Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

– Кто знает, может, и в этот раз она обворует, - фыркает блондинка Майклсон.

– Силикон что ли украдёт из твоих сисек? Что воровать-то? – огрызается дочь в ответ.

– Ах, ты ж, сук… - потом Ребекка смотрит на меня, и в то же мгновение с её лица сходит злобный оскал. – Хорошо, пускай остаётся. Я предупредила, - ласково улыбается она мне. – Стефан, тебе через час вставать, лучше ляг сейчас…

Блондинка уходит, а Изабель дёргает меня за руку, вынуждая повернуться к ней лицом.

– Выгони эту стерву, неужели ты не видишь, какая она.

– Нормальная она, что…

– Да она ластится перед тобой из-за твоих денег!

– А разве ты так не делаешь? – мгновенно выдаю я, сразу же жалея о сказанном.

Изабель ошеломленно отшатывается от меня. А затем вскакивает с места и пытается сбежать. Я хватаю её за локоть.

– Пусти меня. Пусти, мне больно! – визжит дочка, рьяно пытаясь вырваться.

«- Пусти, мне больно!

– Да хватит уже. Прекрати, я устал. Да мы третий год бегаем друг от друга, что же это за драма такая!»

– Ты остаёшься. Без разговоров. Это решено, - отпускаю её я. Хочет бежать –пускай бежит. – Единственная, кто любила меня, потому что я такой, какой есть – это Елена. Остальные в моей жизни появились позже и то, из-за моего статуса.

Изабель останавливается.

– Мама знала её?

– Да, знала… Они могли бы быть подругами, я думаю…если бы не Верлак, - при упоминании его фамилии кулаки инстинктивно сжимаются. Я ненавижу этого урода.

– Кто это?

– Причина смерти твоей матери. Услышав это, она шокировано оборачивается ко мне:

– Что?

– Долгая история.

– Расскажи мне о нём, - настаивает Изабель, и в её глазах пылает пламя ненависти.

– Верлак…, - поколебавшись пару мгновений, взвешивая всё, после продолжаю, - чудовище. Монстр, который избивал женщин. Он мучил твою мать, мучил Елену. Ему место за решёткой, где он находится сейчас и будет ещё долго. Вот и всё.

– У него гарем что ли был?

– Ха, почти, - смеюсь я. – Но я в этом преуспел больше. В свои семнадцать я…

– Был девственником, помню, - отмахивается она от меня, полностью потеряв интерес к разговору.

– Ну, это в одиннадцать я был девственником. А в семнадцать я менял партнёрш, как перчатки.

Изабель непонимающе взирает на меня:

– Сомневаюсь, что у тебя были перчатки.

– Да ёклмн, нет же, - я мысленно проклинаю себя, что учусь у дочери всяким словам-паразитам. – Я был бабником, ловеласом, называй это, как хочешь. Игрался судьбами людей, унижал и властвовал…

Даже не знаю, какие теперь чувства у меня вызывают воспоминания.

– Не верю, - бурчит она и улыбается мне. – Из тебя бабник, как из меня принцесса Англии.

– Норма, мне не верят… - хмурюсь я. – Это было давно, мне и самому кажется, что это не моя жизнь уже….

– Ну, допустим. Ты был бабником. И что случилось? Тебя кастрировали? – Изабель забавляется надо мной, а я рад, что она не плачет. Уже плюс. И не уходит.

– В мою жизнь вошла девушка, дотошная, но…

– О, Боже, только не это, - восклицает девочка, начиная хохотать.

– Не вижу повода для смеха.

– Бабник влюбился.

– Да не… сначала я её тоже покорил…потом… она от меня забеременела.

– Ты говоришь о?.. – дочь буквально вынуждает меня произнести её имя.

– Елене. А с твоей матерью я…

– Я ошибка. Отлично! – презрительно фыркает Изабель. – Всегда знала, что это так. Я – всего лишь неудачный пример того, как кто-то когда-то не воспользовался презервативом.

– Я счастлив, что не подумал о нем потому, что тогда бы не было тебя.

– Ну да. Просто признай, что я не нужна тебе.

– Слушай, Миранда тоже случайно получилась. Да и Крис тоже. Мы не планировали никого. Но это не значит, что я вас не люблю. Но следуя твоей логике, вы трое – лишь пример и следствие того, как Стефан Сальваторе забывал предохраняться.

Сначала она заливается смехом, после к ней присоединяюсь и я.

– А ты меня с ними познакомишь? – неожиданно спрашивает Изабель, а я замираю. – С твоими другими детьми.

– Эм… - вот этот вопрос ставит меня в тупик. Причём конкретно. – Да…

– Ты стыдишься. Что я твоя дочь, - заключает она, делая поспешные выводы.

– Ни капли. Просто сейчас раннее утро, и мне хочется спать, - вдобавок зевнув, оправдываюсь я. Девочка недоверчиво окидывает меня взглядом, а после сдаётся и послушно следует за мной в огромную гостиную, в которой так же есть несколько дверей, ведущих в другие комнаты, и лестница на второй этаж.

– В одной из спален наверху сплю я, - поясняю я, когда Изабель засматривается на стеклянные ступеньки. – Ещё две пустуют, - пройдя с дочерью дальше, подвожу её к светло-бежевой двери прямо напротив дивана в гостиной. – Пока будешь спать в комнате для гостей, потом, если надумаешь остаться, я придумаю для тебя что-нибудь получше.

– Самая шикарная комната, в которой я только ночевала, - присвистывает она, входя внутрь и взглянув на односпальную кровать и резной шкафчик рядом.

– Ну, что есть, - пожимаю я плечами, раздумывая, было ли это сарказмом или нет. Так сложно быть родителем, задница полная.

– Мм, - плюхнувшись на постель, стонет дочь.

– Спокойной…в общем, да, спокойной тебе ночи, - совсем запутавшись, смущаюсь я, взявшись за дверную ручку. – Ты проснёшься, наверное, и меня уже не будет…если ты…не сбежишь, конечно, - хмыкаю я, вспоминая прошлый раз.

– Мне больше некуда бежать. Они, наверняка, уже ушли, - понижает она голос.

– Вот и пошли их. У тебя будет лучшая жизнь.

Я пытаюсь смягчить свой тон, произнося это как можно вкрадчивее, но решать, получилось или нет – только моей девочке.

Оставляю её и возвращаюсь в постель.

Где застаю Ребекку с моим телефоном в руке.

– А ты лучше?! Трахаешься с каким-то бобби, у которого даже на тачку денег нет! Знаешь, как говорят про таких людей? Дно! – кричит она в трубку. Мне хватает всего секунды на то, чтобы сообразить, кто «трахается с полицейским, у которого нет денег на тачку».