Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Божественные соперники
Шрифт:

– Прими поздравления, Китт!

– Говорят, мисс Литтл красивая и блестяще образованная. Удачная партия!

– Когда свадьба?

Роман в накрахмаленной рубашке, начищенных кожаных ботинках, чисто выбритый и с зачесанными назад черными волосами улыбался и вежливо принимал все поздравления. Еще одна идеальная видимость. Если бы Айрис не знала правды, если бы не сидела с ним на скамейке в парке и не слышала его признания о том, как не хочется жениться на незнакомке, – она бы решила, будто он счастлив.

Не приснился ли ей тот обеденный перерыв, когда они разговаривали почти как старые

друзья? Когда он слушал, смеялся и извинялся. Теперь это вдруг показалось горячечным бредом.

Наконец суматоха улеглась. Роман бросил сумку и, должно быть, наконец почувствовал, что Айрис на него смотрит. Он поднял голову и перевел взгляд поверх моря столов, бумаг и разговоров на другую сторону офиса.

Мгновение Айрис не могла пошевелиться. Маска, которую он носил для всех остальных – улыбка, веселье в глазах, румянец на щеках, – потускнела, и Айрис увидела усталость и тоску.

Это задело в ней какую-то струну – музыку, которую она ощутила внутри настолько глубоко, что отвела взгляд первой.

* * *

Айрис работала над черновиком эссе, вдохновленная мифом, который она получила из платяного шкафа, когда к ней подошла Сара с листком бумаги.

– Только что передал констебль по телефону. – Сара положила листок на стол Айрис. – Надеялся, что мы сможем втиснуть это в завтрашний номер.

– Что это? – спросила Айрис, занятая своим эссе.

– Не знаю, как это определить. Утром полиция нашла тело, и они надеются, что кто-нибудь сможет ее опознать. Здесь описание. Ужасно, правда? Такая страшная смерть.

Айрис прекратила печатать, не убирая рук с клавиш, глянула на бумагу и невыразительно сказала:

– Хорошо. Я этим займусь. Спасибо, Приндл.

Подождав, пока Сара отойдет, Айрис прочла заметку, и слова поплыли перед глазами, прожигая мозг, пока она не почувствовала себя так, будто пытается протиснуться в какое-то тесное пространство. В длинный узкий туннель.

Вчера вечером около 22:45 трамвай сбил насмерть женщину. Документов при ней не оказалось. Лет сорока пяти, волосы светло-каштановые, кожа светлая. Она была босиком, в фиолетовом плаще. Если вы что-нибудь о ней знаете или можете опознать, пожалуйста, обращайтесь в Девятый участок к констеблю Стратфорду.

Айрис поднялась с заметкой в руках, ноги подкашивались. Тяжесть в груди стала невыносимой. Она не забыла схватить свою матерчатую сумку, но тренч остался висеть на стуле. Настольную лампу она оставила включенной, страницу с эссе – в печатной машинке и просто вышла из редакции через стеклянную дверь, не сказав никому ни слова.

Нажав кнопку лифта, она ощутила тошноту.

Лифт ехал слишком долго, и она побежала вниз по лестнице, спотыкаясь на ступеньках и дрожа так сильно, что едва успела выскочить из вестибюля, прежде чем ее вырвало в горшок с цветком на мраморной ступеньке.

Выпрямившись, Айрис вытерла рот и пошла к Девятому участку, который находился недалеко от ее дома.

«Это не она, – снова и снова твердила себе девушка, с каждым шагом подходя все ближе. – Это не она».

Но Айрис не видела мать больше двадцати четырех часов. Утром та не лежала на диване, как вчера. Айрис решила, что мама в своей спальне, за закрытыми

дверями. Надо было проверить, убедиться, потому что теперь ее терзали сомнения.

Добравшись до участка, девушка помедлила, будто если она не зайдет, то ничего страшного не случится. Наверное, Айрис простояла на ступеньках достаточно долго, потому что когда к ней подошел полицейский, к ногам уже протянулись длинные тени, и она вся дрожала.

– Мисс? Мисс, нельзя вот так стоять на ступеньках. Уходите.

– Я пришла опознать тело, – прохрипела она.

– Прекрасно. Пожалуйста, идите за мной.

От коридоров в участке осталось размытое впечатление кремовых стен и неровного дощатого пола. Когда они вошли в процедурную, там стоял сильный запах медикаментов; яркий свет слепил глаза.

Айрис резко остановилась.

Коронер в белом халате и кожаном фартуке стоял с папкой-планшетом в руках. Рядом с ним на металлическом столе лежало тело.

Казалось, что Эстер спит, если бы не неестественная поза под простыней и глубокая рана на лице. Айрис шагнула вперед, будто надеялась, что мама шевельнется, если взять ее за руку. Каким-то образом почувствует прикосновение дочери, и это выдернет ее из пропасти, в которую ее затянуло. Выдернет их обеих из кошмара, в котором они оказались.

– Мисс? – позвал коронер, и его гнусавый голос эхом прокатился по ней. – Вы можете опознать эту женщину? Мисс, вы меня слышите?

Рука Айрис застыла в воздухе. Перед глазами заплясали звезды. Она смотрела на маму: мертвая, бледная, Эстер была так далеко, что Айрис до нее никогда не дотянуться.

– Да, – прошептала девушка и рухнула в объятия темноты.

11

Разлом

Когда Айрис возвращалась домой из участка, неся коробку с мамиными вещами, было темно, холодно и далеко за полночь. В воздухе клубился туман, превращая свет фонарей в золотые омуты. Но Айрис почти не чувствовала холода и мостовой под ногами.

К тому времени, как она вошла в квартиру, ее волосы и одежда пропитались влагой. Разумеется, в квартире царили тишина и тени. Надо теперь к этому привыкать. Но девушка все равно вглядывалась в темноту – вдруг увидит маму, огонек ее сигареты или кривую улыбку? Айрис напрягла слух, стараясь услышать в оглушительной тишине хоть какие-то признаки жизни – звяканье бутылки или негромкое пение любимой песни.

Ничего. Ничего, кроме ее собственного натужного дыхания, коробки с вещами и счета из похоронного бюро за то, что мамино тело превратили в пепел.

Она поставила коробку и зашла в комнату Эстер. Растянулась на смятой постели. У нее почти получалось обмануть себя, вспоминая времена до того, как мать угодила в когти к алкоголю. До того, как уехал Форест. Айрис почти погрузилась в блаженство прошлого, когда Эстер, работавшая официанткой в закусочной чуть дальше по улице, любила смеяться и рассказывать истории. Когда каждый вечер расчесывала длинные волосы дочери и спрашивала о школе. О том, какие книги она читает. Что она пишет.

«Когда-нибудь ты станешь знаменитой писательницей, Айрис, – говорила мама, заплетая ее длинные каштановые волосы проворными пальцами. – Запомни мои слова. Я буду тобой гордиться, милая».

Поделиться с друзьями: