Бойтесь своих желаний

— Не плачь, солнышко… Успокаивала мама, промывая глаза водой.

Обидчику погрозили пальцем, как будто он случайно наступил на цветок, а не выжег мне душу…

Потом я нашел её… Старая книга в папином кабинете… Я прочёл одну единственную фразу — “Око за око” и слова вонзились в мозг крючком. Я повторял их шёпотом, лежа в постели…

Назавтра в песочнице я подошёл к нему с самыми добрыми намерениями и горстью молотой соли в кулаке. Он улыбался, ковыряя лопаткой траншею — Смотри Аркаша, тут червяк! Радовался он, позабыв о конфликте…

Но я всё помню…

Швырнул соль в глаза так, чтобы крупинки впились еще глубже, чем мне вчера.

Он заорал, упав на колени. Плачь стал музыкой… Сладкой и густой как мёд… Взрослые снова забегали, но я раскусил их секрет: вся ругань — театр.

Так сложилось первое детское хобби — кидать песок в глаза всем соседским детишкам. Не хочу машинок, солдатиков, конструктора и даже железной дороги не надо. Мне важны слезы и чем горче — тем слаще.

Следующий памятный эпизод случился, когда я повзрослел, но не рассчитал с наглостью — мне съездили в глаз.

И снова боль, синяк на лице и слезы…

Вот значит, что ощущает человек, когда спотыкается о чью-то руку…

Хорошо, что дети всё схватывают на лету. Я решил попробовать повторить и мне понравилось.

Первым под удар попали мои домашние. Брат хоть и старший, но в драке побеждает тот — кто духом сильный. Ему я разукрасил физиономию в фиолетовый и утрамбовал нос поглубже в голову.

Сестрички так же получили по фонарю и долго не ходили в школу, даже косметика не маскировала домашнее насилие.

Родители зашипели как испуганные кошки — возили по психологам, шептались за дверьми. Под угрозой санкций, я чуть поубавил пыл и оставил домочадцев в покое. Ну и ладно… Придет еще их черед, а пока достаточно посмотреть в окно и увидеть — в мире так много людей…

Лупил всех во дворе.

Оказывается, можно и ногой пинать, и палкой бить, и толкать на твердую землю, и чужое отбирать, и обзываться… Множество удовольствий и закон передо мной беспомощен — маленький еще.

Брат и сестры ходили по струночке, выполняли команды как ручные псы. Приносили завтрак в постель, убирали в комнате до блеска, отдавали карманные деньги, дрожали при моём смехе. Иногда я подзывал их ночью, заставляя приседать, пока не онемеют ноги — просто чтобы увидеть, как пульсирует страх в их глазах.

* * *

Но самое веселье началось в школе…

В первые учебные дни завел парочку туповатых, но сильных помощников. Сплоченным коллективом отбирали деньги на обеды.

Били в туалете несогласных, ставили на колени, принуждали извиняться, макали головой в унитаз, заставляли пить мочу, а чтобы никто не пожаловался — снимали унижения на телефон и шантажировали.

Вы даже не представляете, как сладок шантаж — чувство контроля над человеком опьяняет. Его голос срывается, он умоляет не показывать видео родителям и превращается в послушную марионетку.

В раннем возрасте каждый особенно сильно дорожит репутацией.

Один раз мы принудили особо наглого старшеклассника поцеловать жопу и облизать унитаз на видео. Мы кстати — были в своем праве, ведь Господь Бог дал человеку возможность испытывать стыд — только чтобы сильный потешался над слабым.

Власть — это когда ты можешь растворить человека в луже его же страха.

Дарвиновский капитализм, мать его…

Один учитель практикант пытался читать мне лекции о морали. Мы с ребятами привязали его к стулу в подсобке спортзала, сорвали штаны и заставили девятиклассницу, которую он когда-то похвалил за сочинение, отсосать на камеру.

Девчонка ползала на коленях. Слюни блестели на члене как дорожки улитки. Чтобы казаться убедительнее, я прижал ствол игрушечного пистолета к виску — знал, что поверит.

Её губы дрожали, но работали чётко, будто она годами тренировалась на бананах и огурцах. Учитель хрипел и делал вид — что ему не приятно, а я снимал на телефон и даже фильтр с сердечками добавил.

Её шепот — Я всё сделаю, был слаще симфоний.

Один из моих подопечных смущенно попросил с торчком в штанах — А можно мне тоже?.. Ну конечно можно! Каждый руководитель должен премировать своих сотрудников.

Градус насилия повышался как градусы в бокале у секретарши на корпоративе.

Я начал практиковать убийство животных.

Первым под удар попал хомячок младших сестер. Глупый шерстяной комок захлебывался в аквариуме, лапки бились о стекло — как крылья мотылька на керосиновой лампе. Я прижал лоб к холодному стеклу, следя как пузырьки воздуха превращаются в алые шарики.

Потом я вытащил тушку и распорол брюхо заточенным карандашом. Кишки пахли дешёвым желатином. Сестры рыдали, мама гладила их по голове, а меня даже не поблагодарили за бесплатный урок биологии…

Потом я разводил крыс в подвале, кормя отбросами, чтобы после устраивать гладиаторские бои.

Обливал их бензином и поджигал. Их визг напоминал детский смех.

Я убил и выпотрошил кучу соседских собак и кошек. Загонял пальцы внутрь еще теплого тела и разминал маленькие органы. Вот что значит — почувствовать тепло ближнего своего…

С тупыми, но верными шавками — патрулировал улицы как голодный волк.

Выискивал влюбленные парочки, они почему-то подсознательно вызывали у меня раздражение…

Подходил вплотную, впиваясь взглядом в девушку.

— Ты с этим лузером? Серьёзно? Он же даже постоять за тебя не может.

Парень краснел, сжимал кулаки.

Девка бормотала — Давай уйдем… Но герой любовник бросался в драку дрожащим кулаком.

Хрясь!

Один удар в солнечное сплетение, и он складывается пополам.

Хруст!

Коленом в нос, осколки зубов на асфальте и кровь стекает по подбородку.

Девчонка визжит, а я хватаю её за волосы и тычу лицом в его блевоту.

— Смотри! Твой сказочный принц — на деле сказочный долбаеб!

Передние зубы — мои трофеи. Храню их в банке из-под кофе. Иногда трясу — слушаю как стучат, звук похож на кубики льда в стакане.

Отделения полиции стали моей второй гостиной. Знаю всех сотрудников по именам.

— Опять ты… Вздыхает дежурный, закуривая.

— Опять я. Улыбаюсь, развалившись на стуле.

Я знаю — они ничего не сделают… Во-первых — возраст еще безопасный, а во-вторых — их дети учатся со мной в одной школе… Если они не хотят парочку психологическим травм дочерям, то будут со мной ласковы и обходительны.