Брачный сезон, или Эксперименты с женой

– Ты кушать будешь?

– ЕСТЬ я не хочу!

– Но у тебя же сегодня такой важный разговор? Хотя бы кашки?

Ах да! Совсем забыл. Надо поговорить с Хреновым относительно бесполезной, но хорошо оплачиваемой гимназической деятельности. На кашку придется согласиться. Только вот что бы предложить?

По пути на работу я так ничего и не придумал. В учительской, которая теперь была похожа на кабинет партийного деятеля средней руки, меня встретила только Сонечка. Сегодня был как раз день ее секс-факультатива. "Вот это я смог бы потянуть", - подумал я. Но, вспомнив, какую истерику закатила Софья Петровна, когда я ненароком посягнул на ее биологические часы, я отверг эту мысль. Не хватало еще, чтобы из-за ее козней я вылетел и из гимназии!

– Здравствуйте, Софья Петровна! Как идет торговля хот-догами? поинтересовался я.

Из угла донеслось шипение, словно вдруг ожили все Сонечкины заспиртованные гады.

– Что ж, - понял я шипение по-своему, - будем надеяться, что нынешние выходные будут более удачными.

На стене в золоченой рамке висело расписание уроков. Напротив фамилии Еписеев А. К. (Боже! Это я!) старческим почерком с завитушками было выведено:

Стихосложение. 15 минут. Остальные полчаса - введение в курс лекций по Деловому отказу от сотрудничества с неконкуренто- и неплатежеспособным партнером или сотрудником, неудовлетворительно выполняющим свои непосредственные обязанности.

Совсем изъять из гимназической программы стихи, как ни бился Хренов и ни доказывал, что будущей деловой элите это ни к чему, РОНО не разрешило. Значит, теперь мне придется за четверть часа объять всю поэзию от Пушкина до Бродского. А остальные тридцать минут бубнить о правилах написания вежливого, но хамского отказа разным категориям лиц. К слову, этому самому отказу в хреновской программе было посвящено не менее четверти всех занятий по русскому языку. Остальные три четверти занимала подобная же, но необходимая "нашему будущему" ересь.

Радовало одно - класс, вернее, группа второй ступени, у меня теперь небольшая. Всего пять человек.

По школьным коридорам разнеслись позывные, которые теперь заменяли звонок:

Вечерний звон, вечерний звон...

Как много дум...

Впрочем, нет. Думы нынешних школьников также должны быть новыми, а потому слащавый мужской голос пропел по-английски:

Those evening bells, those evening bells...

Пора на урок. Я картинно помахал Сонечке, обложившейся брошюрками по культуре секса, и вышел из учительской. Хренова придется ловить после уроков.

Класс встретил меня стуком отодвигаемых компьютерных клавиатур. Так некогда гимназисты стучали крышками парт. Ученики в костюмчиках с бабочками учтиво склонили головы.

– Итак, господа, - я прошелся мимо своего компьютера, - сегодня часть нашей лекции посвящена стихосложению. Или, как его еще называют, поэзии.

После этих слов вскинулась рука выскочки и отличника Мити Убытько. Я кивнул.

– Господин учитель, - заговорил Митя, напирая на украинское "г", дозвольте вопрос? Мы же юные бизнесмены, зачем нам стихи?

– Дело в том, ребя... господа, - я несколько заискивающе посмотрел на "юного бизнесмена", отец которого - вполне зрелый бизнесмен - внес плату за весь курс обучения, а потому Хренов настоятельно рекомендовал быть к мальчику повнимательнее, - что мы готовим из вас широко образованных людей. Так что, пока поэзия еще существует, придется изучать и ее...

Пан Убытько, видимо, согласился с этой немудреной сентенцией и послушно приготовился слушать дальше.

– Может, кто-то из вас помнит какое-нибудь стихотворение?

– неуверенно поинтересовался я.
– Мы могли бы рассмотреть поэзию на его примере.

Гимназисты молчали. Я уже хотел "рассмотреть" поэзию на примере пушкинского "Лукоморья". Но тут опять поднялась рука пана Убытько.

– Я тут знаю один...

Пятнадцать минут, отведенные для поэзии, истекали, и я согласился с ученической инициативой. Митя вышел из-за компьютера, откашлялся и прочел следующие бессмертные строки:

Купыла мамо коныка,

а конык - бэз ногы

Яка цикава игрышка!

Ыгы! Ыгы! Ыгы!

Не успел я удивиться, как в класс влетел Игорь Хренов.

– Переходите к бизнес-письму, господин Еписеев, - сказал он строго и прошептал мне на ухо: - Давай закругляйся!

– Да мы же только начали, - прошептал я в ответ.

Но Хренов затряс головой.

Митя Убытько ждал похвалы. И она последовала.

– Молодец!
– веско обронил я и завершил урок поэзии таким пассажем: На примере этого стихотворения, господа, вы можете уяснить себе сразу и понятие рифмы, и понятие белого стиха. Великолепно созвучие существительного женского рода единственного числа родительного падежа "ногы" и междометия "ыгы".

Пять подростков непонимающе смотрели на меня.

– А белый стих здесь - "коныка" и "игрышка".

Учащиеся, как было заведено, захлопали. Я повернулся к Хренову.

– Игорь, мне надо с тобой поговорить. Тебя не поймаешь...

Он сделал круглые глаза и замахал рукой. После уроков, мол.

Глава 54

Мне сверху видно все

После уроков я заглянул в роскошный кабинет Генерального менеджера Хренова.

– А Игорь Вадимыча нет, - развела руками лупоглазая молоденькая секретарша.

– Но он в школе?
– с надеждой спросил я.

– У нас ГИМНАЗИЯ!
– возмутилась девица.

Господи, гимназия у них! Ты, небось, это слово-то впервые три дня назад правильно произносить научилась, овечья твоя голова. А писать - так и до сих пор не умеешь...

– Ну хорошо, - согласился я, - пусть гимназия. Мой вопрос остается в силе.

– Игорь Вадимович, - секретарша надула губы, - в спортинг-лофте, проводит тренинг с апгрэйдерами.

То есть, если по-человечески, Игорь в спортзале занимается со старшеклассниками. Я побрел в спортзал. Из пристройки доносился свежий запах юношеского пота. Я приоткрыл дверь. Когда-то здесь колотил мячом по облупленному полу ненавистный Мухрыгин. Теперь зал был уставлен американскими тренажерами и устлан татами. В середине этого японского великолепия стоял Хренов в белоснежном кимоно. Его правая нога была поднята под углом в сорок пять градусов. Руки выписывали невообразимые иероглифы. Однако пробор на голове сансэя был по-прежнему безупречен.

– А теперь мы поиграем в веселую игру КА-РА-ТЭ!
– выдохнул Игорь и ударил крепкой пяткой по ватному зеленому чучелу.

Чучело испуганно вздрогнуло и повалилось на пол. Так же, наверное, повалился бы и я. Апгрэйдеры (то есть старшеклассники) восхищенно загудели.

– Игорь, - нерешительно позвал я.
– Можно тебя на минуточку?

– Подожди, старик! Нам совсем немного осталось. Вот только добью этого гада...

Хренов поднял измученное чучело и опять отправил его в нокаут.