Бойфренд для Цесаревны

— Хорошо. Если ты просто драться будешь, тогда да. Ты прав. Но если…

— Вот когда наступит это если, тогда я думаю, вахмистр сам определит. Договорились с тобой, душа моя?

— Хорошо, договорились.

Я взглянул на вахмистра, он улыбнулся и подмигнул мне. Я ему. И тоже усмехнулся.

Заметил, как генерал, это который действительный статский советник, стал говорить по сотовому.

— Веснин, слушай меня внимательно. С этого момента начал действовать Особый протокол. Операция начинается сейчас и немедленно. Группе Бестужева, группе Васнецова, группе Сабурова, группе Лапшина, начать выдвижение. Адреса, данные лиц, которые подлежат немедленному аресту у вас имеются. Все три ЧВК, необходимо блокировать в местах их дислокаций. Их руководителей арестовать и держать в отделах ОКЖ до особого распоряжения. Для блокирования ЧВК задействуйте армейские подразделения. Высочайшая санкция на это имеется. В случае оказания вооружённого сопротивления солдатами ЧВК, расценивать это, как мятеж и государственная измена. Если будет необходимо вводите тяжёлую бронетехнику. Всё понятно?.. Хотя я не думаю, что до этого дойдёт, так как там служат далеко не дураки и мало кто захочет быть обвинённым в мятеже и госизмене, так как это гарантированно либо смертная казнь, либо пожизненная каторга. Так, теперь полиция. Аресты полицейских чинов, замешанных в деле, провести ночью, когда они будут дома. На место арестованных поставишь людей, которых мы отбирали по разным губерниям империи и которые собраны на базе ОКЖ под Тулой. У них у каждого есть предписания куда выезжать. Они ждут команды. После этого, полиции начать широкомасштабные облавы. Адреса притонов, подпольных казино и мест хранения оружия у вас так же имеются. Передадите их в последний момент полиции. С уголовной швалью не церемониться. Но при этом не допускать явного полицейского беспредела. Это дело стоит на контроле у Её Высочества. А ты прекрасно знаешь, как она к этому относится. Твои люди должны контролировать действия полицейских. Вас будут страховать бойцы спецназа Отдельного Корпуса Жандармов. И ещё, запомни, не надо боятся никаких громких фамилий и титулов. Цесаревна потребовала список имён всех фигурантов дела, которые относятся к высшей аристократии и чиновнической братии. И она очень… — Генерал оглянулся на принцессу. — Очень рассерженная. Это я мягко сказал. Подразделения ОКЖ и полиция расположенные в следующих губерниях, — он перечислил названия, — переходят на усиленный режим несения службы. Всё, Веснин, у тебя время пошло. — После генерал стал звонить ещё кому-то. — Алё, это Оболонов. С сего времени начал действовать Особый протокол по делу о «Тресте». Пятый и седьмой отделы Следственного Управления Генеральной прокуратуры Российской Империи переходят на усиленный режим несения службы. Режим будет действовать до особого распоряжения.

М-да, весёленькие дела заворачиваются. Не повезёт тем, кто попал в список Шиндлера, вернее, в список действительного статского советника Оболонова. А ведь кому-то придётся резко пересаживаться из шикарных, дорогих и модных апартаментов на тюремные камеры. Менять свой рацион, от омаров и круассанов на тюремную баланду. А потом сменив костюмы и прочие прикиды от известных кутюрье на арестантскую робу, пойти по этапу знаменитого кандального пути. Надеюсь, тут пешком уже в Сибирь не ходят, повезут в спецвагонах. А кого-то и к стенке прислонят, намазав лоб зелёнкой. Здесь в отличии от моей реальности, такой хренью, как мораторий на смертную казнь не заморачиваются. Разных насильников, педофилов, серийных убийц, террористов и революционеров сразу на виселицу или в расстрельный коридор. Всё же не дикое средневековье, головы на площадях не рубят. Цивилизация, мать её!

Ольга в этот момент разговаривала с Берестиным. Потом перезвонила военному министру. Репрессивная машина начала набирать обороты. Полицейский генерал, который лежал под сапогом армейского спецназовца завыл. Похоже, до него дошло, что сладкая жизнь закончилась и отмазаться не получится. Это же надо было так лажануться и спалиться по стремному.

Задержанных загрузили в броневики. Армейцы загрузились в вертолёт. Перед тем как улететь со своими штурмовиками, ко мне подошёл Григорий. Отозвал меня в сторонку.

— Андрей, ты уж береги Ольгу.

— Постараюсь.

— Тогда удачи. Ну а если что, мы тут постоянно за минеральной водой летаем. Жарко, понимаешь.

— Понимаю.

Мы пожали друг другу руки и он загрузился в вертолёт. Винтокрылая машина поднялась в воздух и скрылась за кромкой леса.

— Ольга Николаевна, может всё же вернётесь в Москву? Мне так спокойнее будет? — Последний раз спросил Оболонов Цесаревну.

— Даже и не подумаю. Константин Всеволодович, список мне подготовьте и как можно скорее.

— Обязательно. Сам лично привезу.

— Хорошо. — Ольга посмотрела на меня, потом перевела взгляд на остальных. — Фридрих, надеюсь тебя не сильно помяли?

— Нет. Всё нормально. Но этот швайн трус. Сразу за оружие схватился. Поступил не как мужчина, выйти на честный поединок!

— Это ты про кого, Федя? — Спросил саксонского принца. — Ты имеешь ввиду гнусавого?

— Да. Сына этого генерала.

— Брось. Такие как он не совсем мужчины. У них ни родины, ни чести, ни флага. Одна дешёвая, балаганная распальцовка. Такие уроды предпочитают глумиться над более слабыми и уязвимыми. Ему многое сходило с рук, поэтому он потерял берега. Думал у него и с нами прокатит. Понадеялся сначала на свой обрез. В запасе держал и своего папика. Однако жёстко обломился. Наша крыша оказалась круче его и всё. Поехал суслик на шконку. Надеюсь, бывалые зэки из него Машу сделают.

Народ на меня пялился, не понимая моего спича. Вот чёрт, язык мой, враг мой.

— Эээ… Андрей, я не всё понял, что ты сказал? — Спросил Фридрих. — То что у такого нет чести, это я понял. Понял, что он трус. Но ты опять сказал про потерю берегов.

— Потерял меру. Обнаглел до невозможности. Так понятно?

— Понятно. А что у него прокатит? Байк?

— Не совсем. Прокатит, это значит всё произойдёт так, как он хотел. Не произошло. Теперь понятно?

— Понятно. А вот ещё, что такое шконка?

— Фридрих, ты достал. Шконка, это тюремные нары. Это по тюремной фене так… Феня это особый тюремный жаргон, сленг своего рода.

— Понятно. А почему бывалые зэки из него сделают Машу. Зэки, это же заключённые, так ведь?

— Совершенно верно.

— А почему Машу? Он же мужчина. Может Мишу?

— Может и Мишу, но уверен, что сделают именно Машу.

— Это как? — Павел тоже смотрел на меня заинтересованно. Да мать моя женщина! Они что, не знают как в камере одни зэки опускают других зэков??? Все три девушки, включая Цесаревну глядели на меня с любопытством. Я тяжко вздохнул. Ну начинается.

— Короче, зэки мужчины сидят отдельно от зэчек-женщин, так ведь?

— Так. — Кивнула Ольга.

— Некоторые сидят годами и женщин видят только сквозь решётку. А мужчины они половозрелые и им надо как-то удовлетворять свои потребности в этом деле. Вот они берут такого новичка, как наш гнусавый сынок генерала и начинают его пользовать вместо женщины. Дают женские имена, типа Машка, или Люська или ещё как. Теперь понятно?

— Фу, какая гадость! — Сморщила носик Настя.

— Это мужеложцы! — Проговорила Ольга и тоже скривилась от отвращения.

— А, я знаю, это гомосексуалисты.

— Федя, ты не совсем прав. Зэки не голубые. У них просто это от отсутствия женщин, а голубые или как ты их назвал по научному гомосексуалисты, сами по себе такие. У них то доступ к женщинам есть. Просто им это не надо, они друг друга любят.

— Фу, это ещё большая гадость. Это противоестественно. — Опять сказала Настя. — Это против божьих законов. Содом и Гоморра.

— Совершенно с тобой согласен, сестричка. — Усмехнулся я. Посмотрел на Ольгу. — Ну вот как можно не любить и не хотеть такое чудо, как вы, девочки?! Скажи, Фридрих?

— Я с тобой согласен. Мы то настоящие мужчины. Любим женщин. — М-да, Фридрих, знал бы ты, что в моей реальности у тебя в Германии и не только этих разноцветных прайдов, боже названия, как у животных, развелось, как тараканов в бомжатнике. И их ещё поощряют власти. А кто выступает против, на того тонны помоев выливают. Скоро в тюрьмы садить будут, если уже не садят. Но тут такого похоже нет. Второй мировой с разгромом Германии не было. Нацисты к власти не приходили и в Германии, как и в остальной Европе англосаксы не рулят, как в собственных колониях.

— Правильно, Фридрих. Быть настоящим мужчиной и любить женщину, это намного лучше, чем по другому. Я прав, Оля?

Ольга улыбнулась, кивнула и… Покраснела.

— Ладно, друзья. Накупались по самые уши. — Я засмеялся. Остальные меня поддержали. — Нам пора ехать.

И опять дорога километр за километром проносится под нашими байками. Ольга прижалась к моей спине, обхватив меня ручками за торс. Байк ревёт, своим сильным мотором. Мимо нас проносятся деревни и сёла. А мы несёмся всё дальше и дальше. На душе хорошо и легко. Самое главное, я сумел их заговорить и Фридрих не стал спрашивать — почему у нас крыша оказалась круче?! Вот как бы я им это объяснил???