Брак без выхода. Мне не нужна умная жена
Шрифт:
А в этом году все иначе. Я спала весь день, его не было дома. Мне не хотелось думать, чем он занимается. И вообще не хотелось думать. Я спала, чтобы сбежать, а когда он приехал поздней ночью, сбежала, как только он заснул.
Словно призрак я бродила по нашему особняку и прощалась…
С комнатами, темными коридорами, закоулками и тайнами. В последний раз сыграла на рояле…
И это было больно.
А сейчас еще больнее…
Я сижу на нашей постели и стараюсь не развалиться на части. Полностью собранная, готовая, я жду. Жду и разрываюсь от стыда,
БАМ-БАМ-БАМ!
Громкий стук во входную дверь говорит одно: время пришло.
Я шумно выдыхаю и трясу дрожащими, промокшими от волнения ладонями.
Время пришло…
Оно так быстро пролетело, и я так не хочу выходить из спальни, где быть не хотела всего пару месяцев назад.
За окном идет снег.
Солнца не видно.
Тучи…одно серое небо и бесконечный снег, который падает будто бы весь разом на меня.
Настолько тяжело…
Мне требуется пару мгновений, чтобы подняться. Потом я уже робот. Беру свою сумку, выдыхаю и иду к двери.
Кольцо остается лежать на столе, и больше оно не блестит так же красиво, как блестело в самом начале.
– … Следак, ты окончательно попутал берега, - слышу голос Малика, жмурюсь, когда Орехов в ответ издает смешок.
– На этот раз я не с пустыми руками, господин Амоев.
Шуршание. Я выглядываю из-за угла и вижу, что он сунул Малику какие-то бумаги. За его спиной стоят пять сотрудников полиции в серых формах. С ними собаки. Возможно, это еще не все. Возможно, за дверью нас ждет целая армия, и как сложно дышать, когда ты понимаешь, что именно твоими руками были открыты двери в вашу крепость.
Ты предала.
Это ты…
Боже…
Прижимаюсь лбом к стене и стараюсь не зарыдать.
Прости меня. Пожалуйста, прости меня, больная моя любовь, но у меня не было другого выхода…
– Амоев Малик Арсланович. Вы арестованы по подозрению в совершении коррупционных действий особо крупного размера, в продаже и хранении наркотических средств и оружия. В подозрении совершения рэкета, грабежа, шантажа и угроз. В подозрении на убийство должностных лиц и…
– Харе,- рычит Малик, - Этой бумажкой ты можешь подтереться.
– Не в этот раз. У меня есть доказательства.
На губах Орехова расползается гадкая улыбка, а Малик ловит ступор. В этот момент я дико сомневаюсь, что поступила правильно, но…нет. Нет. Нет. Не смей сомневаться…
Жмурюсь до рези в глазах, потом выдыхаю и отстраняюсь от своего места. Делаю шаг. Первый — сложнее всего, а потом иду на автомате.
Малик резко поворачивает голову и хмурится.
– Лили, иди в спальню. Это…
– Это все правда, - говорю тихо, глядя ему в глаза.
Малик выгибает брови. Молчит. И я знаю, что он уже все понял, но не могу не сказать…
– У него есть доказательства, Малик. Я их передала.
В прихожей повисает гробовая тишина. Она звенит почти минуту, а потом прерывается рычанием. Багир резко подается вперед и орет:
– Ты — сраная шлюха!
Его скручивают первым.
Ненависть становится гуще. Его, Али, Элен, которая вышла из гостиной и теперь прожигает меня взглядом. Но это все ничто. Они — ничто по сравнению с тем, как на меня смотрит Малик.Там боль и неверие. А потом только злость и ярость…
Я тоже злюсь. В моменте ловлю дикое состояние злости, хотя на самом деле мне просто страшно…мне грязно, гадко, мерзко, и я себя ненавижу.
Я всегда буду.
Но сейчас я злюсь.
Горячие слезы скатываются с глаз, я быстро стираю щеки и мотаю головой.
– Не смотри на меня так. Ты сам виноват. Только ты в этом виноват!
Мой голос звенит, разбиваясь о стены и возвращаясь в меня еще больше волной ненависти. Выдыхаю смешок и киваю пару раз.
– Наверно, ты не ожидал. Правильно. Тупая жена, которая просто не способна ни на что, кроме как сидеть и молчать. Сносить все, что ты делаешь.
– Ты…предала меня, - глухо констатирует факт, а я усмехаюсь вновь.
– Ты первый меня предал.
– То есть…ты сдала меня…из-за этого?
– он указывает на Элен подбородком.
А я горько усмехаюсь и снова стираю бесконечные слезы…
Он так и не понял. И не поймет. Он никогда меня не поймет…он просто неспособен.
– А этого недостаточно?
– А достаточно?
– Ты никогда меня не понимал, - шепчу, а потом с губ снова срывается смешок, - И никогда не поймешь. Но я не удивлена. Сложно говорить с обычной вещью на одном языке. Я же только твой талисман, правильно? И все. Я никогда не была твоей женой, просто твоей движимой собственностью, у которой нет мнения, чувств и эмоций. Да и откуда? Их быть не может! Ведь я не человек, а только твоя гребаная вещь!
– голос скачет до ора, но потом я закрываю глаза и приказываю себе успокиться.
Тихо. В этом нет никакого смысла...тихо...
– Но кажется, ты в этом просчитался, малыш. И талисман может повернуться задницей…
Малик криво усмехается, а я продолжаю на него смотреть. Теперь в его глазах тоже горит злость, но я ее стерплю. Мне уже все равно. Все равно. Все…
Спускаюсь по ступенькам, когда Орехов приказывает надеть на Малика и остальных наручники. Элен, конечно же, разглагольствует…
– … Меня не было в стране, - сложа руки на груди, задирает нос, - Можете проверить. И вообще, ничего общего с его делами не имею. Ничего не знаю. Но я его адвокат, и мой клиент не будет…
Бла-бла-бла. Долгий спич, который распадается на отдельные слова, пока я одеваюсь, а сердце в груди тяжело и часто бьется. Я больше не смотрю на Малика, хотя он прожигает меня взглядом. Наверно, если я это сделаю, то точно окажусь у этой стены в его подвале, и это будет очень реально…
А я не хочу.
Я хочу запомнить ночь, которая у нас была. Хочу запомнить все первые января вместе, когда его сердце билось в унисон с моим, и я думала, что оно мое. Я хочу запомнить, как верила, что он меня любит, потому что я была тогда счастлива.