Боярышня Евдокия 4

Ему надо было отчитаться, что за интересные растения она посадила в прошлом году, проследить за посадкой баклажанной рассады в теплицу, которую должен построить управляющий, и ещё Митьке было озвучено тысяча указаний.

Только в самом конце лета Дуня собралась выбраться из города, чтобы посмотреть, как идут дела в имении. Но неожиданные гости вновь не позволили ей покинуть Москву.

— Что? — переспросила боярышня ключницу.

— Я говорю, что Светлана с мужем, пасынком и дочкой приехала.

— Какая Светлана? — нехотя отрываясь от листков с записью очередных кошачьих сплетен, Дуня потянулась и непонимающе посмотрела на Василису. Её возбужденно-радостный вид говорил, что она рада гостям.

— Совсем ты заработалась, — покачала головой женщина. — Наша Светлана! А муж её Афанасий Злато!

— Так они всей семьёй! — подскочила Дуня и побежала встречать гостей.

— Куда ты в одной рубахе? Сарафан надень!

Дуня быстро сменила домашнюю одежду на приличествующую её статусу и спустилась вниз. Отец с матерью уже проводили гостей в общую горницу и расспрашивали о житье-бытье, пока челядинки выставляли на стол угощения.

Боярышню поразил вид всего семейства. Афанасий стал более поджарым, и видно было, что он много дорожек истоптал. К Дуниному стыду, она забыла, что золотоискатель должен был вернуться прошлой осенью. Его экспедиция задержалась на лишние девять месяцев. Но судя по победно поблескивающим глазам, вернулся он не с пустыми руками.

Афанасий радостно улыбнулся ей, низко поклонился, вызвав перешептывания молодых девиц, не знавших, что их боярышня когда-то спасла его от смерти и навсегда изменила его жизнь.

— Здрава будь, Евдокия Вячеславна!

— И тебе здравия, Афанасий… — она замялась, не зная отчества. Сейчас это было неважным, поскольку статус Дуни был выше, но если Афанасий вновь привёз золото, то князь выделит его среди других бояр и поднимет.

— Светлана, — повернулась Дуня к бывшей наставнице, — наконец-то ты добралась до нас! Мы все соскучились по тебе. Покажи-ка дочку, похвастай маленькой красавицей.

Светлана повернулась, подала знак сопровождавшей её няньке, и та поставила кроху на пол.

— Какая хорошенькая, — умилилась Дуня. — Уже сейчас видно, что глаз от неё не отвесть будет.

Малышка неуверенно дошагала до матери и ухватилась за её подол. А Дуня наконец-то посмотрела на Гаврилу. Парень заметно перерос отца, и она не сразу признала в нём своего знакомца. Гаврила раздался в плечах, но оставался по-юношески легким и гибким. Про таких, как он, говорили, что у него княжеская стать.

— Рада видеть тебя, Гаврила, — вежливо произнесла Дуня и повернулась к Светлане с Афанасием.

Ей не хотелось, чтобы парень надумал себе чего-нибудь лишнего. Она была уверена, что на Гаврилу теперь все девки засматриваются, а она — не все! И хоть Дуня отвернулась, но мысли крутились вокруг него. Думалось, что он стал похож на отца, а Афанасию хватало взгляда на жёнку, чтобы та бежала к нему. Уж сколько Светлане пришлось перетерпеть, прежде чем Афанасий нагулялся! И Гаврила стоит, сияет, плечами поворачивает…

Резкий тычок в бок от мамы оборвал начавшее разгон негодование. Пора было позаботиться о гостях.

Светлана соскучилась по Москве и жаждала услышать все новости. Дорониным же было интересно послушать о приключениях Афанасия. Сели все за общий стол и повели беседу обо всем. Засиделись. Когда к столу присоединился Еремей, то начали обсуждать,какую награду нужно просить Афанасию. Неожиданно в горницу просочился кот и прыгнул к деду на колени.

— Ты опять сбежал от Маши? — ласково спросил он и пояснил гостям:

— Старшая внучка забрала его к себе, но этот проходимец часто сбегает к нам. Придёт, потребует поглаживаний и снова уйдет.

— Кошку ему надо, — вздохнула Милослава, — да только где её взять.

— В Дмитрове у князя Юрия Васильевича кошечка живёт, — чуть смущаясь, произнёс Гаврила.

— Откуда ты знаешь? — опередил Дуню с этим вопросом дед.

— Так я полгода провёл на границе Дмитрова с нами и Тверским княжеством.

Еремей тяжело вздохнул, зная, что тверской князь нервничает из-за того, что оказался окружен московским княжеством. Это случилось после присоединения к княжеству новгородской республики. Вроде бы Михаил Борисович ходил вместе с Иваном Васильевичем на новгородцев и должен был понимать, что в случае успеха Москвы Тверь окажется в центре московского княжества, но вот поди ж ты, не додумал. А Иван Васильевич теперь опасался пакостей от тверичей в глубине своих земель.

Дуня не вникала в переменившуюся политику взаимоотношений между князьями. Она услышала главное, что в паре дней пути от Москвы живёт кошка!

— Отец, давай съездим к Юрию Васильевичу, попросим у него кошечку или лучше Говоруна туда привезти, чтобы он наконец-то стал отцом!

— Дунь, у тебя разве мало забот? — опешила Милослава.

— Дочка, с чего ты решила, что князь примет тебя и тем более отдаст кошечку?

— А я попрошу Ивана Иваныча написать письмо своему дяде.

— Погоди, внучка, — осадил её дед. — Юрий Васильевич ещё не вернулся из похода.

— Какого похода?

— Так пока ты тут со своей слободкой возилась, он в июле совместно с другими встречал хана Ахмета на Оке! Разве ты не слышала? Хан сжёг Алексин вместе с жителями, а тех, кто спасся от огня, полонил.

Дуняша в ужасе прижала ладони к щекам. Она помнила прошлогодний разговор меж дедом, отцом и Ванюшкой. Они обсуждали, где князю надо крепить границу, но нападение прошло мимо нее, а тут…

— Ахматка хотел нахрапом перейти Оку в стороне, где его не ждали и сразу идти на Москву, но споткнулся о маленький гарнизон в Алексино. Не дали они ему скакнуть через Оку, — Еремей в подтверждении своих слов стукнул кулаком по столу и злорадно добавил: — Сломали всю стратегию хану, и он проиграл! В результате ни с чем ушёл с наших земель, и князь больше не будет платить ему дань. Всё, кончилась их власть!

Мужчины долго обсуждали, каким образом Алексинцам удалось задержать целое войско, как первые подоспевшие воеводы удерживали Ахматово войско на переправе, кто встал стеной и не дал хану пройти вглубь земель.

— Так когда это было? — устав от непонятных разговоров, спросила Дуня.

— В последний день липеня, начало серпеня.

— А сейчас уже половина серпеня прошла. Князь, наверное, вернулся домой.

— Евдокия, кто про что, а ты о кошках! Возьми да изложи в письме князю Юрию просьбу,и он сам решит, — высказалась Милослава.