по чести

каждому помогла организовать в доме уголок, чтобы начать дело по душе и, посмотрев на них

со стороны, поняла, что зажгла в сердцах этих двоих что-то светлое. Это осознание привело её в

трепет. У неё получилось!!!

Маша смотрела на смешно пританцовывающую сестричку и хихикала. Она не понимала, чем

взбудоражена Дуняша, но её счастливый вид оказался заразителен и вскоре Маша расправила

плечики и пошла лебедушкой по светлице. Дуняша задорно притопнула, а потом со смехом

изобразила пустившегося в пляс кавалера и так девчонкам весело стало, что вбежавшую

Любашку они заметили только тогда, когда она включилась в их пляску.

— Ух! — довольно высказалась Маша.

— Ага! — ответила ей Дуня и обе они рассмеялись.

— Боярышни, я чего пришла… там Ирина Владимировна от Кошкиных которая…

— Да поняли мы, говори уже! — поторопила Дуня.

— Так я и говорю, всех Дорониных с поклоном приглашают на свадьбу Петра Яковлевича и

княжны Холмской.

Любаша встала ровно и поклонилась, как сделала это Ирина при передаче приглашения

Милославе.

Дуня махнула рукой Любаше, отпуская её, а сама повернулась к Маше.

— И осени ждать не стали! — воскликнула Маша, а после видно вспомнила, какие разговоры

шли о ссоре Кошкиных с Холмскими и понимающе покивала. А после повернулась к Дуне и

таинственно произнеся:

— Права ты была, сестричка! — схватила Дуню за руки и закружила её по светелке.

А дальше были хлопоты. Кошкины и Холмские торопились наверстать упущенное и хотели

успеть поженить молодых до масленицы.

Дуня же неожиданно для родных притихла и ходила задумчивой. Она не могла никому

сказать, что отныне каждый день ложится спать с мыслью, что утром проснётся в другом теле и

другом месте. Она же выполнила поставленные условия для того, чтобы продолжить жить

там… в другом теле и другом времени! Она зажгла что-то светлое в сердцах Митьки и

Аксиньи! Но всё оставалось по-прежнему…

Такой же тихой отправилась Дуняша на свадьбу к Петру Яковлевичу. Она поучаствовала в

свадебном обряде и с облегчением поняла, что задержалась для того, чтобы видеть счастливые

лица молодых. Пётр Яковлевич не сводил глаз со своей княжны, а она мило краснела и

старалась держаться поближе к нему.

Дуняшу не приглашали за стол, но она видела молодых в церкви и вместе с другими детьми

провожала их к дому. Ей показалось, что пара будет счастлива.

Вечером Дуня с печалью смотрела на своих родных и ластилась к ним, не сомневаясь в том, что её жизненный путь здесь завершен. Она не на шутку испугала семью, завуалированно

прощаясь со всеми. Дед разнервничался и начал пытать дворовых, чтобы выведать, что

случилось. Даже вернувший и уже готовящийся к новой поездке отец встревожился и

подхватив её на руки, просил признаться ему, что она натворила, обещая защитить от всех

врагов. А мама, сестра и братик долго сидели в её светелке, держа Дуняшу за руки, вопросительно заглядывая ей в глаза. Она едва сдержала слезы от мысли, что так они пытаются

неосознанно её удержать.

— Я вас всех очень люблю, — засыпая, прошептала она, уверенная, что проснётся в

больнице. — Очень люблю.

Часть 2. Испытание

ГЛАВА 1.

Дуняша открыла глаза. Во дворе орал петух, Веденей ругал боевых за нерасторопность, а

ключница честила хлебопёка. Ощущение покоя разлилось по телу. Она осторожно выбралась

из-под закинутой на неё во сне руки сестры, оставшейся ночевать рядом.