Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

Себастьян. Его настроение меняется, как у ребёнка. В одну минуту он может вежливо беседовать со мной, в другую — грубо прижимать меня головой к стене.

Надо научиться жить этой жизнью. Так будет легче. Знаешь, я завидую тому Стефану, который ничего не помнит. Я бы тоже хотела. Ничего не помнить. Ни единого нашего с тобой дня. Чтобы не было так болезненно жить сейчас. Не помнить, какая жизнь была у меня и какая сейчас.

Не помнить, каким ты был и что Себастьян сделал с тобой.

Уничтожил нас. Себастьян прав. Совсем скоро даже любовь к тебе в воспоминаниях поблекнет. А потом… потом ничего не останется.

Он выиграл здесь. Однако счастливо жить и пировать я ему не позволю. Как же я его ненавижу. Как же сильно…

Он мне за всё ответит.

За каждую слезинку, вскрик, за каждый удар. За всё. Себастьян впервые достойно расплатится за все то, через что он заставил меня пройти. И через что заставлял проходить других».

***

Однако жить мне спокойно не позволили в полной мере. В этот же вечер, как только я вышла из ванной комнаты, меня уже ждала Елена, с которой мы давным-давно не виделись. Я поручила ей и Селесте подготовку к свадьбе, скинула хотя бы эти хлопоты на их плечи, мне же хватает работы.

— Здравствуй, дорогая, — подошла она ко мне, обняла. С ней даже как-то легче.

— Привет, — слегка улыбнувшись произнесла я и отодвинулась от неё. — Ну что…

— Всё почти готово! — взвизгнув, прервала меня подруга, словно читая мои мысли. — Селеста просто конкретно вложилась в подготовку, столько времени на неё тратит… и да, мы почти всё сделали. Оформление обговорено, место проведения, гости… а твоё платье шьётся, я уже ходила и спрашивала насчёт него. Свадьба через три недели, мы всё окончательно подготовим к этому времени, — самодовольно продолжала она, пока я улыбалась.

— Хорошо, спасибо. Я бы не выдержала, если бы ещё занималась подготовкой к этому великому торжеству… — съязвила я, усевшись на постель, Елена пристроилась рядом.

— Я видела Стефана, Елена, — неожиданно произнесла она после нескольких минут тишины. — Мне жаль. Хах, никогда бы не подумала, что скажу это… Но то, что с ним они сделали…

Я лишь намекаю ей, что наш разговор записывается и свободно поговорить, поругаться на садистов мы не можем. Поэтому Елена лишь глухо выдыхает. Она знает. Поэтому всегда улыбается и притворяется, что жутко рада нашей свадьбе и думает только о ней. Но в её глазах я вижу жалость, в её глазах я вижу сочувствие. Даже боль.

— И Джузеппе видела… только он меня не видел, — посмеиваясь, продолжает Елена. — Селеста ревнует.

— Правда?

— Да… поэтому не разрешает мне говорить с ним. Если бы я только могла объясниться… я же люблю его, хах, — под конец Елена горько усмехнулась, словно поняв, что говорит лишнее. — Он думает, что я ужасная дрянь… но чёрт! А чем эта стерва лучше?! Она сейчас собирается прибрать его к рукам, а он, убитый смертью сына, не сможет сильно сопротивляться! Я просто умираю от мысли, что он обижается на меня, но не знает, что я-то как раз выполняла её волю! Чёрт, — она прикрыла рот, поняв, что сказала много и много лишнего. Видно, как Елена боится.

— Ничего, записи с моей комнаты смотрит только Себастьян, — схватила я её за руки. — Он не скажет Селесте, что ты плохо о ней думаешь.

Блондинка выдохнула от облегчения.

— Я попрошу его не говорить.

— Спасибо, Елена… Прости за всё. Я помогаю ей сейчас. А ты… — начала она говорить. — Стефан такой другой. Пара слов с ним — и я просто поняла, каким бесчувственным, эгоистичным и… да он просто сволочь сейчас! Он таким вообще никогда не был, а я уж-то его видела в его самые буйные годы… Это ужасно, Елена.

Киваю. Говорить особо нечего.

— Он пытался задушить меня. В следующую нашу встречу пообещал изнасиловать и убить. Сказал, что похоронит меня в каком-то уже знакомом ему месте, — мой голос безразличной, но в груди такая тоска, что от боли в сердце просто тяжело дышать. — Что-то говорил про червей, которые съедят моё тело… Что оформит мне могилу. Когда я расплакалась, лишь посмеялся… Обозвал плаксой. Он доводил меня…

— Бедняжка! Какой кошмар, — Елена заключила меня в свои объятия, начав гладить мои волосы, спину, шептать успокаивающие слова на ухо.

Тогда я понимаю, что она первая, кто по-человечески пожалел меня.

— Это Себастьян сделал с ним, — совсем тихо шепнула я ей на ухо, в перерывах между всхлипами. — Я хочу убить его.

Елена лишь сильнее прижала меня к себе.

— Поверь мне, я помогу тебе с этим. И это не просто слова.

— Кэтрин, — продолжала я говорить ей на ухо, специально рыдая громче, чтобы мой голос уж точно не был слышан. — Поговори с ней. Хочу узнать, что будет с компанией… когда заберут половину…

Елена кивнула.

— И Кэролайн… Просто узнай, как у неё дела, — дополнила я, только сейчас поняв, что скучаю по бывшей подруге. Да, она своим молчанием поучаствовала в «казни» Стефана через Майклсонов, однако не думаю, что она очень хотела смерти Стефана.

Елена кивает, и я знаю, что она выполнит мои просьбы.

Она вытирает слёзы с моих щёк, а затем откуда вытаскивает бумажный платок, любезно протягивает его мне.

Волшебная дамская сумочка — наверняка про такие сумочки, как у Елены, и складываются легенды про их невероятную вместительность.

Сморкаюсь в него, желая поскорее привести себя в порядок.

— Интересно, Селеста не собирается показать детям их папочку?

Я тут же прекращаю очищать свой нос.

— Только не это. Господи… нет…

Если он ведёт себя со мной так, то как он поведёт себя с детьми?

— Я знаю, что Джузеппе она Стефана пока не собирается показывать, а вот насчёт детей…

— Должно быть, я обязана пойти и на коленях умолять её этого не делать, — усмехнулась я. Внутри меня всё замерло. Нельзя. Нельзя допустить их встречи.

— Елена, ты не представляешь, как мне жаль, — она, видимо, говорит насчёт всего, что происходит. Киваю. В голове лишь мысли о том, что нужно как можно скорее увидеть Селесту.

Ну почему раньше эта мысль не пришла в мою голову? Лишь концентрация на собственных страданий…

— Хах, выходит, я и не обманывала детей… их отец на самом деле жив, — встала я с кровати, желая пойти умыться. — Но встретятся они только через мой труп, и я не шучу. Если Стефан так уничтожил меня словами… а что же он с сердцами моих маленьких сделает? — плачу я, разговаривая, смотрясь в зеркало в ванной, не зная, слышит ли меня подруга. — Может, он и не ненавидит их совсем? — обратилась я к Елене, которая подошла ко мне. — Шлюха-то я, а они… чистые и невинные…