Бойфренд для Цесаревны

— Ты вот что, Андрейка. — Сказала мне бабка. — Если уж суждено так, не обижай её. Понял? А то не простят тебе люди русские.

— Я что, на злодея похож?

— Все вы хороши, пока хвосты перед девушкой распускаете, а потом начинается, как своё кобелиное получите. — Я молчал. Ну его на фиг. У бабки клюка то рядом. Правнучка держит. Ольга посмотрела на меня и усмехнулась.

— Бабуль, давайте так, если у меня начнётся, после того, как я кобелиное своё получу, то приеду сюда. А Вы меня клюкой своей по хребтине вразумлять будете.

— Ишь ты, умный какой. Ты на себя посмотри. Об тебя десяток таких палок сломать можно, а тебе хоть бы хны будет. Одно радует, свой наш, рассейский. Ну и здоровый такой, настоящий русский мужик, а не иностранец какой юродивый, тьфу, прости Господи. Поэтому блюди себя, ибо на тебя держава смотреть будет.

Мне ещё не хватало, чтобы вся держава наблюдала за мной онлайн все 24 часа в сутки и семь дней в неделю. Но говорить не стал. Вокруг нас стал собираться народ. Бабка вдруг сосредоточила внимание на Павле. Потом спросила Ольгу.

— Скажи, внученька, а это что за молодец такой, на моей Алёнке дыры уже протёр глазами то своими? Гляди, дымиться уже начнёт, ещё немного погодить то. Тоже прЫнц какой али как?

— Нет, он не принц, бабушка. — Улыбнулась Ольга.

— Наш, русак?

— Русак, бабушка. Ещё какой.

Я подошёл к бабке.

— Это Павел, Самарин. Братец мой младший. — Сказал её на ухо, но так, чтобы слышали остальные.

— Братец значит? Такой же молодчик?

— Да, молодчик, мама не горюй. Так что правнучку лучше спрятать. Охоч он до девок больно, бабуль. И в таком виде лучше не показывать. Украдёт.

— Ты чего, Андрей?! — Воскликнул Пашка. Ольга, Настя, Зоя и Фридрих засмеялись. Алёнка тоже, Глядя на Павла.

— Ну украсть то не получиться. Он не прЫнц, так что заряд дроби в зад получит вместо девки. А вот если всё по хорошему, по закону божьему и людскому, так это хорошо будет. Тогда и добро пожаловать.

— Бабуль, ты чего?! — Покраснела Алёнка.

— Цыц, сопля! И правда, вырядилась, ни стыда, ни совести. Иди домой, пока я тебя по заду не перетянула. — Зыркнула сердито на правнучку бабка. Та отдала бабке клюку и по быстрому убежала на подворье. Я смотрел на Пашку злорадно ухмыляясь.

— Бабуль, я деду расскажу это.

— Расскажи Фролу то, сыну Никодима. Расскажи, милок.

А вот здесь я, даже не вытаращился, я завис, как и все Самарины.

— Бабуль, а Вы знакомы с Фролом Никодимычем? Дедушкой нашим?

— Знакома, касатик ты наш, как не знакома то. Поклон ему передай, от Груни то Еремеевой.

— От Груни Еремеевой? Обязательно. А по отчеству как, бабушка?

— Не надо по отчеству. Так и скажи, поклон, мол, тебе деда, от Груни. Он поймёт. Чай, провалами в памяти не страдает. — Бабка смотрела на меня, улыбалась. — То-то я и говорю, лицо твоё знакомое. Вылитый Фрол в молодости. — Она погладила меня по груди. — Хороший жеребец. Здоровое потомство будет. Езжайте. А то и правда народ собирается.

Да, весёлая бабулька. То молодчик, то жеребец. Охренеть характеристика, но главное, что потомство здоровое будет… Интересно, а что их связывает, деда и бабку эту? Это же надо нарвались. Кваску взял называется.

Вечером разбили лагерь недалеко от Павловска, на берегу Дона. Я кошеварил. Перед этим искупались. Ольга залезала мне на плечи и прыгала с визгом. Я думал она одна, но не тут-то было, потом мне на плечи полезла Настя, за ней Зоя.

— Я не понял? Я вам что, девчонки, опять вышка для прыжков?

— Ну Андрей, ты же мужчина.

— И что? Пашку или Фридриха возьмите. Или они не мужчины?

— А мы с тебя хотим попрыгать.

— Очень весело!

Но женщинам было по барабану. Им надо, а ты терпи. Опять стал изображать монумент в воде. Но всё равно было весело. Теперь все накупавшись, сидели возле костра. Пили молоко. Я пробовал суп. Цокал языком и закатывал глаза.

Народ долго ждал, наконец Ольга не выдержала.

— Андрей, ты издеваешься?

— С чего ты так решила, душа моя?

— Мы есть хотим. А из котелка так вкусно пахнет.

— А столик сервировать? Кто будет?

— Фридрих с Пашей. — Тут же ответила Зоя. Я засмеялся, глядя на парней.

— Слыхали? Поработайте официантами, господа.

Пришлось Павлу с Фридрихом накрывать поляну. Резать огурцы, помидоры, колбасу, хлеб. Девушки ещё и указывали, как надо порезать, как разложить. Я пробовал суп и посмеивался.

Потом весело поужинали. Всем понравился мой суп. Схомячили только в путь. Съели всё.

— Андрей. — Сказал Фридрих, облизывая ложку. — Ты не думал пойти в шеф-повара?

— Нет, Фридрих. Мне и так хорошо.

Когда поели, всё убрали, а девчонки всё таки помыли посуду, а то совсем наглость бы была, я подбросил хворосту в костёр, потом сидел перебирал струны гитары.

— Андрюша, спой что-нибудь. — Попросила Ольга, прижавшись к моему правому плечу.

— А что именно? Грустное или весёлое?

— Грустное не надо. Лучше весёлое.

— Добро. Итак. — Я думал, что спеть? Решил Высоцкого. — Скажите, что вам, друзья мои известно про Бермудский треугольник?

— Аномальная зона в Саргассовом море. Там корабли пропадают. — Ответил Пашка. — Это все знают. Даже версии есть, что это там инопланетяне шуруют. — Засмеялся Пашка.

— Ну тогда про Бермудский треугольник. Слушаем. — Заиграл. Копировать голос Высоцкого не стал, всё равно не получилось бы. Но старался тоже петь с определённой интонацией. Вроде получилось.

Дорогая передача!

Во субботу, чуть не плача,

Вся Канатчикова дача

К телевизору рвалась, —

Вместо чтоб поесть, помыться,

Уколоться и забыться,

Вся безумная больница

У экрана собралась.

Народ сначала смотрел на меня удивлённо. Потом стали улыбаться и наконец хохотать. Тем более, я гримасничал, пытаясь изобразить обиженных и возмущённых психов.

Нам вождя недоставало:

Настоящих буйных мало —