Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

Я понимала, что Стефан не собирался останавливаться на одном разе. Он хотел, чтобы я была его, а не только Себастьяна.

И мне противно. Так до боли противно, что я стискивала зубы, стараясь не издавать каких-то звуков. Больше я не решалась притрагиваться к Себастьяну.

Мне так хотелось рассказать ему обо всём, разбудить сейчас. Просто вытребовать наказание для Стефана, который воспользовался моей слабостью.

Но я этого не делала. Я просто лежала и смотрела в потолок. Не до сна вовсе.

Тело ныло от не слишком добровольного секса. Я доковыляла до балкона и прошла на свежий воздух.

«Лунная ночь такая».

А слова Стефана в голове у меня слишком едкие и противные. Я смотрела на луну, на яркий диск, на звёзды рядом, поблёскивающие неровным сиянием. На чёрное небо.

Мне хотелось не думать.

Но я задыхалась среди чистого воздуха, мирного неба и тишины. Тишина въедалась в мозг, и в голове у меня звенело.

Такая теснящая пустота, от которой нельзя было деться. Которую хотелось заполнить.

Но поздно.

Стефана больше нет.

Я увидела падающую звезду. Маленькой мне говорили, что стоит загадывать желание в такие моменты. И никаких желаний у меня в голове не было на тот момент, помимо «хоть бы Стефан вернулся».

Сколько я бы ни говорила, что не люблю его, что ненавижу его, но всё ещё сердце дрожит при воспоминании о той жизни, что мы с ним имели вместе. О наших детях, в которых есть его черты.

Такое чувство, что Стефан просто временно заболел. Выстоять бы с ним во время этого ужасного недуга, поддерживать и заботиться.

Но никакая эта не обычная болезнь. Это помешательство. Это чувство собственничества.

Это желание обладать тем, чего ты не можешь получить. Это подсознательной порыв уничтожить объект своей страсти.

Я вернулась в постель в очередной раз, но теперь я лежала ещё долго. По щекам текли слёзы, мне было трудно дышать. Я не могла вспомнить, когда мне в последний раз было так больно. Я держалась за грудь.

Каждая боль ударяет по-своему, раня и коля, несравнимая с другими разами, другими случаями, она делает больно. Она уничтожает в своей особой манере.

Я мысленно просила прощения у Себастьяна и повторяла, что такого больше не повторится. Никогда-никогда.

Но разум не спал, он всё ещё пробирался через потоки эмоций и говорил: ты же знаешь, что это не так.

Я до дрожи боялась говорить Себастьяну. Я уже не знала, может, это хроническое? Жертва не выдаёт своего мучителя — вошло в привычку?

Думала о детях. О тех, ради кого мне стоило существовать и дышать, пытаться и бороться. Терпеть.

Вдох, а затем ещё один — и вот выдох. Я расслаблялась и пыталась привести дыхание в норму.

Ох, если бы хоть кто-нибудь сказал мне, как унять этот огонь обиды в груди…

***

Они вместе поехали домой, и почти всю дорогу Стефан проспал. Лорен заботливо поглядывала на него, пока вела автомобиль.

План потерпел крах. Когда Себастьян узнал, что Лорен слила информацию об охране, то поменял везде пароли и уволил некоторых ненадёжных сотрудников. Сменил всё ради безопасности.

Елена Смит очень долго думала над тем, как же расправится с Верлаками. И не придумала лучшего варианта, кроме как убить их собственноручно. Сначала были мысли по поводу шумихи на самой свадьбе, но затем Елена поняла, когда можно подловить Себастьяна — когда он один в комнате, переодевался, готовился. Чем не момент, чтобы прийти и пристрелить ему башку, вдобавок если он будет уязвим и безоружен. Елена заранее подкупила нескольких его людей. И знала, когда Селеста будет почти одна в помещении.

Данные с камер были в её власти на тот момент. Все пароли, информация. Елена Смит даже придумала, как свалит вину на одного преступника, которого Эрик любезно ради этого поймал. Полиция уже долгое время задержать не могла.

Мужчина этот взаимодействовал с Верлаками, мог бы вполне под пытками или даже под предлогом денег сесть за убийства и свои преступления. Елена Смит всё ещё раздумывала над этим, но главным было — убить Верлаков. Эрик сказал, что в этом разбирался и взял преступника на себя. Он же в любой момент готов был отправить знакомых полицейских, которые бы зафиксировали убийства и составили правильные протоколы, записали неверные данные. Елена Смит бы смогла гулять на свободе.

Всё было приготовлено тщательно. Каждая деталь продумана ночами вместе с Эриком. Слишком много времени потрачено и средств. Они знали, как бы вели себя Себастьян и Селеста. Они не ждали подставы.

Свадьба была идеальным местом для преступления, потому что много людей. Потому что якобы преступник решил действовать так, чтобы сбежать можно было среди шумихи. Кстати говоря, так хотела поступать Елена Смит — это было удобно.

И когда казалось, что всё прекрасно, когда Смит уже была настроена на всё, её подруга призналась в том, что рассказала жениху.

И Себастьян действительно подстраховался.

Можно было бы пытаться. Однако Себастьян сначала ходил с охраной, как чёртов президент страны, а затем не отходил от своей новой супруги. Специально. Селеста же тоже только и была с Джузеппе. И вид их очень бесил Смит. Весь план в топку.

Эрик ещё долго что-то говорил ей по телефону, когда услышал о крахе, но женщина сказала прекратить. Это финиш. Жертвовать Еленой и Джузеппе недопустимо.

Эрик предположил, если убить Себастьяна позже — ночью, но они внезапно поняли, что Себастьян с Еленой теперь поедут в другой отель. А какой — только они знают.

Можно бы было проследить.

— А вдруг он что-то сделает с ней? Нет, Эрик, не надо. Елена сказала, что любит его.

— Она просто не хочет, чтобы мы пострадали. Она жертвенная.

Смит была в отчаянье. Такое чувство, что она взлетела, и в какой-то момент ей просто очень жестоко подрезали крылья.

Как же её раздражал Себастьян. Слишком умный. Это была схватка двух гениев, и в этот раз он выиграл.

Себастьян вечером поговорил с ней. Так поговорил, что Елена Смит быстро передумала делать что-либо ещё. Поскольку Себастьян не рассказал матери о покушении на её жизнь, а мог бы. И теперь шантажировал Смит этим. А ещё тем, что может рассказать Джузеппе. Он ведь в милости у него, а она нет.