Боярышня Евдокия 4

— Златых гор не обещаю, но с новой глазурью наша посуда будет хорошо продаваться. Только бы мастер рукастым оказался и не ленивым.

— Рукастые и не ленивые редко в холопы попадают, — заметил Федор. — У меня больше надежды на мыло, — деликатно напомнил, с чего они начали разговор.

— Ох, да иду я, иду, — откликнулась Дуня, расстроенная разговором о гончаре.

Искать нового гончара и заключать ряд она не хотела категорически. Слишком это ненадежно. Хорошо, что мебельщики без претензий обновили ряд с Дорониными, а то бы вся Москва над ними смеялась.

Никто не пёкся о своих рядовичах так, как Дунина семья. Дед и Фёдор создали все условия для их работы. Не за спасибо, конечно, но у мебельщиков всё есть: сырьё, доставка, место на торгу и защита. Те же условия были у гончара, но он предпочел быть сам по себе, самостоятельно выплачивая все налоги. И все бы ничего, но поднявшись на Дуниных идеях, он вовсю включился в конкурентную борьбу с нею же.

А значит, новый гончар должен согласиться на холопство. Звучит для свободолюбивого мастера страшно, но будь люди уверены в своих боярах, то предпочли бы иметь постоянную работу со скромными доходами и защиту. Боярин же не только от внешнего врага закрывал, но и от произвола служивых людишек защищал.

Дуня за свое честное отношение к людям была уверена, а вот каким хозяином покажет себя брат — ещё неясно. Даже насчёт отца были сомнения, потому что ему не приходилось вести хозяйство. Вот и получается, что люди правы, когда боятся холопства.

— Смотри, боярышня, — Фёдор показал ей рамки с разлитым в них мылом. Оно было тёмное, вонючее и застывать не собиралось. Дуня даже трогать его не стала.

— Это на выброс, — резко прокомментировала она.

— Я так и думал, — расстроился управляющий.

— Зольная вода у нас есть?

— Как не быть.

— Тогда завтра сварим новое, — пообещала боярышня. — А сейчас пойду, надо церковь рисовать.

— Евдокия Вячеславна, ты уж не мудри там, — попросил её Федор, — а то мы потом не найдем мастеров, которые её сложат.

— Не переживай, вряд ли кто-то возьмется строить церковь по моим рисункам. Отец Варфоломей придумал испытание для меня, чтобы посмотреть, как я представляю себе дом божий, не более. Интересно ему, видишь ли, — не удержалась от ябедничания Дуняша.

— Боярышня, но ты купола раскрась синим, как небо. Лепо будет посвятить церковь в честь Богородицы. А можно зелёным — в честь Святого Духа.

— А чего не золотые?

— В честь Небесной Славы? Эх, не потянем! А было бы красиво.

— Знаешь, Фёдор! А ты сам себе ставишь ограничения. Если хочется праздника для души, то я нарисую разноцветные купола! И форма у каждого купола разная.

— Это как же?

— А так же, — передразнила она его и взмахнула руками, собираясь немедленно показать, какова её задумка, но ничего не получилось.

Дуня раздраженно фыркнула и помчалась рисовать, пока идея изобразить церковь в духе будущего собора Василия Блаженного не показалась излишней. Она схватила бумагу с восковым мелком и быстро-быстро начала накидывать основы. Пока чертила основу, то вспомнила, что в будущем построили ещё один храм-конфетку имени святого Игоря Черниговского в Переделкино, и он само совершенство. В этот момент Дуня забыла, что выторговала нарисовать скромную церквушку, а не храм или собор. Сейчас ей было жаль одного, что она запомнила храм в Переделкино в целом, а не в деталях. Но для деревушки такое роскошное строение не нужно, а вот чуточку поскоромнее… Но скромно не получилось!

Она рисовала, не обращая внимания на маму, поменявшую ей прогоревшие свечи ; не видела сидевшего подле неё брата и лопавшего её конфеты ; отмахнулась, когда позвали спать. На задворках вдохновения зудела мысль, что если отцу Варфоломею понравится её эскиз, то он клещом вцепится во Владыку, чтобы тот нашел подходящего архитектора. Ух и попьёт он крови у высших иерархов! Вся Москва тогда узнает, какого мозгоеда ей приходится терпеть с малолетства. Но так и быть, она всех спасет и укажет на Фьораванти.

Довольная собою, она легла спать на рассвете. Потом она ещё не раз дополнит эскиз церкви и кое-что подправит, но идея была показана, а Фьораванти пусть голову ломает, как всё рассчитать.

Глава 6.

Лето выдалось на удивление тёплым и благоприятным для суетящихся на земле людей. Дожди приходили вовремя и не успевали надоесть, удушающей июльской жары не было, как и сильных изматывающих ветров. Не удивительно, что такое замечательное лето промчалось быстро, и его не хватило.

Доронинские рукодельницы работали с утра до вечера, докладывая в сундуки Марии Вячеславны расшитые рушники, рубахи, сарафаны, телогреи, шубки, сапожки, туфельки и прочее приданое. Не забывали они и о своих нарядах, в которых покажутся на свадьбе. Не только по боярину с боярыней будут судить о благосостоянии семьи. Все проживающие в доме должны выглядеть нарядно, и то забота рукодельниц.

Сама же Милослава нервничала, стараясь везде поспеть. Она приглядывала за своими мастерицами, руководила приготовлением запасов на зиму, по вечерам проверяла отчётность по налогам и договорам, собирала и рассылала подарки родне. Даже в будущем на это потребовалось бы немало усилий, а сейчас Милославе не хватало дня, чтобы везде поспеть.

Каждое утро в имение прибегали деревенские девчонки, чтобы помочь с сортировкой и подготовкой к обработке продуктов. Они же помогали старикам пропаривать бочонки и горшки. Потом стояли на подхвате у кухарки, которая успевала солить, консервировать, вялить, сушить, делать тушёнку и кормить всех работников. Маленькие помощницы за свою помощь принесут в семью часть боярских заготовок, но ещё все в деревне понимали, что в боярском доме будет храниться стратегический запас еды, который уже не раз выручал их всех.

В этом году пришлось ещё решать вопрос с определением статуса Доронинских крестьян, ставших ремесленниками. Посадские налоги они не платили,поскольку в городе не жили, а крестьянские им уже не особо годились. Милослава со дня на день ждала выхода княжеских разъяснений на этот счёт. Целыми днями как белка в колесе крутилась боярыня, стараясь за всем уследить, везде поспеть и ничего не упустить.

У управляющего Фёдора своих забот хватало. Он курировал работу отдельных мастеров, вроде Митьки, Анисьи, Якима и других ; готовил торговые караваны в Москву и Новгород ; сортировал животину, которая пойдет на убой, а которая останется зимовать.