Брачная сделка

На вопрос Этана был только один ответ. Рейф открыл глаза и уронил руку:

– Да. Кузен кивнул и, вздохнув, ответил:

– Хорошо, я это сделаю. Но не вини меня, если все провалится.

– Не буду, – заверил Рейф, хотя в душе далеко не был в этом уверен.

Этан без единого слова потянулся к мобильнику и набрал номер Шанал. Немного поболтал с ней и перешел к делу, пригласив на ланч в это воскресенье – за неделю до новой даты свадьбы.

– Дело сделано, – объявил он. – Она будет здесь в середине дня. Предлагаю тебе прийти через час после нее.

– Я приду, – пообещал Рейф.

Настало воскресенье, один из прекрасных дней ранней осени, полных солнца и тепла. Но Рейфа бил озноб, когда он вышел из машины и направился к главному дому, где Этан и Изабел принимали Шанал. Он знал, что она будет недовольна. Наверняка считает, что видела его в последний раз в тот день, когда он вернул свадебное платье. Но она не учла стойкость и решимость семьи Мастерз в достижении своей цели.

Он обошел дом и поднялся на заднюю веранду, следуя указаниям Этана, написавшего в эсэмэске, как их найти. Рейф услышал звонкий смех Шанал, но смех замер в тот момент, когда он подошел ближе.

– Этан? – спросила она, повернувшись к его кузену.

– Прости, Шанал, но он должен был тебя увидеть.

Изабел перевела взгляд с одного на другого:

– Я чего-то не знаю?

– Нет, все в порядке, – заверила Шанал, но Этан ее перебил. – Я все расскажу, только пойдем в комнату, – сказал он жене, поднимаясь и предлагая ей руку.

Пристально вглядевшись сначала в Рейфа, потом в Шанал, Изабел взяла руку мужа. Рейф подождал, пока они уйдут, и за ними закроется дверь.

– Не знаю, что ты надеешься достичь этим, Рейф! Я уже говорила, что мы больше не можем видеться. Нам нечего сказать друг другу.

– Неужели ты не можешь меня видеть? Или не хочешь? Это совершенно разные вещи, не думаешь? – спросил он, садясь за обильно накрытый стол. – Не понимаю, почему ты должна выходить за Бертона.

– Это не твое дело, Рейф. Пожалуйста, просто оставь меня в покое.

– О, Шанал, вот тут ты очень ошибаешься. Это именно мое дело.

Их глаза встретились. Заметив ее измученный взгляд, Рейф почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Это он – причина ее несчастий?

– Если ты и собираешься выйти за кого-то замуж, то этим кем-то буду я. Я люблю тебя, Шанал; и если ты честна с собой, признаешь, что ты тоже меня любишь.

Она печально покачала головой:

– Нет, не делай со мной этого, Рейф. Несправедливо…

– Несправедливо? А разве бояться правды справедливо? Особенно если эта правда заключается в том, что мы предназначены друг другу.

Шанал выпрямилась:

– Ошибаешься. У нас был роман. Очень короткий роман. И это все.

Рейф едва подавил вздох. Она собирается бороться до конца. Но если думает, что он подожмет хвост и сбежит, зря надеется. Он ждал до сих пор, но дольше ждать не собирается. Для этого он слишком любит ее и уважает.

– Мы оба знаем, что это ложь. Ты не из тех женщин, которые идут на короткие связи.

– Думаешь, нет? – улыбнулась она. – Так у меня для тебя новость. Ты знаешь меня не так хорошо, как воображаешь. Я устала от этих игр, устала быть чем-то вроде игрушки, за которую вы с Бертоном деретесь. Я знаю, что ты его не любишь. Но откуда мне знать, что ты говоришь о любви не для того, чтобы снова ему отомстить? Вы двое всегда соперничали, даже в школе, судя по тому, что я слышала. Очевидно, ничего не изменилось.

– Дело не только в этом. Он просто не тот человек. Тебе он не нужен.

– И для Лорел он тоже был не тем человеком? Однако она выбрала его.

Укол попал в цель, но это только прибавило ему решимости.

– И посмотри, что с ней произошло.

– Это был несчастный случай.

– Это была беспечность. Намеренная беспечность Бертона. Я уверен. Это просто не могло быть ничем другим.

– А следователь придерживается другого мнения. Бертона оправдали, – настаивала она.

– Он солгал. Он всю жизнь лжет, неужели ты не видишь? Говорит то, что ему выгодно, платит тому, кому выгодно, лишь бы добиться своего.

Неужели она не хочет понять?

Рейф боролся с порывом удушить кого-нибудь, предпочтительно Роджерса, но перевел взгляд на женщину, сидевшую перед ним. Все, что он говорил, было правдой. Но она по-прежнему сопротивлялась.

Шанал презрительно фыркнула:

– Конечно, ты скажешь все что угодно. Впрочем, ты сам не слишком от него отличаешься, не так ли?

– Для Бертона главное – погоня, преследование. Он любит догнать, схватить, затравить добычу. Победить. Неужели ты считаешь, что он тебя любит? Нет. Он любит саму мысль о твоем совершенстве.

Шанал отодвинула стул.

– Кажется, я слышала достаточно. Кому-то из нас придется уйти. Либо тебе, либо мне.

Но Рейф, протянув руку, не дал ей подняться.

– Шанал, пожалуйста, подумай. Еще не слишком поздно.

Она взглянула на его руку и снова подняла глаза:

– Я приняла решение, Рейф. Тебе придется жить с этим.

Зная, что любые слова будут обычной тратой времени, Рейф разжал пальцы.

– Не вставай. Я уйду. Но я не оставлю тебя, Шанал. Не сдамся. Ни на секунду. Веришь ты мне или нет, я люблю тебя. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, а поскольку знаю, что ты никогда не найдешь счастье с Бертоном, я не перестану пытаться предотвратить свадьбу.

– Рейф, ты зря тратишь время.

– Это уж мне решать, – отрезал он и повернулся, чтобы уйти.

Он не совсем помнил, почему решил ехать в город, но точно знал, почему остановил «мазерати» у дома Бертона.

– Нам нужно поговорить, – сказал он в домофон в вестибюле, позвонив в квартиру Бертона.

– Несомненно, – последовал вкрадчивый ответ человека, которого он презирал больше всего на свете.

Оказавшись в квартире Бертона, Рейф понял, что из последних сил сдерживает ярость.

– Так чем обязан удовольствию твоего визита? – спросил Бертон, проведя его в гостиную, бывшую скорее свидетельством его способности собирать прекрасные вещи, чем местом, где можно расслабиться и отдохнуть.

– Отпусти ее.

– Прошу прощения. Не уверен, что понял, о чем ты.

Больше всего Рейфу хотелось стереть с его физиономии самодовольную ухмылку.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду Шанал. Оставь ее в покое.

– Она приходит ко мне по своей воле, – ответил Бертон. – Если бы она хотела остаться с тобой, не избавилась бы от твоего ребенка на этой неделе.