Бойфренд для Цесаревны

Принесли чайник, заварку и варенье. Отдельно сахар-песок и сахар-рафинад. Налил воды, поставил кипятится. Потом заварил чай, налил его в две чашки. Принёс Ольге. Она оторвалась от ознакомления с материалами и документами дела. Потерла лицо ладошками.

— Спасибо, Андрюша.

— Давай, прервись немного. Вот варенье, вот сахар.

Сидели с Цесаревной прихлёбывали чай. Ложечками ели вишнёвое варенье из вазочки.

— Андрей, а над чем ты там смеялся? — Спросила она.

— Да вот, почитал зарубежную прессу. Посмотрел их шоу и интервью с разными клоунами. Оказывается, монархия в России, это пережиток средневековья. А вот монархия в Англии ни фига не пережиток. Оцени степень креатива. — Я засмеялся. Ольга тоже улыбнулась. — А ещё, оказывается, ОКЖ тоже пережиток чуть ли не рабовладельческого общества. — Мы оба опять засмеялись. Я продолжил. — Кстати, Лёль, продвинутое и цивилизованное сообщество в лице мощных демократий очень надеялось, что ты, взойдя на престол, откажешься от ядерной триады. Что сократишь армию до минимума, так как лучше строить больницы, а не танки и боевые самолёты. Блин, степень лицемерия зашкаливает.

Оля улыбнулась. Смотрела на меня внимательно, потом очень серьёзно спросила:

— Андрей, а ты как сам считаешь?

— Я?

— Да, лично ты.

Я уже не улыбался. Смотрел на Цесаревну тоже серьёзно.

— Знаешь, Оль, что я тебе скажу. Всё, что ругает у нас в России, так называемый, продвинутый и цивилизованный мир, это сигнал того, что это как раз идёт на благо России. А вот то, что продвинутая западная демократия хвалит в России, это знак того, как маркер, что это для России вредно и даже может быть гибельным. Запад никогда не будет поощрять то, что идет нашей стране, твоей стране, Оля, на благо. А вот то, что вредит, это будут нахваливать и пытаться продвигать. Так что читать этих цивилизаторов, надо. И внимательно смотреть, что они пытаются продвинуть, а что ругают, брызгая слюной и соплями. Это, как я сказал, маркер, лакмусовая бумажка.

Слушая меня, Цесаревна, улыбнулась.

— Спасибо, Андрей.

— За что?

— За то, что тебе не безразлична судьба России.

— Оль, прежде всего я русский человек. И как любому нормальному русскому, мне, конечно, не безразлична её судьба.

— Не все так говорят.

— Оля, те, кому она безразлична или наоборот хотят ей зла, горя, разрушения, это манкурты. Они не русские, не жители России. Они вообще не имеют национальности. Это люди без Родины и флага, без чести и совести. Таких всегда надо держать в поле зрения и стараться вычистить от них страну. Пусть живут где-нибудь там, за бугром. А если начнут реально гадить по большому, лучше будет, если их поместят в деревянный макинтош и зароют поглубже. Желательно ещё в сердце осиновый кол вогнать, как упырям. Не волнуйся, тех кто любит свою землю, свою страну, свой народ, историю, культуру, тех больше, чем упырей. А знаешь, как про тебя ещё написали?

— Как? Я не читала свежих новостей.

— Что ожидания цивилизованного сообщества насчёт тебя не оправдаются, так как не смотря на свой юный возраст ты уже показала волчий оскал. Лёль, сознайся, ты волчица? — Я усмехнулся. Губы девушки тоже расплылись в улыбке. Глядя на меня, она облизнулась.

— Что, Андрюша, не боишься с волчицей остаться?

— Ну что ты. Как говорится, с волками жить, по волчьи выть. Так ведь? — Я запрокинул голову и завыл по волчьи. Ольга захохотала, откинувшись на спинку кресла. И тоже завыла. Сидели выли оба на пару. Нам даже постучали в номер. Я встал, прошёл в прихожую и открыл дверь. Там стоял один из агентов ОКЖ.

— Господин Самарин, у вас там всё нормально? — Спросил он.

— У нас всё прекрасно. Просто немного повыли по волчьи.

У агента округлились глаза. Я закрыл дверь, вернулся к Ольге. Она опять просматривала материалы. Потом выругалась.

— Сволочи! — Я посмотрел на неё вопросительно. — Андрей, вот скажи мне, чего им не хватало?

— Кому?

— Да всем этим, так называемым аристократам. Они всё имели. Нет, им мало. Коррупция, воровство казённых денег. Суммы просто зашкаливают. Они что, нажраться всё не могут?

— Ну а что ты хочешь? Похоже, это уже в крови. Ты же знаешь, кто такой был Троцкий?

— Один из лидеров большевиков. Его повесили вместе с Лениным и прочими.

— Ну да. Так вот. Как-то мне случайно попалась одна статья. Там писалось о Троцком. Году в 1915 или в 1916, он был довольно талантливым журналистом и ещё не помышлял о революционной деятельности. Вот как раз тогда он написал одну статью про воровство и коррупцию, которая достигла просто немыслимых размеров. Всю статью его я не помню, на память, но кое-что запомнил. Очень интересно он писал. Сейчас, подожди… Что-то в этом роде: «Спекуляция всех видов и игра на бирже достигли пароксизма. Громадные состояния возникали из кровавой пены… — Там он писал о Фаберже, который хвастал тем, что за этот небольшой промежуток времени у было столько дорогих заказов, сколько не было за последние 10 лет. Потом ещё писал о некой фрейлине, фамилию её не помню. Толи Вырубова, толи Бугрова, не суть, которая писала о неимоверном количестве бриллиантов, купленных в это время. Интересно дальше, что он пишет. — Ночные учреждения были переполнены героями тыла, легальными дезертирами и просто почтенными людьми, слишком старыми для фронта, но достаточно молодыми для радостей жизни. Великие князья были не последними из участников пира во время чумы. Никто не боялся израсходовать слишком много. Сверху падал непрерывный золотой дождь. „Общество“ подставляло руки и карманы, аристократические дамы высоко поднимали подолы, все шлепали по кровавой грязи — банкиры, интенданты, промышленники, царские и великокняжеские балерины, православные иерархи, фрейлины, либеральные депутаты, фронтовые и тыловые генералы, радикальные адвокаты, сиятельные ханжи обоего пола, многочисленные племянники и особенно племянницы. Все спешили хватать и жрать, в страхе, что благодатный дождь прекратится, и все с негодованием отвергали позорную идею преждевременного мира». Так что, Оля, не удивляйся. Только жёсткий учёт и драконовские меры могу хоть как-то уберечь финансы, казённые деньги от тотального воровства. И самое главное не боятся применять эти драконовские, карательные меры, не оглядываясь на продвинутое цивилизованное западное сообщество. Этим наоборот, чем больше воровства и коррупции в России, тем лучше. Так как всё украденное, жульё, без разницы кто они, из простых или из аристократов вывозят за границу. А там их цивилизаторы могу держать на крючке и заставлять работать на их интересы. А как известно у такого жулья нет ни Родины, как я сказал ранее, ни флага. Ни совести, ни чести. И плевать какой титул он носит или не носит и кто у него были предки.

— Мы с тобой, Андрей, думаем одинаково. И я этому рада.

— Значит щадить не будешь? А то прибегут родственнички, начнут трясти памятью знаменитых предков, давить на жалость.

— Предки не дают потомкам индульгенции на совершение преступлений. Наоборот, совершение преступлений, это оскорбление памяти достойных предков.

— Совершенно с тобой согласен. А то смотришь, дед, например, боевой генерал, заслуженный человек, герой, а внучок конченная отморозь. И пользуется он авторитетом деда.

— Если дед позволяет внуку быть подонком и покрывает его, тогда какой он герой?

— Тоже правильно.

Оля потом ещё сидела, разбиралась с материалом. Что-то писала на листах, что-то подчёркивала, что-то, наоборот, зачёркивала и писала пояснения. Я за ней наблюдал. Интересная она, когда сосредоточена на чём-то. Сидит, нижнюю губу прикусывает или кончик ручки грызть машинально начинает. Где-то хмурится, где-то брови её удивлённо изгибаются.

Я успел вздремнуть. В обед, решил сделать Ольге перерыв.

— Лёль, сделаем перерыв. Пошли, сходим куда-нибудь, пообедаем.

— Хорошо. Надо немного отвлечься. — Ольга быстро собрала в пакет весь материал, присланный ей из следственного управления. На ней были джинсы, рубашка в клетку до середины бёдер. Мы обулись и вышли. Два агента имели место быть. Она подозвала одного из них.

— Возьмите этот пакет. Пакет никому не давать в руки. Отдадите, когда я вернусь.

— Слушаюсь. Но мы должны осуществлять охрану. — Сказала сотрудник ОКЖ.

— Вот и будете охранять этот пакет. Отвечаете за него головой. Спасибо.

Мы двинулись на выход. Перед этим успел заскочить к себе в номер и взял два шлема. Когда вышли на первый этаж, протянул один шлем Ольге.

— Надень, Оль. И стекло опусти. А то сейчас начнётся клоунада. — Надели шлемы и вышли из гостиницы. Папарацци имели место быть, как и просто зеваки. Ни на кого не обращая внимания сели на байк. В последний момент писаки поняли кто есть кто. Кинулись к нам.

— Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Но двигатель байка уже работал. Я включил скорость и тронулся с места. Ольга обхватила меня руками и прижалась. Мы сразу выскочили на проезжую часть. Поколесили по городу, пока не остановились возле одного ресторанчика на окраине Воронежа. Шлемы не снимали. Прошли в помещение. Огляделись. Народу не много. Отлично. Заняли место в углу.

Что хочу сказать, пообедали спокойно, без всяких там эксцессов. Народ на нас не обращал внимания и это радовало. Ольга расслабилась. Болтали с ней о всякой ерунде. Ресторан оказался кавказской кухни. Похлебали с аппетитом суп харчо оригинальный по-грузински. Так было написано в меню. Потом съели с ней по солидному такому шашлыку. Ольга даже не доела, мне пришлось за ней подъедать. Потом пили с ней чай, со сладкой кавказской выпечкой. Очень понравилась пахлава из слоёного теста, с добавлением орехов и сладкого сиропа. Попробовали шакер-чурек — нежное, рассыпчатое печенье, которое таяло во рту. Одним словом, напоролись от души. Даже осоловели с Ольгой.