Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

– Ты пришел в мой дом, следователь, - тихо, угрожающе рычит Малик, - Не считаешь, что это перебор?

– Сегодня у меня есть законные основания.

– Как вчера?

– Не совсем.

Орехов достает из внутреннего кармана своей простенькой, кожаной куртки какой-то листок, который передает Малику с ухмылкой. Он его забирает, вчитывается, а следователь замечает меня…

– О. Это вы.

Муж резко оборачивается. Я не могу прочитать его взгляда, но почему-то уверена, что он едва ли доволен положением дел. Малик предпочел бы, чтобы меня здесь не было…

– Поднимемся в мой кабинет, - подтверждает он мои догадки коротко, потом поворачивается и указывает на лестницу, но Орехов не торопится.

Осматривает меня, продолжая ухмыляться.

– Вы живы.

– А не должна?

Жмет плечами.

– Не знаю. С этим человеком…

– Следователь, ты охуеваешь, - цедит Малик, - Поднимайся.

– Я не могу удостовериться в том, что женщина жива и здорова? Вы увозили ее вчера в таком состоянии, господин Амоев…

– У тебя есть на это законные основания?

– Только человеческие. Девушку явно накачали наркотой, и я не знаю…

– Свою человечность можешь засунуть себе в задницу, а теперь поднимайся! Или разговора не будет.

Орехов хмыкает с таким видом, будто бы говорит: а у тебя все еще есть возможность выбирать? Ха! Наивный…

– Так с вами все в порядке?
– продолжает провоцировать, и я наконец-то отмираю.

– Это мой дом и мой муж. Естественно, со мной все в порядке.

Вызов.

Я бросаю ему вызов, гордо поднимаю нос и расправляю плечи. И мне очень хочется думать, что я это делаю на благо своей легенде, но…опять же. За благими намерениями очень просто прятать правду, которая привела и до сих пор приводит меня в ад: мне не нравится, что он разговаривает с Маликом так, как он разговаривает. Я его защищаю. Даже сейчас я делаю именно это, а не следую плану…

Идиотка.

«Тяжело, но так будет правильно»

Лили

Ни в какую галерею, разумеется, я не собираюсь ехать. Точнее, скорее всего, заеду, но лишь чтобы потянуть время и не возвращать в дом, где мне дышать сложно. Где мне страшно. Где мне грязно и бесконечно тесно…

Надия весело лопочет на заднем сидении, Али скрипит челюстью. Ему не нравится, что я отказалась наотрез ехать в его машине и пускать его за руль своей. Ему приходится болтаться на позиции пассажира, так как Малик его жалобы принять не мог. Он занят. У него следователь.

Я неприятно ежусь, но потом отбрасываю тупые мысли в сторону. Какого черта ты делаешь?! Идиоткой можно позволить себе быть в моменте, но только в моменте. Ничего большего. Ничего кроме. По факту, только это сейчас и важно — момент слепоты в море бесконечного прозрения. Самая высокая плата, которую я отдам — это те самые моменты, как вспышки на солнце, которые заставляют меня вести себя нелогично.

Они заставляют меня быть идиоткой. Переживать. За него переживать! Но я не имею права слишком долго погружаться в эту пучину, потому что дорого. Очень дорого в сухом остатке, и этого никто не оценит.

Паркуюсь рядом с небольшим зданием, которое находится недалеко от моей Галереи. Али хмурится.

– Это не ваша галерея, госпожа.

Да ты что? Правда? Удивительная наблюдательность.

– Мне нужно на прием к врачу сначала.

– Это не обсуждалось.

– Не обсуждалось что, Али? Я должна была пойти на прием перед своим отъездом, но…потом все так закрутилось.

Намеренно жму на больные точки, так как знаю: Али будет неудобно. Я сомневаюсь, что ему нравится его осведомленность в нехитром наборе моих грязных трусов, и чтобы немного остудить его пыл, я пользуюсь его воспитанием. Наверно, гадство, но это смотря с какой стороны взглянуть на ситуацию. Иногда гадство — единственный способ выжить.

Ожидаемо он молчит. Я киваю и беру свою сумочку, а потом открываю дверь.

– Вот и славно. Посиди с малышкой здесь, я справлюсь сама.

– Госпожа…

– Или ты пойдешь за мной? В женскую консультацию? Серьезно?

Али розовеет. Это забавно, если честно, и я улыбаюсь с легкой иронией и не без нежности. Когда взрослый, огромный мужик, который похож на «суровость» воплоти, если бы она имела плоть, краснеет от упоминания гинеколога всуе — это всегда забавляет и вызывает какую-то щемящую нежность на сердце.

Снова молчит.

Я издаю смешок и вылезаю на улицу.

– Вот и славно. Это быстро, я по записи.

В незнакомую клинику я забегаю на скорости, хотя до этого момента пыталась выглядеть непринужденно. Не совсем это так. Я на чистой наглости вывожу ситуацию, которая вполне может даже сейчас перерасти в самый настоящий крах! Если Али позвонит Малику, тот может быстро срастить события воедино и тогда хана всему. Всему! Это будет выстрел в голову точно. Не в его подвале, конечно, метафорически скорее, но чем метафора будет отличаться от реальности? Я без понятия.

Это сложно, но так нужно. Нужно…

По-быстрому регистрируюсь, так как не состою на учете здесь. Но! Опять же. Я бы не рискнула пойти к своему доктору, потому что не уверена в его лояльности…ко мне. Все люди, которые меня окружают — люди моего супруга. Они меня за человека-то не считают, лишь в его движимость, поэтому нужно выкручиваться, как только могу.

Через пятнадцать минут меня заводят в чистую, светлую палату, где уже ждет врач. Разговор проходит тоже наспех. Я ничего не объясняю почти, только даю короткие объяснения своей ситуации, сую анализы и стопку налички, которая была у меня в сумке. Достаточно, чтобы получить именно то, что мне нужно. Докторша неохотно, но соглашается.

Так что вот. Сижу теперь одна в палате, смотрю на стаканчик с небольшой таблеткой на дне.

Это ведь так просто! Возьми и выпей. Это не убийство. Это логика. Какие дети?! Куда еще?! Ну куда?! Скажи мне, господи! Ты не можешь рожать от него. Не можешь! Надия — это твое сокровище, и ты хорошая мама, но…иногда я думаю, что если бы ее не было, было бы гораздо проще развязаться. Все слишком. Слишком плохо…слишком! Короткие встречи во дворе дома не закроют ее потребности в отцовском внимании, а высокие стены дома не защитят ее от опасности. В основном потому что опасность исходит именно от этих стен! И ты ничего! Ровным счетом ничего не сможешь сделать, чтобы переломить ситуацию. У тебя нет рычагов давления, Лили. Ты неспособна защитить одного ребенка, куда второго?! Это нужно сделать. Это просто нужно пройти…

Я прикрываю глаза, а с них падают слезы на идеально белые брюки. Я так не хотела. Я всегда этого боялась, и здесь не помогает тезис, что таблетка — это не аборт, а просто ударная смесь из гормонов, которая исключит любую возможность принимать по-настоящему сложные решения, но…это все равно сложное решение. Такие таблетки называются экстренной контрацепцией, и разумом я все прекрасно понимаю. Сердце не понимает. В сердце образ маленького мальчика с черными кудряшками и его глазами…

Я так хотела еще одного ребенка. И еще одного. Может быть, решилась бы и на еще. У меня не было братьев и сестер, и я с детства так завидовала большим семьям, в которых ты никогда не почувствуешь себя одиноко…После смерти мамы я чувствовала себя очень одинокой. Она не смогла родить мне братика или сестричку, так как даже меня она выносила с трудом, а в моем случае? Все было так просто.