Бойня (Они называют меня наемником - 2)

Он услышал сзади подозрительный шум и повернулся, выхватив браунинг из наплечной кобуры, которая была накинута на голое тело.

– Марина? Ты что, с ума сошла?

– Я принесла тебе немного поесть. А пробралась сюда точно так же, как это делаете вы с Пирлблоссомом - перелезла через дрова вон в том маленьком вагончике. Мне очень пригодилась вот эта штука, которую я нашла у тебя в рюкзаке. Кстати, у нас осталось очень мало дров.

И она показала ему его фонарик маленький, но мощный, который он всегда возил с собой.

– Да, - вздохнул Фрост и снова высунулся в окно, всматриваясь в темноту, которую едва пробивал луч прожектора.

– На рассвете сделаем остановку и нарубим еще. А как там твой отец?

– Им занимается врач из посольства, очень хороший человек, его не стоит подозревать. Слава Богу, с отцом ничего серьезного, так, небольшое переутомление.

– Ну вот и хорошо, - с облегчением проговорил капитан.

– Я видела сегодня все, что произошло между вами. Наверное, ты очень любишь моего отца, - тихо произнесла Марина.

От этих слов его покоробило - любил ли он когда-нибудь мужчину? Законы морали предписывали любить своего отца - так он его видел очень редко. Самых близких и верных друзей - они были мертвы. Фрост промолчал, а девушка покопалась в сумке, которую она принесла с собой, и извлекла термос.

– Интересно, как налить в темноте кофе в чашку, чтобы не перелить через ее край?
– засмеявшись, спросила она.

– На первый раз не обойдешься без ожога пальца. Вот, смотри. Нужно опустить кончик пальца по стенке на полдюйма ниже края и прекратить наливать, когда почувствуешь горячий кофе. Так делают все слепые люди.

– А ты много знаешь о слепых?

– Ты спрашиваешь, потому что у меня один глаз? Когда это произошло, меня охватил какой-то беспричинный страх потерять и второй глаз. Что-то случилось с психикой и я даже выучил специальный шрифт Брайля для слепых.

– Ты рассказывал кому-нибудь раньше об этом?

– Нет.

– Прости, я была неправа, когда думала, что ты пытаешься силой заставить отца уехать из страны. Но теперь я понимаю - ты действительно думал только о том, как спасти его жизнь. Ты поступил верно.

– Только не говори об этом отцу. Од и так думает, что все вокруг него предатели, кроме тебя, конечно.

Девушка приблизилась к нему и коснулась губами его щеки.

– Он должен все узнать и о своей жене, и о том, почему тебе пришлось так поступить, - проговорила она, протягивая ему чашку кофе.

– Ладно, пусть сначала поправится, - согласился Хэнк, желая переменить тему разговора.

– А что, если президент выздоровеет и захочет тебя убить?
– спросила она, угощая капитана аппетитным бутербродом.
– Возьми, мяса больше нет.

– Не думаю, что твой отец настолько озлоблен. А если это случится... Ну что же, положусь на судьбу.

– Что, будешь спокойно стоять и смотреть, как тебя собираются застрелить?

У Фроста не было готового ответа на этот вопрос, а выдумывать неправду ему не хотелось.

– Вкусный бутерброд, - пробормотал он с набитым ртом.

– Спасибо, - с отсутствующим видом ответила Марина.
– А вообще, что вокруг происходит? Кажется, что ты попал в какой-то серьезный переплет и изо всех сил стараешься из него выпутаться.

Он кивнул, хотя в темноте ей вряд ли был виден этот жест.

– Это ты попала в точку, лучше не скажешь. Хочешь узнать о том, что произошло с самого начала? Ладно, подбрось дровишек в топку, садись вот на то кочегарское сиденье и слушай.

И капитан начал рассказывать ей всю историю, так как находился на краю отчаяния и понимал, что ему нужен союзник, более в психологическом плане, чем в физическом. Он не утаил от нее ничего, начиная со встречи с убийцами ее дяди на заснеженном склоне до шантажа, которому он подвергся в швейцарской тюрьме представителями государственного департамента, требующими, чтобы он прибыл в Монте-Асуль.

– Ваше правительство не могло поступить так подло!
– воскликнула она, выслушав рассказ до конца.

– Да, ты права, девочка. Ни правительство, ни даже госдеп не мог поступить так официально, но некоторые люди в этих учреждениях - могли. Почему - я не знаю, и никто ничего мне не объяснил.

– Ты думаешь, что за нами гонятся и террористы и генерал Коммачо?

Хэнк немного подумал.

– Да, и неизвестно, кто догонит нас первым - генерал или бандиты. Для тебя было бы лучше, если бы нас обнаружил Коммачо. Мне-то не миновать пули в любом случае и я хочу верить, что нас никто не догонит. Но даже если мы доберемся до Мексики без приключений, то там, в дополнение к проблемам с послом Пилчнером, мне придется не сладко, так как твой отец, уверен, постарается сдать меня местным властям. Как бы я ни поступил в этот раз, везде меня ожидает или тюрьма, или смерть.

– Ты уже совершил свой самый лучший поступок, когда предложил мне свою любовь. Помнишь ту безумную ночь?

Хэнк наклонился к девушке, всматриваясь в ее лицо, освещенное отблесками пламени, вырывающегося из топки.

– Если нашей любви суждено умереть, давай же устроим ей пышные проводы!

– Где ты начиталась такой ерунды? Ты что, любишь романтические слезливые повести для женщин?
– с удивлением спросил он.

– Ладно, не будем шутить. Фрост, я говорю серьезно.

Он обнял ее, привлек к себе и, поцеловав в губы, ощутил солоноватый привкус - Марина плакала.

– В чем дело, девочка?

Она попыталась что-то ответить, но не смогла и, всхлипывая, положила голову ему на плечо.

Пирлблоссом сменил капитана в два часа ночи. Они с Мариной ушли во второй вагон, в котором произошла стычка с президентом. Людей в нем почти не было, Фрост нашел укромный уголок и постелил на полу несколько одеял. Они легли, сжимая друг друга в объятиях, и на время для него перестало существовать все Агилар-Гарсиа, Коммачо, террористы, предатели-наемники... Но только на время...

Глава четырнадцатая

Шипящий пар, вырывающийся из тормозных шлангов, окутал колеса паровоза, когда Фрост, вновь заступивший на вахту, остановил состав посреди лесной поляны. Место казалось подходящим для того, чтобы заготовить побольше дров для топки и запастись водой из протекающего неподалеку ручья. Из продовольствия остались только консервы, но по расчетам капитана, их должно было хватить на оставшийся путь.

Пирлблоссом занялся отбором людей для заготовки дров и воды, а Хэнк выпрыгнул из кабины и зашагал в конец поезда, чтобы хоть немного побыть в тишине и избавиться от надоедливого пыхтения паровоза, которое не покидало его ни на секунду все эти долгие часы.