Боярышня Дуняша

читала о Марии Борисовне никаких романов. И что же получается? Почему эта милая женщина

не особо известна потомкам?

Дуня старательно скрипела мозгами, пытаясь вспомнить княгинь Московского царства-государства… и в памяти выплыла Зоя Палеолог! Эта девица станет матерью следующего

великого князя, а он уже родит всем известного Ивана Васильевича Грозного.

И что же получается? Мария Борисовна и встретившийся Маше маленький княжич умрут?

— Машунь, а здоровой ли выглядела великая княжна?

Сестра удивилась и после недолгого размышления неуверенно пожала плечами:

— Бледная и усталая, а так вроде здорова.

— Но она же молода?

— Ей уж двадцать четыре вроде бы, а может, больше…

Дуня сглотнула. В двадцать четыре быть великой княгиней и при этом выглядеть бледной и

усталой? Вон, Дунина мама боярыня Милослава чуть старше и родила уже троих, не считая

выкидыша, а пышет здоровьем!

Неужели травят? Но кому могла бы помешать Мария Борисовна? Боярам? Так овдовев, князь

на их дочерей даже не посмотрит.

Тогда быть может подсылы князей самостоятельных княжеств изводят жену Ивана

Васильевича, освобождая местечко? Но политика сейчас такова, что с ними Москве выгоднее

враждовать и грубо подмять под себя, а не невесту у них брать.

Дуня нахмурилась и ещё немного подумав, решила, что это не её дело. Она слишком мала

даже для того, чтобы разобраться во взаимоотношениях московских партиях, а чтобы понять, что делается в княжеской семье, уйдёт немало времени, а его, похоже, у Марии Борисовны уже

нет. Чисто по-человечески её жалко, но…

Дуня почувствовала себя предательницей, но тут же напомнила себе, что пока что даже не

решила проблему с Митькой, а чуть не поставила себе новую цель. Нет, надо рубить сук по

себе. Она вздохнула и предложила Маше заняться интересным делом, которое задумала ещё

когда они все вместе собирали шишки, веточки, мох…

— Понимаешь, я хочу украсить наш дом всякими штучками, а для этого надо подготовить

ткань.

— А-а-а, дары природы? — тут же вспомнила Маша и показала на полки, где собранное ими

богатство было разложено и ждало своего часа. Дуня согласно кивнула, подтверждая, что

сейчас пришло время заняться тем, что она давно обещала.

— Да, но этого мало.

Маша обрадовалась, но ткать ей сейчас не хотелось. Слишком долго! Поэтому девочка

предложила:

— Но ткань можно взять в сундуках…

— Нет-нет-нет, такой у нас нет и её не купишь! Маш, если тебе неинтересно, то я сама всё

сделаю, но ты будешь жалеть потом, — обижено воскликнула Дуняша.

— Мне интересно, но нет времени, потому что надо готовить себе приданое…

— Во-о-от! — торжествующе вздела палец вверх Дуня. — Это подойдёт для твоего

приданого, клянусь.

Она воодушевлённо подскочила и откинула крышку сундука, на котором сидела.

— Иди сюда, смотри!

Дуняша начала доставать и выкладывать на стол заготовки, которые по её просьбе сделали

Любаша с Аксиньей. Маша смотрела на аккуратно расчёсанные разноцветные пряди шерсти на

столе и поглаживала их.

— Это ты с Аксиньей красила?

— Угу, Любашка чесала, а Аксинья помогала с окрашиванием. Ты спроси её потом, как мы

это делали.

— Да я знаю, как красить, — чуть снисходительно произнесла Маша, — но у тебя здесь есть

новые цвета. Это ты ромашкой красила?

— Угу.

— А это?

— Тоже ромашка, но закрепляла медным порошком. Ну-у, синий такой. На ремесленной

улочке купить можно.

— Ясно. А это пижма? Мне нравится, хороший тёплый цвет.

— Угадала. А вот это березовыми листьями красила.

— Разве ты их собирала?

— Я многое у травницы купила.

Маша неодобрительно покачала головой. Тратить деньги на то, что можно было бесплатно

собрать — расточительно. Но Дуне напоминать об этом бесполезно — у неё если есть идея, то

она торопится, не желая обождать.

— Так, у тебя получились разные оттенки жёлтого, коричневого, зеленоватого и даже

голубовато-зеленоватый. Чем это? — начала расспрос Маша.

— Это серебристый мох, он дает оттенок голубоватого.

— Красиво, — перекладывая шерсть, выдохнула Маша.

— Жаль, что красного цвета не получилось, но нам хватит того, что есть.

Дуня поставила на край стола горшочек с процеженным зольным раствором, должным

заменить ей мыло, бухнула на стол две скалки устрашающего вида и посмотрела на

вытаращившую глаза сестру.

— Это что такое? — она взяла в руку нечто, что было скалкой.

Дуня загадочно улыбнулась и поиграла бровями. По её просьбе Гришка вырезал на

новенькой скалке множество колких бугорков. Теперь её можно было катать под стопами в

качестве массажёра, а можно было валять шерсть. Последним Дуня и занялась.

Она освободила место и перед внимательно следящей за ней сестрой, выложила на столе

маленькими кусочками шерсть одного цвета. Широким жестом показала Маше, что

подготовительный этап завершен, а потом смочила раствором из горшочка и начала катать по

шерсти «массажёр». Дуня быстро взмокла и когда к ней присоединилась Маша, то благодарно

кивнула.

Вскоре девочки отложили деревянное подспорье и начали активнее бить и мять руками

получившееся полотно. Чем дольше они его терзали, тем плотнее схватывались-спутывались

между собой волокна шерсти и меньше становился кусочек будущей ткани.

Они долго возились. Поначалу было интересно собирать кусок, катать по нему деревяшку, потом мять руками, но вскоре девочки устали, тем более им взялся помогать братик, а с ним

было больше хлопот, чем дела.

Но к вечеру по вымытому полу было разложено множество разноцветных квадратиков

плотной шерстяной материи. В будущем её назовут фетр, а Маша неуверенно назвала