Брачный контракт кентавра

– Где ты пропадала? – налетел на меня Кирик. – Во, гляди!

– Ой, ты сумел обстричь Нюру! – обрадовалась я.

– Нет, с кустов собрал прядки. Нюра их повсюду развесила, – пояснил он. – Смотри, круто получилось! Суперская кукла! Приклеил к голове шерсть, она стала ваще офигенной.

– Положи ее Лизе на подушку и отправляйся спать, – устало ответила я.

Глава 16

До поселка Казаково я добралась к часу дня, потому что из-за почти бессонной ночи продрала глаза лишь в одиннадцать утра. Оставалось только пожалеть Кирюшу, который отправился ни свет ни заря в школу.

Доехав до церкви, я увидела у ворот ограды скамеечку, а на ней старушку, наслаждавшуюся ласковым апрельским солнышком.

– Доброе утро, бабушка, – ласково сказала я.

– Уж пообедала, – сморщилась пенсионерка. – День давно!

– Не подскажете, где здесь приют для женщин? – мирно спросила я.

– А тебе зачем? – с подозрением поинтересовалась бабуля.

– Поговорить надо, – уклончиво ответила я.

– Милиция притон закрыла, – злорадно объявила старушка. – Прихлопнула вертеп разврата, чтоб гореть ему в аду, скотине чертовой! Прости Господи, помянула сатану не в добрый час!

– Кому вы неприятностей желаете? – удивилась я.

– Ваньке Маркину, то бишь отцу Иоанну. Тьфу прямо! – смачно плюнула на асфальт старуха. – Арестовали ирода.

– Священника? – поразилась я.

– Лишили его сана за непотребство, – закивала бабушка, – а Дуську не тронули. Но она ему помогала.

– Кто? – окончательно запуталась я.

Морщинистая рука ткнула в сторону двухэтажного кирпичного дома под веселой ярко-голубой крышей.

– Во! – гневно зачастила бабка. – Там у них бордель и творился. До сих пор еще девки живут. Попрятались, заразы, чтоб вам сдохнуть!

Я опешила и, забыв попрощаться, отошла от агрессивной бабки. Сделала несколько шагов влево и увидела длинное здание с цветами на окнах.

Большую дверь дома украшала табличка «Звоните в любое время». Я ткнула пальцем в красную кнопку, выступавшую из стены.

– Кто там? – спустя непродолжительное время донеслось изнутри.

– Здесь расположен приют? – в свою очередь спросила я.

Створка чуть приоткрылась, показалась худая женщина, одетая в длинное темно-серое платье.

– Что хотите? – без улыбки, но и не зло осведомилась она, поправляя съезжающий на затылок платок.

– Меня зовут Евлампия Романова, – представилась я.

Неожиданно хозяйка улыбнулась:

– Красивое имя. А я Евдокия.

– Можно войти?

– Хорошо, – после небольшого колебания разрешила Евдокия. – Ступайте в приемную.

Основным украшением квадратной комнаты служили иконы, повешенные в одном углу. Мебель была старой, но чистой, и никакого телевизора не наблюдалось.

– Прошу садиться, – церемонно предложила Евдокия. – Что за проблема привела вас к нам?

Я вынула удостоверение и, увидев, как у хозяйки вытягивается лицо, быстро предупредила:

– Я не имею никакого отношения к милиции, представляю частное агентство.

Евдокия чуть склонила голову набок.

– В наш приют обращаются отчаявшиеся женщины, мы никогда не называем их имена. Если вы ищете кого-то, то зря потратили время на дорогу.

– Знаете ли вы Татьяну Привалову? – проигнорировав заявление Евдокии, задала я вопрос.

Женщина положила руки на стол.

– Да, я слышала о несчастной. Ее много лет назад осудили за убийство, но до сих пор люди о ней иногда судачат.

– Татьяна здесь бывала? – спросила я.

Евдокия уставилась в стол.

– Вероятно, она заглядывала сюда недавно, – предположила я. – Может, просила вас спрятать некую вещь.

– Не понимаю сути разговора, – прикинулась удивленной собеседница.

– У вас есть время выслушать меня? – попросила я.

– Каждый человек, пришедший в этот дом, получает свою долю внимания, – кивнула Евдокия. – Если сумею вам помочь, буду очень рада.

Я подробно рассказала о своей встрече с Приваловой. Евдокия безостановочно поправляла платок и молчала. Не произнесла она ни слова, и когда я завершила повествование.

– Скажите хоть что-нибудь! – взмолилась я.

Евдокия пожала плечами.

– Вы знали Татьяну? – в тщетной надежде повторила я.

Она кивнула, а я начала злиться.

– Если Привалова была здесь и оставила пакет, вы обязаны его отдать!

Евдокия, не изменившись в лице, возразила:

– Никаких обязательств я перед вами не имею. Приют был создан отцом Иоанном для помощи женщинам, над которыми совершили насилие в семье. Условием их проживания тут является полнейшая анонимность. С огромным трудом нам удалось завоевать доверие населения, мы спасаем сейчас много несчастных. А вы хотите, чтобы я поставила под удар богоугодное дело? Увы, ничем не могу вам помочь. Желаете чаю на дорогу? От нас никто не уходит голодным.

– Татьяна тут появлялась? – чуть не взмолилась я.

Евдокия в очередной раз схватилась за платок.

– Не могу ничего сказать.

– Вы знаете женщину по имени Стефания? – сменила я тему.

– Не припоминаю, – с каменным лицом отозвалась Евдокия.

– А за что арестовали отца Иоанна? – выпалила я.

Евдокия перекрестилась, и на ее лице впервые за время нашей беседы появилось искреннее удивление.

– Святые угодники, откуда вы взяли такую глупость? Отец Иоанн давно умер, уж десять лет прошло!

– У церковных ворот сидит старушка, – ответила я, – она мне и рассказала.

Евдокия горестно вздохнула.

– А, Алевтина Михайловна. У нее голова не в порядке. Живет вместе с сестрой, Надеждой Михайловной, та при отце Иоанне экономкой состояла. Надя гневливая, из себя по пустякам выходит, а еще у нее расчет был. Ладно, сплетничать грех… После кончины батюшки Надежда торговлей занялась, сейчас ларек на стации держит и за старшей сестрой приглядывает, а той в больной мозг видения лезут. Надо же такое придумать – отца Иоанна арестовали… Батюшка был святой! Это была его идея приют здесь организовать.

– Странная трансформация – из церковной служительницы во владельца торговой точки, – удивилась я. – Да и возраст у Надежды Михайловны небось не юный.

– Ей всего шестьдесят, – не теряя хладнокровия, заявила Евдокия. – По нынешним временам это не возраст, некоторые даже замуж выходят. Хотя Наде сходить под венец так и не удалось. А винила она в своей неудачной женской судьбе Привалову. Крепко ее ненавидела!

– Татьяну? – уцепилась я за конец тоненькой ниточки. – Что же у них было общего?