Бойня (Они называют меня наемником - 2)

– Что ты себе позволяешь?
– сердито пролаял посол.
– Да стоит мне щелкнуть пальцами - и тебя пристрелят на месте.

Капитан пристально посмотрел на него ледяным взглядом.

– Так в чем дело? Щелкните.

Повисла грозная пауза, в воздухе запахло серьезным конфликтом. Фрост молчал, ожидая реакции посла, который через некоторое время немного остыл и заговорил первым:

– Положение в столице ухудшается с каждым часом, ты это знаешь. Когда тебе предложили эту работу, то говорили о том, что, возможно, придется выполнить неофициальное задание по обеспечению безопасности. Так вот, время пришло завтра утром ваша группа наемников должна прибыть в посольство и вывезти нас из страны. Пункт назначения - Мексика. Версия для газет будет следующая - ты, будучи патриотом своей страны и обладая информацией об ухудшающемся положении в столице, убедил сотрудников посольства покинуть Монте-Асуль. Ты доложил нам о возможности переворота, и нам пришлось последовать твоему совету, чтобы избежать повторения иранской трагедии. Естественно, после консультации с Вашингтоном. Таким образом, правительство США избегает необходимости направлять свои войска сюда для защиты и эвакуации служащих посольства.

– А что же случится с другими американцами, которые находятся в стране?

– Не думаю, что им угрожает серьезная опасность, да и вряд ли мы можем им сейчас чем-то помочь. Когда эвакуируется наше учреждение, то антиамериканские настроения охладятся, и протест будет направлен только против собственного правительства - хочу подчеркнуть, что оно этого заслуживает.

– А вы забыли о том, что по долгу своей профессии я охраняю президента? резко выпалил Фрост и закурил, пытаясь унять волнение.

– Мы ни коим образом не хотим, чтобы Агилар-Гарсиа пострадал, но его судьба находится в его собственных руках и никто ему не поможет. Он пожнет урожай долгих лет военной диктатуры, ущемления прав человека, отмены демократического голосования. Вероятно, его ждет суд народа, и он получит по заслугам.

– Это значит, что во дворец ворвется толпа и растерзает его на части, жестко заметил капитан.

– Как говорят, чему быть, того не миновать.

– Ах ты любитель поговорок!
– пробормотал Хэнк и помог Нифкавипу подняться на ноги. Повернувшись к послу, он приказал:

– Будьте готовы к эвакуации к семи утра. Соберите оружие, продукты, воду и уничтожьте все документы. Не забудьте захватить как можно больше медикаментов.

Он повернулся и направился к двери. Его подчиненный ковылял сзади, так и не разогнувшись.

– Да, капитан!
– послышался голос посла.
– Я очень рад, что наш спор закончился обоюдным согласием и вы сумели осознать мудрость нашего современного политического мышления. Правительство США не оставит незамеченным патриотизм, который вы продемонстрировали.

Хэнк вдруг что-то засвистел в ответ.

– Что это вы там свистите?
– крикнул ему из-за стола посол.

– Да так, одна песенка. Вы ее не знаете, - ответил он. Но Нифкавиц узнал и с недоумением посмотрел на Фроста - "песенкой" был гимн США.

Они вышли в коридор, спустились к служебному входу и подошли к машине на заднем дворе. Нифкавиц услужливо распахнул дверцу водителя.

– Ты хочешь, чтобы я вел?
– спросил его Фрост.

– Да, - простонал тот, - или ты не хочешь?

Хэнк кивнул, сел за руль и открыл правую дверь, в которую неуклюже протиснулся его подчиненный.

– Какого черта ты меня ударил?
– спросил он, когда машина проехала ворота, где их пропустил угрюмый часовой.

– А сколько здесь, в посольстве, охранников?
– поинтересовался капитан.

– Всего лишь два. Посол не хочет привлекать внимание большим количеством часовых.

– Почему я тебя ударил, - вспомнил о его вопросе Хэнк, - видишь ли, родители мало занимались моим воспитанием в детстве - отец служил в армии, матери тоже рядом не было из-за развода, так что по отношению к женщинам я бываю довольно грубым. Если надо, я могу ударить или даже застрелить какую-нибудь бабу. Но мне страшно не нравится обсуждать с посторонними то, чем я занимаюсь с женщиной в постели, и не люблю, когда об этом говорят другие. Может быть, у меня устаревшие взгляды...

– Да ты просто чокнутый...

Фрост закурил и посоветовал сквозь облако сигаретного дыма:

– Называй это как хочешь, только не забывай о моем обещании.

Решив рискнуть, он резко переменил тему разговора и прямо спросил:

– Сколько ты уже работаешь по контракту? Если парень работает на ЦРУ, то он должен разоблачить подвох и понять, что капитану можно раскрыться. Если же он не является человеком Компании, то подумает, что его спрашивают о работе на государственный департамент.

– А как ты?..

– Ты сам только что признался в этом, - отрезал Хэнк.
– А теперь давай, говори как на исповеди, что там затевает этот посол с замашками Наполеона?

– Мне запрещено давать тебе какую-либо информацию до утра.

– Ну так считай, что утро уже наступило.

– Ладно уж. Компания и госдеп снова погрызлись. Департамент хочет бросить президента волкам на растерзание, а ЦРУ - нет, потому что Агилар-Гарсиа остался верен нам. Мы хотим, чтобы ты вывез его отсюда, даже если он не захочет этого сделать.

– А кто-нибудь интересовался его мнением или моим по этому поводу? Когда вы только перестанете видеть в людях маленькие винтики. Значит, я чокнутый? Знаешь, что я сделаю? Я действительно вывезу президента с семьей из страны, но не потому что меня кто-то об этом просит, а потому что так решил я сам. И если этот придурок-посол попробует только подставить меня, я вышибу из него мозги. Теперь мне придется работать и на Штаты, и на президента Монте-Асуль. Я выполню оба задания - выручу Агилара-Гарсиа, хочет он этого или нет, и эвакуирую посольство. У меня к тебе еще один вопрос - кто в нашем отряде работает на ЦРУ, а кто - на госдеп?

– Сам не знаю. По-моему есть еще один из Компании, так мне сказали на инструктаже, и три подсадки из департамента. Но кто есть кто - без понятия.

Фрост подъехал к воротам президентского дворца, которые стали автоматически открываться.

– Мне совсем не хочется, чтобы здесь пролилось много крови. Дай Бог, Чтобы все вышли из этой переделки целыми и невредимыми. Но мне плевать на приказы я должен сначала выполнить свой долг.

Он снова нажал на педаль, и машина въехала на внутреннюю территорию. Неужели на сегодня все и можно уже не играть роль крутого парня? Хэнк устал и очень хотел спать. Остановившись у парадного входа, он усилием воли отогнал от себя дремоту, не забывая о Нифкавице, сидящем рядом. Полагаться оставалось только на себя и на неразлучный браунинг.

Глава десятая

Фрост принял душ, побрился и присел на краешек кровати перед дальней дорогой. "Если мне придется снова увидеть президентский дворец, - подумал он, - то на нем, наверное, будет висеть портрет Фиделя Кастро и станет он называться каким-нибудь домом культуры трудящихся". Капитан понимал, что проиграл эту партию - если удастся найти благополучный выход из сложившейся ситуации, то все заслуги присвоит себе госдеп, а если погибнет какое-либо важное официальное лицо, то в этом обвинят Фроста и приготовят для него намыленную веревку.