Божества древних славян
Шрифт:
По словам польской сказки, Солнце ездит в алмазной двухколесной колеснице, на двенадцати сивках-златогривках. В словацкой сказке рассказывается о коне с солнцем во лбу: где вели коня, от него разливался такой свет, как будто бы стоял прекрасный день; а там, откуда он удалялся, все погружалось в густой мрак[485]. Представление солнца оком бога известно из древнейших времен. Веды называют солнце оком Митры и Варуны (стр. 73), Авеста – оком Агурамазды (стр. 70). Конь, или даже одна конская голова как олицетворение быстроты, с которою распространяются лучи света, уже в Ведах служили первоначальной зооморфической формой утреннего или весеннего солнца. Конь с солнцем во лбу, очевидно, есть олицетворение бога солнца. Мы встретим ниже подобное же представление бога солнца, в виде коня, и у восточных славян[486].
Имеет основание предполагать, что в среде западных и юго-западных славян распространено было чествование фракийско-фригийского солнечного бога Сабация или Сабадия (См. ниже: «Сварожич»), также почитание Тура и Лада, о которых будет речь ниже (см. «Восточн. славяне»).
Гораздо более обстоятельные и подробные сведения сохранились о божественных олицетворениях солнца у балтийских славян. О почитании ими бога Ясоня никаких указаний не имеем, кроме, разве, нескольких названий
Редаряне поклонялись истукану СВАРОЖИЧА. О том, что имя этого бога действительно было Сварожич (Zuarasici, а не Luarasici, как ошибочно прежде читали его имя у Титмара), ныне, после того, как оно засвидетельствовано и письмом Брунона к императору Генриху II, ок. 1008 г. («Zuarasiz [или Zuarasi] diabolus»), не может быть сомнения[488]. Сварожич, по словам Титмара, между многочисленными идолами, стоявшими в Ретрском храме, пользовался наибольшим почетом. Ему, без сомнения, как главному богу, был посвящен содержавшийся при храме конь, по ходу которого жрецы храма, описанным выше (стр. 52) способом, гадали и узнавали волю божества. В связи с вещею природою бога солнца (Сварожича) находилось и предание, по которому, когда грозила разразиться продолжительная междоусобная война, из моря, на берегу которого стоял названный храм, выходил громадный вепрь с белыми, блестящими клыками и катался по тонкому берегу, при ужасном сотрясении почвы[489].
Истуканы богов Ретрского храма, в том числе вероятно и истукан главного бога – Сварожича, были одеты в шлемы и латы и имели, следовательно, воинственный характер, что совершенно естественно именно по отношению к богу солнца, с древнейших времен у большинства арийских народов представлявшегося воинственным божеством, победоносным поборником тьмы и злых духов. Воинственный характер Сварожича доказывается и тем, что в святилище, где он играл первенствующую роль, хранились и знамена, которые выносились из храма только при выступлении в поход (см. выше стр. 25).
Необходимо опять сделать небольшое отступление.
В южной части Этрурии, на живописной горе, носившей название Soracte, ныне Monte di San-Silvestro (другая гора того же имени называлась Sauracte), отправлялся культ Аполлона Соранского (Apollo Soranus). Связь между словом Soracte или Sauracte с латинским Sol или Saul, готическим Savil, литовским Saule, признана филологами, которые производят все эти слова от санскритского svar, т.е. светить, блестеть. С именем горы Соракты связана легенда о преследовании пастухами появившихся на горе волков (волки издревле служили эмблемою бога солнца: Аполлона, Марса, в христианстве – ев. Георгия. См. ниже ст.: «Св. Юрии»), за что данная местность постигнута была мором (исходящим, по древнему представлению, от бога солнца – Аполлона). В связи с этой легендой жрецы Аполлона Соранского носили название волков соранских (Hirpi Sorani) и славились чудесным искусством в годовой праздник этого бога босыми ногами ходить по зажженным в честь бога кострам[490]. «Высший из богов, – восклицает Аррунс в Энеиде, – Аполлон, страж священной Соракты, ты, которого мы прежде всех призываем, которому возжигаем костры из соснового дерева, ради которого твердо ступаем через огонь, по пылающим угольям»[491]. На праздник в честь Аполлона Соранского, к горе Соракт, по свидетельству Страбона, стекались массы народа[492]. Зажигание костров в честь Аполлона Соранского, хождение по кострам или скакание через огни костров еще более сближает культ названного бога с культом божества солнца (славянского Сварожича): в честь последнего во время высшего солнцестояния почти повсеместно в Европе, в том числе и в большинстве славянских земель, возжигались и во многих местах до сего времени еще возжигаются костры, при соблюдении известных, унаследованных из глубокой древности обрядов, к которым прежде всего принадлежит обычай скакать через огни костров и проводить через них скот, с целью предохранения и людей, и скота от болезней и вообще вредного влияния злых демонов.
Итак, в Италии на горе Соракт (= Савракт) почитался в древности солнечный бог Аполлон, прозванный, очевидно, по имени горы – Соранским (= Савранским). Вулканическое происхождение этой горы и культ чествуемого на ней, посредством возжжения огней, Аполлона, наводит на предположение, не находится ли и имя горы в соотношении с культом солнца и огня вообще. Высокое почитание священного огня в среде древних италийцев оставило глубокие следы в весьма древнем и многозначительном культе Вулкана и Весты. Солнце и огонь у древних, в том числе и у римлян, нередко отождествлялись, названия их нередко взаимно замещались. Представителем огня, как стихийной силы, воодушевляющей и творящей, но в то же время и разрушающей, был у римлян Вулкан, соответствующий греческому Гефесту. «Гефест у греков, – по определению Преллера, – почитался как бог огня, светящего и греющего, в качестве распространенной во всей природе стихийной силы, в воде и на суше, посредством вулканической деятельности или зноя производящей необычайные явления творческой силы, которая самым блистательным образом обнаруживается в жизни человека, где огонь делается принципом искусства. Гефест был бог, проявлявшийся во всех этих действиях и деятельностях. Огонь исходит от неба, а потому Гефест признавался сыном Зевса и Геры». Гефест, как бог небесного огня и божественный кузнец, царствует в кратерах вулканов, признаваемых его мастерскими; в то же самое время он благодетельно действует на культуру виноградной лозы, лучше всего произрастающей на вулканической почве; вследствие того он нередко сопоставляется с Дионисом (в Сицилии – с Деметрой). К древнейшим культам Гефеста принадлежит культ его на острове Лемнос, основанный древнейшими обитателями этого острова, синтиями, которых некоторые древние писатели причисляли к фракийскому племени и признавали за первых кузнецов. Здесь существовал знаменательный обычай: в известный день в году, при соблюдении установленных обрядов, тушить все огни и не возжигать их вновь в течение девяти дней, пока не приезжал из Делоса священный корабль, на котором привозился новый огонь; этот огонь раздавался во все дома и мастерские: с этого момента, по местному выражению, «начиналась новая жизнь». В Афинах чествовали Гефеста несколькими годовыми праздниками, как покровителя художников и мастеровых, работавших при помощи огня, так же как покровителя домашнего очага и семейной жизни (подобно Гестии). Мужчины в эти дни зажигали у очагов факелы и в праздничном наряде приносили ему жертвы, как подателю огня и основателю жизни в защищенном жилище. В честь Гефеста (а также Афины и Прометея) устраивалась в Афинах игра, заключавшаяся в беге с факелами (задача заключалась в том, чтобы донести факел горящим до назначенной цели). Та же игра была в обычае и на Лемносе: в ней выражалась радость жителей по поводу приобретенного вновь огня. Очень часто слова «Гефест» и «огонь» употребляются писателями как синонимы[493]. Миф о низвержении Гефеста с неба на остров Лемнос несомненно находится в связи с представлением о нисхождении огня с небесной высоты.
У римлян Вулкан почитался, подобно греческому Гефесту, также подобно древнеиндийскому Агни (ignis, огонь), как бог согревающего и светящего огня, как бог алтаря и домашнего
очага, а следовательно и семейной жизни и богослужения. Одним из наиболее распространенных эпитетов его было название Mulciber, обыкновенно объясняемое словами: размягчающий или расплавляющий металлы, чем он характеризуется как божественный кузнец. В честь его, как покровителя всех ремесел, имеющих непосредственное отношение к огню, отправлялся ежегодный праздник 23 марта. Вулкан почитался и как благодетельный и оплодотворяющий бог, вследствие чего он сочетался с весенней богиней Майей, которая в древних молитвенных изречениях называется Вулкановой: Maia Volcani, точно так, как лемносский и этнийский Гефест сочетался с Афродитой. Главнейший же праздник в честь Вулкана (Volcanalia) отправлялся в августе, самом жарком месяце, что, вероятно, обусловливалось тем, что в Италии, как уже было замечено выше, огонь и солнце нередко отождествлялись[494].Подобное же отождествление огня и солнца мы встречаем до сего времени в некоторых народных поверьях и изречениях славянских, в которых огню приписываются и свойства солнца, напр., Жыж (бог огня), по народному верованию (в Минской губ.), расхаживает под землею и выпускает из себя огонь. Когда он ходит тихо, то через это согревается земля; когда же он расхаживает быстро, то земля загорается, происходят опустошительные пожары на поверхности земной, истребляющие леса, сенокосы, поля, огороды. «Жыж унадзився», – говорят о засухе или часто повторяющихся пожарах[495]. Здесь, следовательно, в некоторых случаях огню приписывается такое же влияние на почву, как палящему солнцу. Такой же взгляд на огонь находим и в следующих отрывках из великорусских заговоров: «Батюшка, ты царь огонь, всеми ты царями царь, всеми ты огнями огонь... как ты жжешь и палишь в чистом поле травы и муравы, чашши и трушшобы, у сыраго дуба подземельные коренья» и т.д., или: «Гой еси огонь и полымя! Не палите земных лугов!» (См. ниже ст.: «Огонь»). Праздник высшего солнцестояния (в Ивановскую ночь) до сего времени во многих местах, в среде славян, сопровождается возжжением огней (костров, пуков соломы, сучьев, факелов, колес) посредством «живого огня», т.е. добытого из дерева с помощью трения; сербо-хорваты с зажженными факелами или лучинами в руках обходят овечьи закуты и коровьи загоны; в некоторых местах Чехии около костров пляшут, держа в руках зажженные, смоченные дегтем метлы, или с шумом и криком бегают и мечутся по горам, неистово размахивая по воздуху горящими метлами, а потом гадают по пламени этих метел.
В Малой Руси девушки гадают, пуская по воде венки с прикрепленной к каждому из них горящей свечой: чья свеча раньше погаснет, той суждено умереть раньше других. В одной весенней малорусской песне сохранилось воспоминание об играх девушек с зажженными свечами в руках, около воды:
Поставлю я хыжку
Там на вырижку,
Выступцем тыхо йду
,
А вода по каменю, а вода по билому
Ище й тыхше.
Засвичу я свичку
Пиду через ричку,
Выступцем тыхо йду
,
А вода по каменю и т.д.
[496]
Название весенней же игры – «горелки» – также свидетельствует об участии огня в народных играх. В некоторых местах, в Мазовше, накануне Иванова дня тушат все огни в деревне, затем добывают «живой огонь» из дерева посредством трения, и этим огнем вновь зажигают в хатах огни; в других местах обычай этот соблюдается в другие дни, напр., у болгар – накануне Рождества Христова (местами в день св. Пантелеймона, чествуемого 27 июля и называемого в Малой Руси «Паликопом», имеющего, следовательно, прямое отношение к палящей силе солнца). Повсеместно соблюдается обычай перескакивать через Ивановы костры, с целью обеспечения себе здоровья на предстоящий год – обычай, основанный на веровании в очистительную силу огня. Обо всем этом я подробнее буду говорить в другом месте; теперь же я счел нужным указать на вышеприведенные данные, ясно обнаруживающие совместное почитание солнца и огня, возможное только ввиду тесного сближения обоих явлений в народном сознании. Тушение и возжигание вновь огней в известный день года, бегание с горящими факелами, обхождение с горящими лучинами закутов и загонов, пускание зажженных свечей по воде, игры со свечами в руках и т.д. – все это совпадает с обрядами чествования Гефеста, бога огня, на Лемносе и в Афинах. Возжжение костров и скакание через них совпадает с обрядом чествования Аполлона Соранского на горе Соракте. Возобновление огня в хатах в дни высшего солнцестояния у Мазуров и низшего – у болгар свидетельствует об одновременном, совместном чествовании солнца и огня; в последнем случае нельзя не видеть даже отождествления солнца и огня, возобновляемого именно в день возрождения солнца. Такое же значение имеет, очевидно, распространенный между всеми южными славянами обряд возжжения бадняка в ночь на Рождество; в Малой Руси на святках жгут не бадняк, а солому, называемую дедухом (ср. старый Бадняк и Дед, зажигающий солнце [стр. 147]); такое же значение имеет вообще зажигание костров в весенний праздник (Юрьев день, на Пасху и т.п.), причем возжиганием родственного солнцу огня чествуется вступающее окончательно в права свои, победившее мрак и стужу зимы, солнце. Близкое родство между солнцем и огнем в народном сознании славян, независимо от всего вышесказанного, доказывается еще названием и солнца (у балтийских славян) и огня (у русских) одним именем: «Сварожич». Это обстоятельство тем более заставляет нас отыскивать родоначальника обоих, имя которого «Сварог», как солнцева отца, засвидетельствовано Ипатьевской летописью. У карпатских русинов, говорит Срезневский, есть предание, что царь-огонь вместе с царицей-водою свет создали; у татранских словаков есть подобное же предание, повторяемое в сказках, где рассказывается, что огонь породил и солнце, и месяц, и звезды; есть оно и у хорутан, не совсем забывших старое поверье, что на земле все стало жить с тех пор, как огонь загорелся на земле[497].
Этот царь-огонь, «создавший свет», этот огонь, «породивший солнце, месяц, звезды», а также давший жизнь тому земному огню, от которого «все стало жить», словом, этот первобытный, несозданный огонь, представителем которого был упоминаемый летописью Малалы Феоста (= Фта, Гефест, Вулкан), должен был и у славян, сохранивших о нем воспоминание в своих преданиях, иметь свое имя, и имя это, очевидно, было Сварог, записанное на востоке в Ипатьевской летописи, а на юге, в Италии, в древнейших культах которой находим столько общих черт с культами славян, – сохранившееся в названии «священной», по выражению Вергилия, горы Соракты, Савракты (или, что то же самое, ввиду происхождения этого названия от корня svar, – Сваракты). На этой горе чествовали Аполлона Соранского (= Савранского или Сваранского), прозвание которого почти тождественно с западнославянским Сварожичем. Гора эта, как уже замечено было раньше, была вулканического происхождения: преследовавшие на ней волков пастухи, подойдя к пещере, погибли от исходивших из нее удушливых газов, после чего, по словам древней легенды, наступил мор. На горе Соракте, очевидно, соединялось поклонение и огню (возжжение костров и хождение по ним жрецов соранских), и солнцу (в лице Аполлона, прозванного по имени горы – Соранским).